Срединное море. История Средиземноморья - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 130

Кроме того, некоторые трудности возникли с Голландией. Голландцы сыграли известную роль в захвате Гибралтара в 1704 г., их солдаты составляли значительную часть его гарнизона. Естественно, они ожидали награды; теперь они, столь же естественно, почувствовали себя обманутыми. Поначалу отказывались отзывать своих солдат из Гибралтара, угрожая даже, что будут вести войну одни. Но никто не воспринял их претензий всерьез. Суть дела заключалась в том, что они отчаянно нуждались в поддержке англичан, чтобы удержать власть над Нидерландами, и это знали и они сами, и англичане.

То, что известно как Утрехтский договор, являло собой, в сущности, целую серию договоров, в которых после общеевропейской смуты, продолжавшейся последние одиннадцать лет, Франция и Испания попытались урегулировать свои отношения с соседями. Большинство вопросов, которых касалось соглашение, нас не интересует. Но в том, что касалось будущего Средиземноморья, обе страны пошли на большие уступки. Франция и Испания официально признали герцога Виктора Амадея II Савойского, который приходился Филиппу тестем, королем Сицилии, а его северные владения теперь простирались до некогда французского города Ниццы. Испания согласилась передать империи свои владения в Италии и Нидерландах, а Менорку и Гибралтар — Англии. Сделала она это, однако, не безоговорочно. Хотя договор предоставлял британской короне постоянные права на часть современной территории Гибралтара (Англия беззастенчиво расширила отведенный ей сектор), оговаривая свободное отправление католического культа, запрет иудеям и маврам селиться там, суверенитет над Гибралтаром сохраняла за собой Испания. ^[259] Что касается менее известных вопросов, то имело также место так называемое соглашение об asiento (асвенто), по которому Англии предоставлялось исключительное право обеспечивать заморские колонии Испании африканскими рабами в течение тридцати лет в числе 4800 человек ежегодно.

Император Карл воевал вплоть до 1714 г., и мирный договор был подписан без него. По существу, именно из-за него в течение двенадцати лет велась большая война, и, отказавшись участвовать в общем примирении, он оказал империи плохую услугу. Его интересы не были полностью проигнорированы во время переговоров в Утрехте, но поскольку главными противостоящими сторонами были на них Франция, Испания и Соединенные Провинции, как называлась тогда Голландия, в то время как Британия в целом вела себя индифферентно, становилось неизбежным положение, при котором интересами императора пренебрегут. Несмотря на это, когда участники переговоров возвратились домой, Карл оказался господином не только самой империи, но и католической части Нидерландов, Милана, Неаполя и Сардинии. Вряд ли у него были основания жаловаться, однако при некоторой дипломатической изворотливости он мог бы добиться и большего.

А что же испанский престол? Это, конечно, был самый важный вопрос из всех, послуживший casus belli ^[260] и причиной гибели сотен тысяч людей по всему континенту. Именно данный вопрос решился в пользу Филиппа, как к тому времени это и должно было произойти. Его королевство сильно сократилось, хотя он и так не стал бы держаться за Нидерланды, которые долгое время давили на Испанию тяжким бременем. Во всяком случае, это была компенсация. Он удержал Испанскую Америку со всеми богатствами, которые она приносила, и с этого времени и в последующие тридцать лет правил как король Филипп V Испанский, чьи права никем не оспаривались. ^[261]

За что он заслуживает осуждения, так это за обращение с каталонцами. Несмотря на то что они были стойкими сторонниками Карла Габсбурга, в XIII статье англо-испанского договора Филипп из уважения к королеве Великобритании даровал им амнистию и все привилегии, коими в то время пользовались кастильцы, «о которых король заботился более, чем о каком-либо другом народе Испании». Однако с самого начал было очевидно, что он не собирается прощать их, считая нелояльными, и в начале 1713 г. потребовал безоговорочного повиновения. Как и следовало ожидать, каталонцы отказались и учредили у себя временное правительство. Сразу после этого, в июле 1714 г., Филипп отправил войска, чтобы окружить Барселону. Город оказал сопротивление и продержался почти два месяца. Даже когда осаждающие соединились с французской армией лорда Бервика и французским флотом, они отказались сдаться. В ночь на 11 сентября начался решающий штурм. Каталонцы упорно защищали каждую улицу, а то и каждый дом, пока не осталось тех, кто мог сражаться. Выживших продали в рабство, а знамена Каталонии по приказу короля сжег на рынке палач.

Сомнительно, чтобы Филипп испытывал какие-то угрызения совести по поводу своего обращения с каталонцами. Зато у него появились основания сожалеть об уступке испанских владений в Италии. Вскоре после смерти в 1714 г. своей первой жены, Марии Луизы Савойской, он женился на двадцатидвухлетней Елизавете Фарнезе, племяннице и падчерице герцога Пармского. Новая королева, не отличавшаяся красотой, воспитанием и опытом, вела себя не лучшим образом. Еще до прибытия в Мадрид она затеяла ссору с герцогиней дез’Юрсен, которая проехала полстраны, чтобы встретиться с ней, на ступеньках придорожной гостиницы, бесцеремонно отослав ее одну, дрожащую от холода, через заснеженные Пиренеи во Францию. По прибытии в столицу она немедленно вызвала к себе агента своего дяди, умного, но беспринципного священнослужителя Джулио Альберони, сына садовника из Пьяченцы. С этого дня всякое французское влияние при дворе исчезло, зато все более усиливалось итальянское, и Альберони, которого папа Климент XI по просьбе Елизаветы три года спустя сделал кардиналом, без особого шума занялся общим переустройством дел в Испании, особое внимание обратив на организацию флота.

Поскольку после королевы Марин Луизы осталось трое сыновей, у Елизаветы было мало шансов удержать за собой испанский трон. В перспективе она намеревалась унаследовать после смерти дяди Парму и Пьяченцу, а также, возможно, Тоскану на основании того, что происходила из рода Медичи. Но не одна Елизавета лелеяла такие надежды. Император Карл все еще испытывал разочарование от распределения земель после войны за испанское наследство. В особенности его возмущало то, что Сицилия досталась Савойскому дому; известно, что он предлагал Виктору Амадею обменять ее на Сардинию. Елизавета и Альберони, в свою очередь, были полны решимости не допустить ничего подобного: Сицилия, став частью империи, представляла бы постоянную угрозу для Средиземноморского побережья Испании. Однако прежде всего они приняли меры против Сардинии, принадлежавшей императору. В августе 1717 г. из Барселоны отбыла экспедиция в Кальяри, и к концу ноября остров оказался в руках нападавших. Лишь теперь, ободренные таким легким успехом, они решили двинуться прямо на Сицилию. 1 июля 1718 г. испанские войска высадились в районе Палермо, где их ожидал теплый прием. Это дало испанцам веское доказательство в пользу того, что оба острова, находившиеся под властью Арагона с XIII столетия и за сто лет до его объединения с Кастилией, были даже более испанскими, чем большая часть самой Испании.