Второе пророчество - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устименко cтр.№ 37

Судя по ничуть не улучшившемуся самочувствию, спала я недолго. Меня разбудил тихий скребущий звук, почти шорох… С натужным усилием выплывая из гнетущего, похожего на обморок сонного марева, я продолжала удивляться коварным проискам злодейки-судьбы, сумевшей столь изящно и незаметно вовлечь меня в свои малопонятные игры. Чего хочет от меня эта сумасбродная устроительница наш их жизненных дорог? Какую особую долю припасла она для меня и через какие еще испытания мне придется пройти, прежде чем осознаю — я пришла в наш мир не просто так, а ради чего-то важного и серьезного? Тут я мысленно улыбнулась, снисходительно иронизируя по поводу своего ущербного самомнения и попутно коря себя за так ничем и не излеченную романтичность, всегда сопровождающую мечту о спасении мира.

«Да полно тебе бредить, фантазерка, — саркастично насмехался здравый рассудок, как обычно бессменно шефствовавший над неспокойной душой. — Куда тебе сейчас на заботу о мире замахиваться, саму бы кто спас…» И правда, в данной ситуации спорить с ним стало чрезвычайно трудно и бессмысленно, ибо разум желал мне добра. Но все равно — судьба представлялась мне в роли этакой искусной мастерицы, неустанно выплетающей сложное кружево нашей жизни, а все мы были лишь составными элементами задуманного ею узора. У меня в рабочем ежедневнике хранилась страничка из газеты со стихотворением какого-то неизвестного автора, строчки которого в точности соответствовали моему восприятию действительности. Я помнила это стихотворение наизусть.

Взяв в пальцы тонкую иголку,

Не ведая, что в том — волшба,

Сплетала кружево из шелка

Злодейка старая — Судьба.

Тая слезу в усталом взоре

И славы не ища в молве,

Сокрыла горести в узоре,

А все несчастия — в канве.

Любовь цветами обозначив,

Взялась основу проложить,

С коварным умыслом назначив,

Как нам придется дальше жить.

Вон в том ряду — следы невзгоды,

В том ромбике — семейный быт,

Стучат-плетут коклюшки годы,

Здесь все, никто тут не забыт.

Судьба с усердным вдохновеньем

Закрутит нашу жизнь в витки,

Ведь мы меж смертью и рожденьем

Тех кружев — просто узелки…

Внезапно до моего слуха повторно донесся непонятный шорох, ставший причиной столь резкого пробуждения. Послушно пойдя на поводу у своей интуиции, властно приказывающей мне действовать как можно осмотрительнее, я чуть приподняла голову, напряженно вглядываясь в полумрак пещеры. На первый взгляд вокруг ничего не изменилось. От колонн струится все тот же приглушенный свет, рядом умиротворенно посапывает умотавшаяся до беспамятства Галка, а с другого бока прикорнул свернувшийся калачиком диггер, чьи длинные ноги неуклюже свисают с гранитной плиты. У меня в голове не укладывалось, как он исхитрился заснуть в столь неудобной позе? Ну точь-в-точь Буратино на верстаке у папы Карло! Нос нашего конвоира, и без того длинный и тонкий, заострился еще сильнее, а усыпанные желтыми веснушками щеки запали, подчеркивая крутую линию скул. М-да, следует признать: нелегко все же даются Игорьку денежки, обещанные за мои подземные мытарства. На мгновение мне даже стало его жалко, ибо сердце кольнуло нехорошее предчувствие — парень здорово смахивает на мертвеца, а подобное неуместное сходство не сулит еще живому человеку ничего хорошего. Вроде бы это связано с какой-то мрачной приметой. Хотя если верить во все суеверия, то так и чокнуться недолго… Не сбываются они никогда, ну или почти не сбываются! А уж если и сбываются, то в жутко извращенной форме… Вот лично я сама уже черт знает сколько раз подряд ловила букеты невесты на Галкиных свадьбах, а все равно замуж вышла поздно, кратковременно и крайне неудачно. Поэтому сейчас искренне верю: если я когда-нибудь рожу сына, то не быть ему известным голкипером, хоть и ловлю я свадебные букеты виртуозно, словно стриж мух в полете… И уж если говорить откровенно, то самая страшная и неисправимая примета — это ехать в лес в багажнике чужой машины, по частям, в разных сумках… И тут шорох повторился снова, обретая куда большую уверенность и отчетливость. Все мои блондинистые размышления тут же выветрились у меня из головы, ибо я поняла — шум издают не Галка с Игорем, а кто-то посторонний…

