Астронавт. Необычайное путешествие в поисках тайн Вселенной - читать онлайн книгу. Автор: Майк Массимино cтр.№ 45

Мы были над Индийским океаном, который красиво переливался всеми оттенками синего, а пушистые белые облачка были разбросаны по всей поверхности. Я чувствовал себя как в одном из тех снов, когда ты магическим образом паришь над миром. Я видел океанские волны и тонкую, подернутую дымкой линию горизонта в синеватой атмосфере. Это было как на тех фотографиях, которые я видел, только в тысячу раз лучше. На секунду я замер, глядя вниз. Потом настало время приступать к работе.

Отсек экипажа шаттла довольно мал, всего 69 м³, и в этом пространстве должны жить и работать почти две недели семь человек. Наверху на полетной палубе ты можешь наслаждаться великолепными видами из шести обращенных вперед окон-иллюминаторов, двух сверху и двух в задней стенке, откуда открывается вид на грузовой отсек. В полу полетной палубы находится два люка, ведущих на весьма утилитарную среднюю палубу, вызывающую некоторое ощущение клаустрофобии. Там буквально каждый сантиметр стен занят шкафчиками и приспособлениями, которые нужны для того, чтобы жить, есть и спать в космосе. В задней стене средней палубы находится воздушный шлюз, ведущий в грузовой отсек. Воздушный шлюз представляет собой цилиндр с круглым люком метрового диаметра, который ведет в пространство примерно 150 см в диаметре и 210 см в длину. Этого как раз достаточно для двух астронавтов в скафандрах для ВКД, чтобы подождать, пока их выпустят на космическую прогулку.

Скутер и Диггер были наверху, на полетной палубе, проверяли системы, включали двигатели, чтобы вывести нас на правильную траекторию для встречи с «Хабблом». Остальные были заняты на средней палубе, выполняя задачи, которые были нужны, чтобы превратить шаттл из ракеты в космический корабль: устанавливали туалет, блок приготовления пищи, велотренажер. Это заняло пару часов, по большей части потому, что привыкание к невесомости занимает именно столько времени.

С той минуты, как я начал двигаться, я стал ощущать себя как слон в посудной лавке. На МКС астронавты могут пролететь через всю «трубу», набрать хорошую скорость и летать, как Супермен. На шаттле так нельзя. Ты можешь крутиться на месте, отталкиваться от пола и потолка, но не более. В первый день даже это трудно делать. Твои ощущения направления движения путаются. Теряя контроль над телом, ты поначалу просто сходишь с ума, по крайней мере со мной происходило именно это. Я от природы неуклюж, к тому же большой, и в ту пору не осознавал своей силы. Я бился обо все, натыкался на людей. Один раз зачем-то взлетел к панели над головой, мой палец неожиданно стукнулся о стену и щелкнул выключателем. В шаттле повсюду находятся инструменты и переключатели — только на полетной палубе больше 2000 дисплеев и устройств управления, — и никому не хочется, чтобы кто-то летал между ними и включал их случайным образом. Поэтому ты двигаешься медленно, осторожно и пытаешься выработать для себя какое-то ощущение контроля. Весь процесс похож на то, как человек снова учится ходить. То же самое происходит с руками, пальцами и тонкой моторикой. Ты хочешь взять что-нибудь но, вместо того чтобы схватить предмет, упускаешь его и вынужден за ним охотиться. Ты как ребенок, который в первый раз в жизни пытается взять пальцами колечко сухого завтрака.

И ты чувствуешь себя ужасно, просто ужасно. Тело болезненно привыкает к невесомости. Вначале жидкости в организме начинают по-другому перемещаться. В нашем теле много жидкостей: кровь, плазма, вода, слизь. На Земле сила тяготения заставляет их опускаться. В космосе они свободно приливают к голове. Лица у всех становятся одутловатыми и красными от прилившей крови. Мы плаваем вокруг и выглядим при этом как куклы на Марди Гра ^[32] с гигантскими головами из папье-маше. Также в космосе удлиняется позвоночник — опять же потому, что нет силы тяжести, которая его сжимает. На орбите ты вырастаешь на пару сантиметров, и все чувствительные мускулы спины должны растягиваться и приспосабливаться. Это тоже болезненно.

