Срединное море. История Средиземноморья - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 180

Последний вместе с женой и дочерью поселился в Париже, где стал писать статьи для французских газет и давать уроки итальянского. К этому времени он отказался от республиканских идеалов. Как и Мадзини, он выступал теперь за объединение Италии. «Я убежден, — писал он, — что наша главная задача — сделать Италию реальностью… республиканская партия заявляет савойскому дому: „Если вы создаете Италию, мы с вами; если нет — нет“». Он умер в Париже 22 сентября 1857 г. в возрасте 53 лет. Одиннадцать лет спустя его останки были перевезены в Венецию и захоронены в особой могиле напротив собора Святого Марка. Рядом с его домом на бывшем кампо Сан-Патерниан (ныне кампо Манин) прижался к земле огромный бронзовый лев.

Напрасен ли оказался quarantotto? Осенью 1849 г. это казалось очевидным. Австрийцы возвратились в Венецию и Ломбардию; Пий IX возвратился в оккупированный французами Рим; в Неаполе Король-бомба отменил конституцию и еще более укрепил свою абсолютную власть; Флоренция, Модена и Парма, находившиеся под австрийским протекторатом, пребывали в точно таком же положении. На всем полуострове только Пьемонт оставался свободным, однако он тоже изменился. Высокий, статный, идеалистически настроенный Карл Альберт умер. Его сын и преемник Виктор Эммануил II был низеньким, толстым и уродливым, более всего интересовавшимся (или выглядел так) охотой и женщинами. Но он был гораздо умнее, чем казалось. Несмотря на природную застенчивость и неуклюжесть на публике, он редко ошибался, рассуждая о политике. Трудно представить Рисорджименто без него.

Однако даже Виктор Эммануил мог бы потерпеть неудачу, если бы не его премьер-министр Камилло Кавур, ставший преемником решительного антиклерикала Массимо д’Азельо в конце 1852 г. и остававшийся у власти с короткими перерывами последующие девять лет, которые стали решающими для Италии. Внешность Кавура, как и его повелителя, была обманчивой. Невысокий и толстый, с покрытым пятнами лицом, редкими волосами и глазами немного навыкате, невзрачно одетый, на первый взгляд он не производил особого впечатления. В то же время его ум напоминал рапиру, и едва Кавур начинал говорить, мало кто не поддавайся его обаянию. Внутри страны он продолжал осуществлять разработанную д’Азельо программу церковной реформы — зачастую вопреки мнению благочестивого и набожного короля-католика, — а также делал все, что мог, для укрепления экономики. Внешняя же политика его была направлена на осуществление мечты о единой Италии с Пьемонтом во главе.

Однако можно спросить: какое отношение имела к объединению Италии Крымская война, в которую Пьемонт вступил в январе 1855 г. вместе с западными державами? В пользу этого у Кавура были следующие доводы. Прежде всего он знал, что Англия и Франция надеются втянуть в войну Австрию; это могло привести к длительному австро-французскому союзу, который уничтожил бы шансы на ликвидацию австрийского господства на Апеннинском полуострове. С другой стороны, если бы Италия могла продемонстрировать миру свой боевой дух, то это был бы подходящий случай; чем больше ее военная слава, тем скорее Англия и Франция воспримут ее устремления всерьез. Опыт оказался не вполне удачным: пьемонтцы приняли участие только в одном сражении, к тому же не самом значительном. 28 из их числа погибли — совсем не много по сравнению с двумя тысячами умерших от холеры к концу года. Особенно неприятно было то, что именно угроза вступления в войну Австрии побудила Россию искать мира. Но если пьемонтцы не слишком преуспели в своем желании показать себя на поле боя, то Виктор Эммануил по крайней мере получил приглашение нанести государственные визиты королеве Виктории и Наполеону III в декабре 1855 г. и занял место среди победителей при заключении мира двумя месяцами позже. Более того, в ходе переговоров с Францией у Кавура появились новые и весьма воодушевляющие надежды: после бесполезных усилий прошлых лет Наполеон III будет теперь готов к тому, чтобы посодействовать долгожданному изгнанию австрийцев.