Я проехалась щекой по камню, опуская подбородок вниз и проклиная себя за легкомыслие — угораздило же меня лечь ногами ко входу в пещеру, ногами вперед! Брр, опять эти мерзопакостные предзнаменования, чтоб их! Но вдруг мои глаза расширились от ужаса, и я рефлекторно зажала себе рот рукой, дабы не завопить, потому что чуть дальше колонн я увидела несколько невысоких сгорбленных фигур, подкрадывающихся к нам мелкими нерешительными шажками…

— Игорь! — сдавленно зашипела я, борясь с паническим желанием вскочить на ноги и помчаться быстрее лани куда глаза глядят. — Просыпайся, у нас чепэ!

— Отстань! — душевно посоветовал диггер, подтягивая колени к груди и сладко причмокивая во сне. — Еще полчасика — и подъем… — Он заливисто всхрапнул.

— Сейчас! — ультимативно потребовала я, тихонько тормоша его за плечо и подмечая — подкрадывающихся к нам уродов набралось пятеро, и теперь они разделились, расходясь по флангам и образуя стягивающееся к центру кольцо. — На нас хотят напасть!

— Кто? — мученически простонал Игорь, пытаясь прикрыться локтем, чтобы удержать остатки ускользающего от него сна. — Ева, не дури!

Зря он так сказал, ибо я хронически не переношу несправедливых обвинений в глупости и дурости. И почему, спрашивается, если мужчины делают что-то не так, как нужно, то они тут же начинают искать для себя всевозможные оправдания, высокопарно ссылаясь на случайные ошибки и роковые стечения обстоятельств? Типа они-то сами умные-благоразумные, просто им иногда не очень везет. А вот если промах совершает женщина, то всё — туши свет, суши весла, нанимай адвоката, ведь тебя сразу же заклеймят хронической дурой, не говоря уже об обидном термине «блондинка», давно ставшем именем нарицательным. Короче, куда ни глянь, кругом сплошной мужской произвол и дискриминация по половому признаку!

Но сейчас я не дурила. Крадущиеся к нам твари в точности подходили под определение «уроды», и у меня просто язык не поворачивался назвать их нормальными людьми. Низкорослые, тощие и ненатурально белокожие — они отдаленно напомнили мне пауков своими длинными, свисающими ниже колен руками. Их чресла обвивали рваные тряпки, босые ступни беззвучно ступали по каменному полу. На сморщенных мордах сумеречных обитателей выделялись мутные глаза красноватого оттенка, ноздри сильно приплюснутых носов плотоядно раздувались, втягивая затхлый воздух подземелья. Шишковатые черепа неправильной формы были напрочь лишены волос. И теперь их отделяла от нашей плиты всего-то пара шагов. Неожиданно твари замерли, напружинивая жилистые ноги, и я поняла: сейчас они прыгнут на нас все скопом…

Дольше притворяться спящей уже не имело никакого смысла. С отчаянным воплем я вскочила, одновременно с этим выхватывая из кармана зажигалку и баллончик с лаком. Чиркнуло колесико, высекая искру, и струя горящей жидкости опалила морду ближайшего ко мне урода. С истошным воем тварь отпрянула назад, омерзительно запахло горелым мясом.