Гений - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Драйзер cтр.№ 88

– Мне, конечно, нечего сказать, – проговорил он наконец, медленно подходя к Анджеле.

Сказать ему, правда, было нечего. Но ему было мучительно жаль ее – и жаль себя.

– Ты все прочла? – с любопытством спросил он.

Она утвердительно кивнула головой.

– Собственно говоря, Кристину Чэннинг я не так уж и любил, – небрежным тоном заметил он.

Он чувствовал, что надо что-то сказать, безразлично что, лишь бы облегчить горе Анджелы, и понимал, что в его распоряжении очень мало средств для этого. Хорошо, если ему удастся убедить ее хотя бы в том, что ничего серьезного в этих романах не было, что это были лишь простые увлечения. Но письмо Руби Кенни выдавало ее беззаветную любовь. О Руби говорить в таком тоне он не мог.

Анджела ясно уловила имя Кристины Чэннинг, с тем чтобы уже никогда его не забыть. Она вспомнила теперь, что именно об этой женщине время от времени слышала из уст Юджина лестные отзывы. Он рассказывал знакомым, какой у нее прекрасный голос, как она эффектна на сцене, с каким чувством поет, какой глубиной отличаются ее взгляды на жизнь, как она хороша, и, наконец, что она когда-нибудь вернется на американскую сцену. И, оказывается, он был с нею в горах, он ухаживал за нею в то время, когда она, Анджела, терпеливо ждала его в Блэквуде. В мгновение вспыхнула вся накопившаяся в ней бешеная ревность, та самая ревность, которая уже заставила ее однажды принять твердое решение удержать Юджина наперекор всем, как ей казалось, лукавым замыслам, всем заговорам, которыми ее окружили. Нет, он не достанется им, этим отвратительным зазнайкам из студий, ни кому-либо из них в отдельности, ни всем вместе, – пусть только попробуют вырвать его у нее. Они обращались с нею самым бесстыдным образом с первого дня ее приезда в Нью-Йорк. Все они делают вид, что не замечают ее. Разумеется, они заходят к Юджину, а теперь, когда он стал знаменит, так и вертятся вокруг него, но что касается ее – о, до нее им нет никакого дела. Разве она этого не видит! Разве она не замечает, какими глазами они смотрят на нее, как они ее критикуют, осуждают! Она для них недостаточно умна! Она недостаточно сведуща в литературе и в искусстве. Но она столько же знает о жизни, сколько и они, а может быть, и больше, в тысячу раз больше! И только потому, что она не умеет ломаться, позировать и говорить напыщенно, они считают себя выше ее! И Юджин, несчастный, с ними заодно! Выше ее! Эти жалкие, завистливые бабы, скверные эгоистки, выскочки! Да ведь они нищие, большинство из них! Ведь их платья, если хорошенько присмотреться, – сплошное тряпье, кое-как скроенное из скверного материала, на живую нитку сметанное! А с каким важным видом они их носят! Но она им покажет! Она и сама в скором времени разоденется, как только у Юджина будут средства. Уже и сейчас она одета гораздо лучше, чем вначале, когда только приехала, а дай срок – она всех их заткнет за пояс. Эти противные злюки, мерзкие интриганки, лживые твари! Она им еще покажет! О-о! Как она их ненавидит!

И она плакала, думая о том, как мог Юджин писать любовные письма этой отвратительной Кристине Чэннинг. Это тоже одна из таких, сразу видно по письмам.

О-о! Как она ее ненавидит! Добраться бы до нее и отравить! Рыданья Анджелы больше говорили о жалости к себе, чем о гневе. Она в некотором смысле была беспомощна и сознавала это. Она не осмеливалась полностью открыть Юджину свои переживания. Она боялась его. Он мог ее бросить. Не так уж сильно он ее любит, чтобы стерпеть что угодно, – а может быть, любит? Вот это сомнение и было самым страшным, самым отчаянным, самым убийственным. Если бы она только знала, любит ли он ее!

