Срединное море. История Средиземноморья - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 116

Отсутствие активности со стороны главных держав Средиземноморья давало простор для деятельности корсарам, которые с приходом нового столетия стали еще более значительным злом. Их число, несомненно, не ограничивалось исключительно берберийскими мусульманами; среди них было множество европейских моряков вроде печально знаменитого капитана Джона Варда, который в 1605 г. прибыл в Тунис. Там он достиг соглашения с беем, по которому обещал нападать на всех христиан, исключая англичан, и делиться полученной добычей. Он действовал столь успешно — особенно против венецианцев и рыцарей ордена Святого Иоанна, — что вскоре смог построить себе в Тунисе дворец, «богато украшенный мрамором и алебастром» и уступавший своим великолепием лишь дворцу самого правителя. В 1609 г. у него даже появился заместитель, человек благородной крови — сэр Фрэнсис Верни Клайдон из Бэкингем-шира, который в прошлом году с отвращением покинул свое выдающееся семейство и вскоре, по словам английского историка, «стал разорять соотечественников… купцов Пула и Плимута». ^[234] Тогда, чтобы выстоять, Алжир заручился поддержкой некоего Симона Данзера, или Данскера (кто он был по национальности, мы точно не знаем), пользовавшегося, если можно так выразиться, подобным же успехом. От этих людей берберийские корсары, до тех пор использовавшие лишь галеры, научились искусству плавания под парусом. Стремительная атака, предпринятая в 1609 г. испанским адмиралом доном Луисом Фахардо на пиратский флот Варда, Верни и их товарищей, пока те стояли в тунисской гавани, нанесла им серьезный урон, но адмиралу не дали развить свой успех: в решающий момент он получил приказ из Мадрида, предписывавший ему принять участие в массовом изгнании морисков из Испании.

Замысел этого мероприятия, ставшего одной из наиболее тяжелых катастроф за всю историю Испании, приписывают королю Филиппу III, но фактически он стал плодом размышлений его любимого советника, герцога Лермы. Филипп наследовал трон своего отца в возрасте двадцати лет. Воспитанный исключительно монахами и священниками, он не имел никакого представления об окружающем мире, был не слишком умным и в результате стал легкой добычей для герцога, который быстро сделался его «серым кардиналом». Этот близорукий фанатик происходил из знатного рода бывшего королевства Валенсия (вошедшего в состав Кастилии в 1479 г.), большую часть населения которого в то время составляли мориски — испанцы, чьи предки веками исповедовали ислам. Многие из них, формально приняв христианство, тем не менее сохранили симпатии к маврам. Мориски процветали, отличаясь трудолюбием; благодаря их усилиям Валенсия превратилась в одну из наиболее плодородных областей во всей стране. Но их благосостояние будило зависть в сердцах соседей, и в течение пятидесяти лет они подвергались поношениям. Излишне говорить, что эту кампанию возглавила инквизиция, утверждавшая (возможно, имея на то некоторые основания), что в душе те по-прежнему принадлежат к числу неверных. В 1566 г. Филипп II издал эдикт, запрещавший морискам Гранады говорить на родном языке, носить национальную одежду и фактически вводивший запрет на их культуру; три года спустя моральные мучения и преследования переполнили их чашу терпения, и они подняли восстание, доставив королю немало тревожных часов, пока мятеж не был безжалостно подавлен доном Хуаном Австрийским. Но это лишь усилило неприязнь к ним. Лерма ненавидел их, и для него не составило труда убедить глупого молодого короля, что его долг — очистить от них Испанию раз и навсегда.

Сделать так, чтобы область, некогда бывшая целым королевством, обезлюдела, было делом нешуточным. Многие из тех церковных и светских деятелей, которые приветствовали подавление морисков, отшатнулись, узнав об идее массовой депортации, но Лерма был преисполнен решимости довести свою политику до конца. Вселявший ужас эдикт опубликовали 22 сентября 1609 г. За исключением шести «старейших и наиболее глубоко верующих христиан» морисков в каждой большой деревне — они должны были остаться, чтобы научить других своей системе земледелия, — все до одного, как мужчины, так и женщины, подлежали депортации в Берберию. Им запрещалось брать с собой деньги; из личного имущества каждый имел право взять лишь то, что мог унести. Еще с весны в средиземноморских портах собрались большие флоты галер; теперь наконец люди узнали, для чего они предназначались.

