Последние из Валуа - читать онлайн книгу. Автор: Анри де Кок cтр.№ 104

– Ну, теперь вы поняли, господа, почему я так спокойна? – все с той же улыбкой продолжала графиня. – Дело наполовину сделано; вы теперь нужны мне лишь для второй его половины. И, опять же, у нас куча времени, так как маркиз Альбрицци и шевалье Базаччо будут отсутствовать всю ночь. Мне представилась благоприятная возможность, которой я поспешила воспользоваться. Вечером, уходя, маркиз забыл в спальне ключ от ларца… и я залезла в него без малейших угрызений совести. Бриллианты перед вами. Бегари, дорогая, подай нам испанского вина!.. Я хочу выпить с этими господами за здоровье маркиза Альбрицци, который по возвращении не обнаружит ни любовницы, ни сокровищ… Ха-ха-ха!

Что ответить на подобные аргументы? Можно ли порицать прихоть, за которой стоит столько рассудительности? Сент-Эгрев и Ла Кош и думать забыли о своем недавнем недовольстве. Вид переливающихся всеми цветами радуги драгоценных камней быстро вернул им задор и бодрость.

Они светились… не меньше, чем эти самые камни.

Бегари внесла небольшой столик, на котором стояли две бутылки хереса, после чего удалилась, не обратив внимания на скрытые знаки, что подавал ей Ла Кош, прося остаться, – ей ведь еще нужно было приготовить дорожные костюмы для графини и ее самой!

Испанское вино золотым потоком хлынуло в бокалы. Они пили, и пили весело, как того и хотела итальянка.

«За здоровье маркиза Альбрицци! Бедного маркиза Альбрицци, которого одним махом сделали вдовцом и на три четверти разоренным!.. Ха-ха-ха!..»

Шевалье и капитан при этом тосте едва не надорвали животы.

Эрнеста Кавелья казалась Сент-Эгреву еще более прекрасной, чем накануне; в два, три, четыре раза более прекрасной на фоне полного бриллиантов ларца.

– Кстати, а где он, ларец-то? – воскликнул вдруг капитан.

– Бегари унесла его, чтобы положить в мой чемодан вместе с моими собственными украшениями, – ответила графиня.

Ее собственными украшениями! У нее, помимо драгоценных камней маркиза, были еще и собственные украшения!

– Какая женщина, мой дорогой! – шепнул Ла Кош на ушко Сент-Эгреву. – Какая женщина! Настоящая находка!

Пробило полночь.

– Довольно, – проговорила графиня, вставая, – повеселились – и хватит; еще не хватало нам всем уснуть здесь. Лошади готовы, шевалье?

– Да, сударыня.

– А ваш эскорт?

– И он тоже, сударыня. Но я привел с собой, как мы и договаривались…

– Двух человек; я знаю. Я приказала Бегари подать им прохладительные напитки. Мы захватим их с собой по пути. Десять минут, не больше, господа, – я в вашем распоряжении, не беспокойтесь.

– Находка, настоящая находка! – повторил капитан, провожая умиленным взглядом уходящую итальянку.

– Да, – согласился Сент-Эгрев, – это тебе не Марго, а, Ла Кош?

– Разумеется, хотя и Марго… хе-хе!.. тоже весьма приятная женщина… о которой вы, вероятно, сожалеете, как и я кое о ком… Впрочем, надеюсь, по выезде из Парижа эта маленькая африканочка станет покладистее… и больше не будет кричать, когда я возьму ее… за талию. И все равно я расстроен, что не увижу больше этих дамочек с улицы Шартрон. Как подумаю, что у них обо мне останутся не самые приятные воспоминания… Все-таки самолюбие мне тоже не чуждо, что вы хотите!

– Ха-ха!.. Самолюбие у него, видите ли, взыграло!.. Ха-ха!.. А он, похоже, неплохо меблирован, дом это го маркиза Альбрицци, если, конечно, все комнаты похожи на эту, а, Ла Кош?

– Да уж!..

– Хотел бы я, чтобы моя квартира на улице Кокатрис выглядела так же!

– Честолюбец! Мало вам бриллиантов – вам еще и дом подавай!

В гостиной было четыре двери: та, через которую ввела шевалье и капитана Бегари, та, через которую негритянка, а вслед за ней и ее госпожа, удалились, и две другие, располагавшиеся напротив окна, затянутого двойной – бархатной и шелковой, с золотой бахромой – занавеской.

Восторгаясь меблировкой комнаты, в которой он находился, Сент-Эгрев встал и подошел к одной из этих последних дверей.

– Интересно, куда она ведет? – проговорил он, положив руку на щеколду (в те времена даже в самых богатых домах, использовались только такие виды запоров). – Почему бы нам и не взглянуть одним глазком – так, чтобы развлечься?

– Давайте взглянем, – ответил Ла Кош, присоединяясь к спутнику.

Друзьями двигало не только любопытство, но и алчность: а вдруг и там было чем поживиться?

Шевалье открыл дверь… И тотчас же отступил назад, как и капитан. Руки их потянулись к шпагам. Перед ними, во внезапно открывшемся дверном проеме, с аркебузой в руках, стояли четверо солдат. Четверо солдат, которых можно было бы принять за статуи – столь необычна была их неподвижность, – если бы не огонь в их глазах и в фитилях их пищалей, свидетельствовавший о том, что они были очень даже живыми существами.

К чести Сент-Эгрева и Ла Коша скажем, что если они и попятились на несколько шагов назад при неожиданном виде этой угрожающей группы, то скорее от удивления, нежели от страха.

Они были храбры, как мы знаем, – и один, и другой. Они не произнесли ни единого слова, не издали ни единого возгласа – лишь обменялись взглядом. Но взглядом красноречивым, который говорил: «Нас одурачили… попробуем же выбраться из этой передряги!» Выбраться! Первой мыслью, которая, естественно, пришла им на ум, было поискать другой выход. Что они и сделали. Они открыли вторую дверь… И вновь попятились.

Третью…

Четвертую…

И в том, и в другом случае им вновь пришлось отступать, и по одному и тому же поводу: у каждой из дверей стояло четверо аркебузиров.

Оставалась лишь одна надежда – весьма, впрочем, слабая: с этой стороны им тоже могли отрезать выход – бежать через окно. К нему они и рванули, быстро приподняв занавески: окно оказалось зарешеченным.

Осознание неизбежной гибели приводит в уныние трусов и придает мужества смельчакам.

– Да уж, знатная западня у них вышла! – промолвил Сент-Эгрев, убирая в ножны шпагу, которую он, как и Ла Кош, машинально вытащил. – Похоже, мы попались.

– Похоже, – согласился капитан. – Ах! Носом же чуял подвох во всем этом праздничном убранстве! Что ж, придется расплачиваться за собственную глупость. Но перед кем?

– Через пару минут вы это узнаете, господа, – произнес голос – на сей раз естественный, – который заставил двух авантюристов вздрогнуть.

В ту же секунду, сопровождаемый Скарпаньино и двумя людьми с веревками, в комнату вошел Тартаро.

– Фрике! – одновременно воскликнули Сент-Эгрев и Ла Кош, и в голосах их прозвучала ярость.

– Глядите-ка! Теперь вы меня признали, господа! – рассмеялся гасконец и тягучим голосом продолжал: – Госпоза оставаться в спальня, где здать сеньоры. Ничто не бояться!.. Маркиз Альбрисси и севалье Базаччо приходить утро. Охрана спать.