– Напрасно ты плачешь, Анджела, – с мольбою в голосе снова начал Юджин после тягостного молчания. – Ты, видно, бог весть что себе рисуешь. Я понимаю, что все это должно казаться очень некрасивым, но ведь я тогда еще не был женат. И не так уж я любил этих женщин, далеко не так, как ты воображаешь. Право, не любил. Ты можешь думать что угодно, но я правду говорю.

– Не любил! – воскликнула Анджела, снова выходя из себя. – Не любил! Действительно, можно поверить, что ты их не любил, когда одна называет тебя своим дорогим мальчиком и Адонисом, а другая говорит, что хотела бы умереть! Попробуй после этого убедить кого-нибудь, что ты их не любил! А я сидела в Блэквуде и тосковала и ждала твоего приезда, а ты был в это время где-то в горах с другой женщиной. О, теперь я знаю, как ты меня любил! Какая же это любовь, раз ты мог бросить меня в Блэквуде, заставив ждать тебя и изнывать от тоски, в то время как сам блаженствовал в горах с этой женщиной! «Дорогой Ю.»! «Мой милый, дорогой мальчик», «Адонис»! Вот как ты меня любил, правда?

Юджин беспомощно озирался вокруг. Горечь и ярость Анджелы изумляли и бесили его. Он не поверил бы, что она способна на такую страшную злобу, но в то же время прекрасно сознавал, что ей есть на что жаловаться. Только зачем так резко, чуть ли не грубо! Ведь он болен. Неужели она совершенно не считается с этим?

– Уверяю тебя, что все это гораздо невиннее, чем ты воображаешь, – упрямо повторял он, и в голосе его впервые прозвучали нотки протеста и озлобления. – Мы с тобой не были тогда женаты. Кристина Чэннинг мне нравилась и Руби Кенни тоже. Но что из этого? Прошлого не воротишь. Чего ты хочешь от меня? Что, по-твоему, я должен сказать тебе? Что я должен сделать?

– О! – захныкала Анджела, сразу меняя тон и от бессильной ярости обличительницы переходя к жалобной мольбе и жертвенному отчаянию. – И ты еще можешь спокойно стоять тут и спрашивать меня, что из этого? Что из этого? А я-то верила, что ты порядочный, честный человек! О, если бы я знала! Если бы только я знала раньше! Лучше бы мне было сто раз утопиться, чем вдруг очнуться и обнаружить, что ты меня никогда не любил! О боже! Что со мной будет! Что мне делать?

– Но ведь я же люблю тебя, – уговаривал ее Юджин, готовый что угодно сказать или сделать, лишь бы только унять этот жестокий шторм.

Как мог он быть таким разиней и так беспечно бросить письма! Бог ты мой! Какую кашу он теперь заварил! Почему он не спрятал письма где-нибудь вне дома? Почему не уничтожил их? Но ему хотелось сохранить письма Кристины, в них столько очарования.

– Да, еще бы, любишь! – снова рассвирепела Анджела. – Вижу я, что это за любовь! Эти письма все доказывают! О боже, боже! Лучше смерть!

– Послушай, Анджела, – сказал Юджин, теряя терпение. – Я отлично понимаю, что эти письма неприятно поразили тебя. Я не отрицаю, я ухаживал за мисс Кенни и за Кристиной Чэннинг, но ты сама видишь, я не настолько любил их, чтобы жениться. В противном случае я бы это сделал. Если бы я одну из них любил по-настоящему, я женился бы на ней. Но я любил тебя. Можешь мне верить или не верить, это как тебе угодно. Женился-то ведь я на тебе. Почему я это сделал? Что ты мне на это ответишь? Разве я был обязан? Почему же я так поступил? Разумеется, потому, что любил тебя. Что другое могло меня заставить?

– То, что ты не мог добиться Кристины Чэннинг, – злобно отрезала Анджела, наугад делая вывод из фактов, имевшихся в ее распоряжении. – Вот что. Если бы ты мог, ты женился бы на ней. Это ясно. По ее письмам видно.