А еще тошнота. Официально она называется «ощущение своего желудка». Весь первый день я парил в невесомости, чувствуя себя так, словно меня вот-вот вырвет. На самом деле космическая болезнь является противоположностью морской болезни. Проявления у них одни и те же — тошнота и рвота, но причины совершенно разные. Когда ты находишься внутри морского судна, ты не видишь, как оно движется относительно моря, поэтому глаза говорят мозгу, что ты находишься в состоянии покоя, хотя твоя вестибулярная система поднимается вверх и вниз вместе с каждой волной. То же самое происходит, если читать в движущейся машине. Противоречие между двумя сигналами сенсорной информации создает ощущение тошноты. В космосе ты паришь, и на этот раз твои глаза говорят мозгу, что ты двигаешься, а внутреннее ухо доказывает, что ты неподвижен, потому что в невесомости оно находится в покое.

Чем больше ты двигаешься, тем становится хуже. Ты думаешь, что полетишь в космос и будешь веселиться в невесомости, кувыркаясь и летая вверх-вниз, но в космосе нет верха и низа. Мозг воспринимает все эти полеты из стороны в сторону или сверху вниз, как будто ты стоишь, задрав голову. Поэтому, если ты крутишься или делаешь кувырок, ощущение не такое, как если бы ты повернулся или кувыркнулся. Ты чувствуешь, что это помещение кружится или кувыркается вокруг тебя, и это вызывает самое тошнотворное головокружение, какое ты когда-либо испытывал. Через пару дней к этому привыкаешь. Ты можешь вести беседы прямо на потолке и не замечать этого. Но мозгу нужно время для адаптации, поэтому поначалу ты двигаешься так медленно, как только можно.

В первый день одной из моих основных задач было помочь Нэнси отрегулировать руку-манипулятор и открыть створки грузового отсека. Это было важное задание. Оборудование шаттла вырабатывает тепло, а на дверях грузового отсека находятся радиаторы, которые отдают лишнее тепло космосу. Если этого не сделать, мы просто поджаримся. Когда экипаж не может открыть створки, он отправляется домой. Я старался не обращать внимания на тошноту и сосредоточился на том, что мы делали вместе с Нэнси. Все остальные делали то же самое, порхая вокруг и выполняя свои задачи. Никто особо не разговаривал. Атмосфера и вовсе не была праздничной. Это не было что-то вроде: «Ух ты! Мы делаем это в космосе!» Это, скорее, было: «Ох, оставьте меня в покое. Меня сейчас стошнит». Тошнота портит все. Ты можешь быть в космосе, ты можешь быть в Диснейленде, но пока тебя не оставит это отвратительное, тошнотворное, рвотное чувство, ничто не сделает жизнь лучше. Я заставил себя выпить побольше воды, и она немедленно вышла обратно. После этого я почувствовал себя лучше.

Примерно через шесть часов после старта шаттл был приведен в боевую готовность для путешествия к «Хабблу». Мне удалось взглянуть в иллюминаторы, но это продолжалось совсем недолго. Наступило время ложиться спать. На полетной палубе подняли светонепроницаемые шторы, потому что на орбите смена дня и ночи происходит каждые 97 минут и от солнца приходится закрываться. После того как шторы были на месте, мы начали постепенно расслабляться. Я снял контактные линзы и надел очки. Почистил зубы. Когда полощешь рот, воду надо либо сплевывать в полотенце, либо глотать. Я предпочитал глотать. Потом я принял таблетку снотворного, чтобы помочь себе уснуть.