В течение дальнейших шести месяцев около 150 000 валенсийских морисков было изгнано с земли, ставшей плодородной благодаря им и предкам. Их отправляли большими группами к ожидавшим кораблям, перевозили через Средиземное море и, не церемонясь, высаживали на североафриканское побережье. Но то, что было начато в Валенсии, продолжилось по всей Испании. В Кастилии и Арагоне, Андалусии и Эстремадуре людей, которых по подозрению причисляли к морискам, а отличить новых христиан от старых зачастую было невозможно, ловили, лишали имущества и изгоняли. Число их не поддается оценке, но в целом оно приближалось к полумиллиону, а могло быть и значительно больше. Среди тех, кто попал в число жертв в этих районах, были не только труженики-земледельцы, но и много художников и ремесленников, внесших огромный вклад в экономику Испании. Филиппа III и его советника-злодея нельзя обвинить в геноциде — правда, лишь потому, что они умышленно не постановили провести массовое уничтожение тех, кого изгнали. Но что касается этнической чистки (именно так мы с наших сегодняшних позиций должны определить их действия), то Европе суждено было стать свидетельницей подобных событий лишь три столетия спустя.

Для Испании было бы гораздо лучше, если бы герцог Лерма вообще не появлялся на свет. Теперь назовем другого герцога, современника Лермы, которому его родина обязана чрезвычайно многим. То был дон Педро Тельес Гирон, третий герцог Осуна, который почти в одиночку реформировал испанский флот. В 1603 г. молодым человеком Осуна посетил Англию, где пленил короля Якова I изяществом, с которым вел беседу на латыни, и серьезно изучил английский флот. Вернувшись в Испанию в 1607 г., он стал членом Тайного совета. Через год-два совет обсуждал назначение нового вице-короля Сицилии, и Осуна высказался. За прошедшие тридцать лет, подчеркнул он, берберийские корсары совершили более восьмидесяти нападений на остров и ни разу не понесли наказания. Нельзя допустить, чтобы дела продолжали идти таким образом. У короля только два выхода: или он «покупает» пиратов, платя им деньги за «защиту», либо делает Сицилию базой для нового, реформированного флота, который будет в состоянии прогнать корсаров, очистив от них море. Филипп, на которого его слова произвели большое впечатление, в соответствии с протоколом назначил его вице-королем, и Осуна приступил к делу.

Прибыв на остров в 1611 г., он обнаружил там всего 34 галеры: 12 из Неаполя, 10 из Генуи, 7 сицилийских и 5 мальтийских. Все они находились (что не вдохновляло) под командованием маркиза Санта-Крус — сына адмирала Непобедимой армады. ^[235] Первое, что сделал Осуна, — заказал еще шесть галер, которые должны были плавать под его собственным флагом; эти суда он мог использовать независимо от адмирала, по своему усмотрению. Затем он обратил внимание на свои команды: увеличил матросам жалованье, улучшил питание и условия, в которых они жили, провел тренировки, усилил дисциплину — словом, вскоре возник впечатляющий контраст между ними и их товарищами. Молниеносный рейд на Тунис увенчался полным успехом: десять кораблей корсаров сгорело на месте, не успев отчалить; еще несколько судов испанцы захватили. И это было только начало: на следующий год Осуна одержал целый ряд подобных побед. Радость охватила всех моряков, но Осуна еще не был удовлетворен. Флот по-прежнему состоял исключительно из галер; меж тем будущее, как он хорошо понимал, принадлежало парусникам. Он заложил на свои средства два галеона и в конечном итоге убедил правительство прислать ему еще двадцать под командованием принца Филиберта Савойского. Такого количества судов при умелом командовании было вполне достаточно, чтобы очистить все море от корсаров. Увы, Филиберт оказался капитаном наподобие Дориа — неспособным к решительным действиям. Он постоянно стремился возвратиться в гавань всего через несколько дней после того, как покинул ее, не сделав ни одного выстрела. Даже со своим огромным флотом он не смог полностью блокировать Наваринскую бухту, в которой скрывалось несколько пиратских судов, и дал всем им возможность уйти.