Демоны ее прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Шевченко cтр.№ 94

— Что началось?

— Проклятие, наверное. У сына Йозефа тоже был дар, только учить ненужного ребенка никто и не думал, и этот дар почти не развивался. Но к тому времени, как Вандер-Рут признал бастарда, тот успел жениться и обзавестись сыновьями. Вот из них дедушка Йозеф и взялся воспитывать достойную смену. И воспитал. Из старшего. Младший тоже подавал надежды, но в поместье вспыхнул пожар, и все находившиеся там Вандер-Руты, включая Йозефа, его сына и младшего внука, погибли. Из-за чего начался пожар, так и не узнали. А лет через двадцать старший внук Йозефа решил проверить возможность поглощения демонической энергии человеком. На себе. Проверил, поглотил, выяснил, что энергия бездны напрямую человеческим организмом усваивается плохо, и умер от энергетического несварения. Его сын никаких великих открытий не совершил, но до пятидесяти, как и отец, не дожил: погиб, обследуя место разлома. Следующий Вандер-Рут отличился научными трудами и пропал без вести. Следующий… В общем, кроме Йозефа, до старости никто из них не дожил. По-моему, очень похоже на проклятие. И знаешь, что еще любопытно? Род должен был оборваться на девочке, Терезе, но нашелся бастард, и жизнь рода продлилась на двенадцать поколений, в течение которых у Вандер-Рутов рождались только сыновья. А потом род все же прервался на девочке. Тебе не кажется, что в этом есть некий смысл?

— Не знаю насчет смысла, но для романа сюжет в самый раз, — усмехнулся Эдвард. — Только надеюсь, ты не засядешь за его написание сейчас же. Леди Пенелопа этого не простит.

Элизабет бросила взгляд на часы и мученически закатила глаза.

— Кружок, — протянула с душераздирающим стоном. — Мамочки-наседки и два часа непрерывного кудахтанья. Боги, почему я позволила себя в это втянуть?

— Потому что ты добрая женщина. — Встав с кресла, Эдвард заключил жену в объятия и с нежностью поцеловал в лоб. — И замечательная мать, у которой есть чему поучиться квохчущим наседкам.

— Ты так думаешь? — спросила Элизабет. — Честно?

— Мне Грэм сказал, а ему я в этом вопросе полностью доверяю.

Эдвард проводил жену и вернулся в кабинет.

Сначала набрал домашний номер Аштонов: нужно было предупредить лорда Арчибальда о возможных расспросах со стороны любопытной и сообразительной дочери. Сам такую воспитал, вот сам пусть теперь и выпутывается. Поговорив с тестем, позвонил Оливеру Райхону.

— Не передумали насчет ужина? А зря. Передумайте и приходите. У меня для вас интересная история. Почти роман.

Оливер царапал вилкой ростбиф, цедил вино и слушал похожую на роман историю, действительно интересную, хотя никак с родовыми проклятиями и не связанную. Эту историю когда-то пытался рассказать ему Юлиус Хеймрик. «Что вы знаете о демонологии? — спросил он. — А о Вандер-Рутах?» Да, глисетец не сказал правды в ту встречу, но и не во всем солгал. Не в том, что прославленная династия демонологов наделе — несколько поколений одержимых исследователей, рисковавших здоровьем и жизнью, раз за разом заглядывая в бездну. Неудивительно, что рано или поздно они совершали ошибки или не выдерживали нагрузок, на которые сами себя обрекали.

В Нелл тоже это было — жажда новых знаний, стремление к успеху, невзирая на любые сложности. Наверное, в каком-то смысле это можно было назвать семейным проклятием. Но не фамильные амбиции уложили последнюю из Вандер-Рутов на жертвенник.

— У Элизабет прекрасное воображение. — Оливер прочертил на куске запеченной говядины еще одну линию. — Но на Нелл нет проклятия, могу ручаться. И на ее предках, уверен, не было. Маловероятно, что такие сильные маги не заметили бы на себе или своих детях петли.

— Наверняка заметили бы, — согласился Эдвард. — Но все же что-то во всем этом есть, вам не кажется?

Он нашел хороший предлог, чтобы на вечер вытащить Оливера из дома, и не хотел отказываться от удачной идеи. А Оливер не хотел обижать проявившего участие человека и кивнул отрешенно: кажется. В последние дни неизменно кажется, что все неспроста и все связано с Нелл.

— Я могу взять книги, которые читала Элизабет? — спросил он. — Скажете ей, что я заинтересовался возможным проклятием. Хотя нет. Не стоит еще больше привлекать ее внимание к этой истории.

— Пустое, — отмахнулся Грин. — Берите. Придумаю, как отвлечь Бет от Вандер-Рутов.

— Простите, — вырвалось у Оливера.

Целитель удивленно приподнял брови.

— Чувствую себя виноватым в том, что вам приходится скрывать что-то от жены, — пояснил Оливер. — Боюсь, когда она узнает…

— Она поймет, — не дал ему продолжить Эдвард. — Поворчит для порядка, но поймет. Не волнуйтесь.

Оливер и не волновался. Лишь вскользь проскочила мысль, но все же думать, будто у Гринов может случиться серьезная размолвка из-за его в общем-то ненужных им секретов, — слишком много мнить о себе.

Книги он забрал, пообещав завтра же зайти в библиотеку и переписать их на себя. Ерунда, но после случая с архивным журналом волей-неволей задумаешься о необходимости строжайшего учета во всем.

Дома зажег прикроватный светильник и, устроившись в постели, открыл первый из трех объемных томов.

— С твоей матерью я уже знаком, — сказал, обращаясь к невидимой собеседнице, — теперь познакомлюсь и с другими родственниками.

Начал он с основателя знаменитой династии. Помимо биографии в книге имелся его портрет. Художник не слишком старался, дабы сохранить для потомков черты великого демонолога, и примитивный рисунок донес сквозь века лишь то, что у господина Йозефа было два глаза, один нос, тонкогубый, похожий на растянутого червя рот и торчащие во все стороны ярко-рыжие волосы.

Рыжих считают в народе неудачниками, и, если бы давнему суеверию вдруг потребовалось доказательство, история Вандер-Рутов вполне могла бы им стать.

Оливер провел с этой историей все выходные. Телефон молчал, гостей он не ждал и подавно, и от чтения ничто не отвлекало. Только вечером субботы приплелся вдруг Вилберт, до сих пор сердитый из-за того, что милорд Райхон не сохранил доверенную ему тайну, но уже понявший, что никто больше не заинтересован в поисках Нелл так, как означенный милорд. Демонолог долго мямлил что-то, в равной степени похожее и на извинения, и на новые обвинения, затем выпил предложенный хозяином кофе, и речь его стала понятнее. Слова, но не смысл. Старик выдавал обрывочные воспоминания о детстве Нелл, рассказывал о каких-то случаях времен ее учебы. Оливер слушал его почти час, прежде чем догадался, что профессору просто хочется поговорить о «своей девочке» с человеком, в котором он надеялся найти родственную душу.

Душа Оливера обзавестись родней не стремилась. И мысли не возникло делиться воспоминаниями, пусть и самыми невинными. Да и чужие слушать удовольствия не доставляло. Он не знал ту девочку, о которой рассказывал Вилберт, и понимал, что никогда уже с ней не познакомится. Но и Вилберт не знал женщину, которой в последние недели Оливеру отчаянно не хватало: не хватало ее голоса, солнечных глаз, редких улыбок, ее головы на его плече, разметавшихся по подушкам волос, белизной сливающихся с наволочками. Даже по запаху табачного дыма в гостиной он скучал, но обсуждать это с кем-либо не планировал.