Любопытно, что взяться за оружие на стороне Италии, кажется, императора побудил в конечном счете заговор итальянских патриотов с целью его убийства. Попытка последнего имела место 14 января 1858 г., когда он и императрица направлялись в театр слушать оперу «Вильгельм Телль» и в его карету бросили бомбу. Монарх не пострадал, хотя несколько охранников и просто находившихся рядом людей получили ранения. Руководитель заговора, Феличе Орсини, был хорошо известен как республиканец, организовавший немало заговоров. Ожидая в тюрьме суда, он написал императору послание, которое во всеуслышание зачитал во время открытого суда и опубликовал во французской и пьемонтской печати. Оно заканчивалось словами: «Помните, что, поскольку Италия не является независимой, мир для Европы и вашего величества остается лишь пустой мечтой… Сделайте мою родину свободной, и ее двадцатимиллионный народ будет благословлять вас везде и всегда».

Хотя эти благородные слова и не спасли Орсини от расстрела, но, как представляется, засели в уме Наполеона III, который в середине лета 1858 г. окончательно пришел к мысли о совместной операции по вытеснению австрийцев с Апеннинского полуострова раз и навсегда. Однако он руководствовался не совсем идеалистическими мотивами. Правда, Наполеон искренне любил Италию, и ему нравилась мысль, что мир будет видеть в нем ее освободителя. Но он также знал, что его престиж и популярность падают, и отчаянно нуждался в войне, и притом победоносной, чтобы восстановить их. Австрия являлась единственным потенциальным противником, над которым можно было одержать победу. Далее требовалось обсудить положение дел с Кавуром, и они тайно встретились в июле 1858 г. на маленьком курорте Пломбьер-ле-Бен в Вогезах. Им удалось быстро прийти к соглашению. Пьемонт должен был затеять распрю с герцогом Моденским и ввести войска якобы по призыву населения. Австрия, обязанная помочь герцогу, объявит войну Пьемонту, который обратится за поддержкой к Франции. В обмен он уступит ей Савойю и город Ниццу. Отказ от Ниццы, родного города Гарибальди, был горькой пилюлей для Кавура, но ее приходилось принять в качестве платы за освобождение.

В качестве гарантии соглашения оба монарха пошли на династический брак. Старшей дочери Виктора Эммануила, принцессе Клотильде, предстояло выйти замуж за племянника императора, принца Наполеона. Когда об этих обязательствах стало известно, то нашлось немало тех (особенно в Пьемонте), кого они привели в ужас. Принцесса была в высшей степени умной, благочестивой и привлекательной пятнадцатилетней девушкой, а жених — всем известным распутником тридцати семи лет от роду со скандальной репутацией. Виктор Эммануил, с которым, очевидно, заранее не посоветовались, не скрывал своего неудовольствия и оставил окончательное решение вопроса за самой Клотильдой. Она согласилась на этот брак (что свидетельствует о ее высоком чувстве долга), который, ко всеобщему удивлению, оказался вполне счастливым.

Свадебная церемония состоялась в конце января 1859 г. Тем временем Франция и Пьемонт активно и открыто готовились к войне. Вскоре после этого у Наполеона III начали меняться взгляды на все дело. Они весьма обеспокоили Кавура, который прекрасно знал, что его страна не может противостоять Австрии в одиночку. Хуже всего было то, что Англия, Пруссия и Россия поговаривали о созыве международного конгресса, где почти наверняка встал бы вопрос о добровольном разоружении Пьемонта. Таким образом, Кавур оказался лицом к лицу с серьезной угрозой. Спасение пришло в самый критический момент от Австрии, которая 23 апреля предъявила ультиматум Турину, потребовав того же самого разоружения в течение трех дней. Теперь она сама выступила в роли агрессора. Наполеон мог больше не скрывать своих планов, да и не пытался. Он приказал немедленно начать мобилизацию французской армии. Ее численность составила 120 000 человек, из которых одна часть вступила в Италию, перейдя Альпы, тогда как другая переправилась морем и высадилась у Генуи.