Срединное море. История Средиземноморья - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 201

Залив Сувла на первый взгляд представлялся весьма удобным местом для высадки. В отличие от большинства других, окаймленных отмелями в форме полумесяца, он имел правильную форму подковы, поэтому его воды представляли собой идеальную якорную стоянку для флота. Здесь не было нависавших над водой высоких скал, и, вероятно, по этой причине он был слабо защищен: как выяснилось, залив обороняли около 1800 человек, рассредоточенных вдоль береговой полосы; не было ни колючей проволоки, ни пулеметов. Кроме того, залив располагался сразу же за мысом со стороны бухты АНЗАК; контроль над ним позволял обеспечить снабжение большей части многострадальных войск из доминионов, сведя на нет тот нечеловеческий кошмар, который они претерпевали в течение столь длительного времени. Высадка началась 4 августа под покровом темноты и продолжалась до вечера 6 августа; турки, казалось, ничего не подозревали. Лишь после того как высадка завершилась, события стали развиваться по худшему сценарию. Новоприбывшие части не имели боевого опыта и не отличались дисциплинированностью, их командиры были уже немолодыми и в массе своей некомпетентны; очевидно, они не смогли бы справиться с адски сложной ситуацией. Цепочка управления вскоре порвалась, и Гамильтон безнадежно остался вне пределов досягаемости: в последний момент отдавались приказы, исключавшие предыдущие; дивизионным генералам и командирам бригад приходилось действовать по своему усмотрению; редко, когда солдатам можно было внятно объяснить, что от них требовалось.

Было несколько временных успехов. Героическая атака, предпринятая австралийцами у Одинокой Сосны, стоила им 4000 человек, однако доставила не менее семи крестов Виктории и имела своим результатом падение первой линии турецкой обороны. Новозеландцы просочились сквозь оборонительные порядки следующей линии и оказались в тылу турецких позиций. Однако за каждым успехом следовало несколько неудач, и вечером 8 апреля союзники были вынуждены отойти на исходные позиции; они понесли тяжелые потери, и ни одна из их основных целей не была достигнута. В конце августа Гамильтон признался Китченеру в своем поражении. Он заявил, что не сможет сделать больше того, что уже сделал, без значительных подкреплений; он назвал цифру в 95 000 человек, однако фельдмаршал только пожал плечами. Военный кабинет, как стало известно, принял решение еще раз сосредоточить усилия на западном фронте. Означало ли это, что Галлиполи спишут со счетов?

В последнюю неделю сентября последовал еще удар. Болгария объявила мобилизацию; практически не было никаких сомнений в том, что самое позднее в течение недели она вступит в войну на стороне Германии и Австрии, после чего вместе с ними двинется против Сербии. Такой поворот событий угрожал изменить всю ситуацию на Балканах, поэтому союзники решили перебросить две дивизии (сначала французскую, а затем британскую) с Галлиполийского полуострова под Салоники, откуда они могли выступить на север, чтобы оказать помощь сербам. В этой связи можно было полагать, что Гамильтону придется готовиться к полной эвакуации Сувлы. Был и другой вариант, еще более удручающий. 11 октября Китченер телеграфировал Гамильтону: «Как вы оцениваете возможный ущерб, который мог бы быть нанесен вашим войскам в том случае, если эвакуация Галлиполийского полуострова станет делом решенным? Решение пока не принято… Однако я считаю, что должен знать ваше мнение по данному вопросу». Гамильтон немедленно ответил, что, по его расчетам, цифра в 50 процентов выглядит вполне реалистичной. И добавил: «С другой стороны, со всеми нашими необученными войсками у Сувлы и со всеми этими сенегальцами у мыса Геллы может произойти настоящая катастрофа». Когда 14 октября этот документ был предложен вниманию членов Дарданелльского комитета, судьба Гамильтона уже была решена. Двумя днями позже он был отстранен от занимаемой должности.

Генерал-лейтенант сэр Чарлз Монро, преемник Гамильтона, прибыл прямо с западного фронта, и с самого дня его приезда ни для кого не был секретом тот факт, что всю галлиполийскую экспедицию он считал ошибкой. Он полагал, что война будет выиграна во Франции, поэтому любое отклонение от направления главного удара заслуживало, по его мнению, всяческого порицания. Хотя он запросил мнение своих подчиненных на предмет возможной эвакуации полуострова, сам характер его обращения свидетельствовал о том, что решение им уже принято. Прибыв на место, он не нашел ничего, что могло бы побудить его изменить свою точку зрения. Хотя с каждым днем становилось все холоднее, зимней амуниции из Лондона получено не было. Потери во многих частях составляли 50 процентов и более от штатного состава, оставшиеся в строю солдаты были крайне истощены. На каждое орудие приходилось по два снаряда в день. Монро хватило одного взгляда на залив Сувла, чтобы оправдались его худшие ожидания. Он лишь пробормотал: «Как Алиса в Стране Чудес — все чудесатее и чудесатее!» На следующий день он направил Китченеру свои соображения.

Однако еще не все было потеряно. Коммодор Роджер Кейс, начальник штаба адмирала де Робека, выступил с возражениями. Его план был довольно прост: собрать в кулак весь средиземноморский флот, который все лето простоял в разных портах Эгейского моря, и предпринять решительную попытку прорваться в проливы. Он был уверен в том, что эта атака застигнет турок врасплох. Действуя в Мраморном море, можно было бы без большого труда блокировать Балаерский перешеек в северной оконечности полуострова, отрезав находившиеся там 20 турецких дивизий. Де Робек скептически отнесся к этому плану, однако позволил Кейсу поехать в Англию, чтобы попытаться отстоять там свою точку зрения. Тот поехал и произвел сильное впечатление на самых влиятельных представителей морского ведомства, в частности на первого лорда Адмиралтейства Артура Бальфура и, разумеется, Уинстона Черчилля.

Оставался лорд Китченер, который был встревожен и той быстротой, с которой последовал ответ Монро, и его содержанием. Именно Китченер лично назначил Гамильтона командующим войсками, предназначенными для галлиполийской операции, и ему совсем не хотелось стать свидетелем унижения своего друга. Он тут же согласился с планом Кейса, попросил его, если можно, получить в Адмиралтействе нечто вроде четкой и внятной санкции и сообщил Бердвуду в обход Монро о своем намерении на следующий день лично отправиться к Дарданеллам. Его депеша заканчивалась так: «Я категорически отказываюсь подписывать приказ об эвакуации, которая, по моему мнению, обернется чудовищным бедствием и обречет немалую часть наших людей на смерть или плен. Монро будет назначен командующим войсками, сосредоточенными у Салоник». Затем он отправил эту депешу через Париж (где французское командование подтвердило, что настроено решительно против эвакуации) в Марсель и оттуда — на борту «Дартмута» — в Галлиполи.

Если бы его сопровождал Кейс (Китченер просил последнего об этом, однако его депеша не дошла до адресата), тот сумел бы укрепить решимость фельдмаршала, однако в отсутствие Кейса настрой военачальников очень скоро изменился самым решительным образом, и Китченер вдруг увидел, как его обступили Монро, де Робек и Бердвуд — отныне все трое ярые сторонники эвакуации. Никто не выступил в поддержку Кейса и его плана. После двух дней споров фельдмаршал отправился в инспекционную поездку по трем основным плацдармам и был сильно разочарован увиденным, хотя и в меньшей степени, чем Монро. 22 ноября он направил в Лондон предложение эвакуировать как можно скорее Сувлу и бухту АНЗАК, а мыс Геллы удерживать «какое-то время». Два дня спустя он отплыл в Англию.