Срединное море. История Средиземноморья - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 182

Одним из ближайших политических соратников Гарибальди был сицилийский юрист Франческо Криспи. В 1855 г., находясь в изгнании в Лондоне, этот человек стал также другом Мадзини, а тот долгое время мечтал о вторжении на Сицилию. Через четыре года Криспи приехал на Сицилию тайно и под чужим именем и возвратился в Лондон в убеждении, что остров созрел для новой революции. Достаточно небольшой военной экспедиции, и весь остров восстанет. Вопрос лишь в том, кто возглавит ее? Сразу же прозвучало имя Гарибальди, но тот колебался. Он все еще пребывал в возбуждении из-за договора в Виллафранке и вынашивал другую мечту: захватить Ниццу и возвратить Пьемонту.

Однако вскоре мысли о Ницце пришлось отложить на неопределенный срок. 4 апреля 1860 г. началось народное восстание в Палермо. Если бы все развивалось согласно плану, то в нем приняла бы участие и аристократия. Однако произошел сбой. Неаполитанские власти получили секретную информацию, и повстанцев окружили еще до того, как они покинули свои дома. Всех, кого не убили на месте, казнили позже. Операция, подобно практически всем мероприятиям, которые подготавливал Мадзини, закончилась полным провалом, однако это стало толчком к возмущению на севере Сицилии и власти не смогли совладать с ним. И они не сумели пресечь слухи о скором прибытии Гарибальди, которые, подобно лесному пожару, распространились по всему острову, подлив масла в огонь революции.

Было бы полезно хорошенько поразмыслить, прежде чем проявлять активность, однако как только Гарибальди услышал о случившемся, он сразу начал действовать. Кавур отказался предоставить ему бригаду пьемонтской армии, но тот менее чем за месяц собрал отряд добровольцев, который отплыл из маленького порта Кварто (ныне часть Генуи) в ночь на 5 мая 1860 г. и, не встретив сопротивления, высадился 11-го числа в Марсале на западе Сицилии. Среди людей Гарибальди были представители самых различных слоев итальянского общества. Половину отряда составляли люди умственного труда, такие как юристы, врачи и университетские лекторы, другую половину — люди труда физического. Некоторые до сих пор оставались республиканцами, но их предводитель понимал, что они сражаются не за Италию, а за короля Виктора Эммануила, но объяснять это было бы несвоевременно.

Из Марсалы «тысяча» (так они теперь стали называться, поскольку их действительно насчитывалось 1089 человек) направилась в глубь страны, где их число удвоилось за счет местных добровольцев. При Калатафими, примерно в тридцати милях к северо-востоку, они столкнулись с войсками Бурбонов, которые уже ожидали их. Сражение произошло 11 мая и продолжалось несколько часов. Большинство его участников перешли к рукопашному бою, используя не столько ружья, сколько штыки. Люди Гарибальди значительно уступали неприятелю по численности; с другой стороны, они обладали большим психологическим преимуществом. В глазах каждого итальянца эта армия «краснорубашечников» после ряда побед, одержанных ей как в Южной Америке, так и в Италии, была овеяна почти легендарной славой, а ее бойцы казались простым людям завороженными от пуль. Напуганные неаполитанские солдаты не слишком рвались в бой; «тысяча» сражалась за идеалы, в которые горячо верила, ею руководил вождь, имевший репутацию отчаянного рубаки, что сильно воодушевляло его людей. Гарибальди говорил им: если они сумеют победить в первом сражении, то очень вероятно, что всякое сопротивление прекратится, а затем, через неделю или две, они овладеют Сицилией.

И они выиграли его. Гарибальди оказался прав. По пути к Палермо его люди не встретили препятствий. Напротив, тысячи сицилийцев становились под его знамена, и когда 26 мая он дошел до города, оказалось, что жители уже подняли восстание против правительства Бурбонов. Завязались беспорядочные стычки, и вскоре неаполитанский командующий отдал приказ эвакуировать Палермо. К концу месяца Гарибальди овладел городом. Последовал недолгий период консолидации, когда подошли значительные подкрепления из Северной Италии. Затем, в начале июля, он продолжил наступление. Последний бой на Сицилии произошел у Милаццо, укрепленного порта примерно в пятнадцати милях к западу от Мессины. Борьба была более упорной, чем в других случаях, но успех открыл дорогу на саму Мессину, которая сдалась без сопротивления, чего нельзя сказать о маленьком, но отважном гарнизоне Бурбонов, который какое-то время продержался в цитадели.

Войска неаполитанского короля были изгнаны из всех городов и местечек, и почти вся Сицилия стала свободной. Кавур стремился к скорейшему официальному присоединению ее к быстро увеличивавшемуся королевству Виктора Эммануила. Это вызвало острое недовольство со стороны Гарибальди и Франческо Криспи, являвшегося его правой рукой. Они доказывали, что Сицилия и так, в сущности, является частью королевства. Сицилийцы, очевидно, именно так и считают, и с юридическими формальностями можно подождать до окончания борьбы. Они опасались, хотя открыто и не посмели сказать об этом, что если остров будет присоединен к Пьемонту, то Кавур сможет использовать новые возможности для того, чтобы воспрепятствовать им расценивать Сицилию в качестве плацдарма Для наступления на Неаполь, Рим и Венецию.

Эти опасения имели под собой серьезные основания. 1 августа Кавур писал в отчаянии главе кабинета и своему близкому другу Костантино Нигра:

Кавур уже убедил Виктора Эммануила написать Гарибальди официальное послание с просьбой не вторгаться на материк. Король так и поступил, но вслед за этим письмом составил другое, частного характера, с замечанием о том, что данными инструкциями можно пренебречь. Теперь есть основания предполагать, что это второе послание так и осталось неотправленным — когда его нашли, печать на нем не была сломана, но едва ли это имело значение: Гарибальди для себя уже все решил. Затем Кавур отправил agents provocateurs, чтобы вызвать волнения в Неаполе в надежде поднять либеральную революцию. Однако Неаполь в отличие от Палермо пребывал в оцепенении и апатии. Теперь не оставалось ничего иного, как предоставлять событиям идти своим ходом.

18 и 19 августа 1860 г. Гарибальди и его люди пересекли Мессинский пролив, что стало началом их наступления на Неаполь. Если Кавур забил тревогу, то король Франческо II ^[361], унаследовавший трон после своего отца Фердинанда в прошлом году, впал в панику. Британский дипломат Одо Рассел, который в это время состоял при миссии в Неаполе, сообщал, что, когда Гарибальди вступил в Палермо, король «пять раз в течение 24 часов телеграфировал папе, чтобы получить от него благословение», и «кардинал Антонелли… отправил три последних благословения без ведома его святейшества, сказав, что уполномочен на это». Франческо знал, что его армия не способна к дальнейшему сопротивлению казавшимся непобедимыми «краснорубашечникам» и что сам он равным образом не способен вдохнуть в своих солдат отвагу. Единственным выходом оставалось бегство. 6 сентября он поднялся на борт корабля, отплывавшего в Гаэту. Менее чем через 24 часа Гарибальди вступил в Неаполь.