Июль 1942 года. Падение Севастополя - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Маношин cтр.№ 57

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Июль 1942 года. Падение Севастополя | Автор книги - Игорь Маношин

Cтраница 57
читать онлайн книги бесплатно

Что касается приплывшего связного командира с берега на СКА-039, то скорей всего, им мог быть пулеметчик из пулеметной роты 381-го стрелкового полка 109-й стрелковой дивизии, красноармеец П. В. Егоров из Сталинграда. Вот что написал автору этот высокого воинского долга и личной ответственности защитник Севастополя:

«Ожидали эскадру, как нам обещали. Вместо эскадры появился катер. Все взоры были обращены к нему. Он стоял на рейде метров 150–200 от берега. Услышал у собравшихся командиров, чтобы кто-то поплыл на катер. Сказал, что я плавать могу. Спросили откуда я, ответил — из Сталинграда. Тогда кто-то сказал: „Волжанин, плыви и скажи, чтобы катер подошел к выступу, а они перейдут туда“. Снял обмундирование и поплыл к катеру. Подплывая к катеру, сказал, что направлен специально сказать, куда надо подойти катеру. Матрос бросил швартовный конец, не успел ухватить, как катер пошел на то место, куда сказал. Он уткнулся в берег и дал задний ход. Несколько человек зашли на него и он ушел в открытое море. Возвратился на берег, оделся и с группой командиров пошли в партизаны» [346].

В хронике Великой Отечественной войны на ЧФ события этой ночи 3 июля 1942 года отмечены так:

«В течение ночи продолжалась эвакуация мелкими кораблями и подводными лодками. 3 июля Севастополь был оставлен советскими войсками. 2 самолета МБР-2, вылетевшие в район Севастополя в ночь на 3 июля с целью эвакуации личного состава, не выполнили задания из-за того, что не был выложен ночной старт и Казачья бухта обстреливалась пулеметным огнем противника. По сообщению экипажей южнее Херсонесского маяка наблюдалось большое скопление людей. С берега сигнализировали фонарями, давали красные и белые ракеты. У береговой черты стоял один морской охотник и несколько шлюпок. В районе 35-й батареи наблюдались взрывы артснарядов. Дневная авиаразведка из-за облачности не дала результатов» [347].

Эту картину эвакуации в Херсонесской бухте дополняет авиамеханик из 40-го авиаполка ВВС ЧФ В. М. Осотов, из сводного бат. ВВС: «Прошел в сторону аэродрома по берегу. Вся дорожка усеяна трупами людей. Отдельные капониры для самолетов разрушены. Под скалами берега множество военных и гражданских людей. Опустился под берег по „лазам“, сделанных нами раньше напротив каждого капонира нашей эскадрильи. Была еще ночь, ближе к рассвету 3 июля 1942 года. Вдруг слышим гул моторов, всмотрелись, катера-охотники идут со стороны Херсонесского маяка вдоль берега и направляются в наш район. Остановились по одному вдоль берега в 200–500 метрах. И тут началось! Все море от берега заполнили человеческие головы, все плыли к катерам. Это что-то невероятное! Над катерами и над местом 35-й батареи сделал один или два круга самолет с бортовыми огнями. Я понял, что это был наш самолет. Покружив, он ушел в море. От скалы отошел один армейский товарищ и говорит мне, что не плывешь, плыви, а я не умею плавать. Спасибо ему. Я поплыл, наметив курс на самый крайний, так как видел, как на другом катере матросы вытаскивали из воды канатами бойцов. На моих глазах два матроса тянут канат с человеком, а за него цепляются два-три, потом все обрываются в море и так почти на всех катерах. Я подплыв к катеру ухватился за металлическую пластину, отошедшую от привального бруса. Матросы меня вытащили на палубу. Лежал, а потом, придя в себя, посмотрел на воду — просто ужас берет, от самого берега до катеров все люди. Время стоянки истекло и катера взяли курс на Новороссийск» [348].

«Наутро, — написал в своем письме-воентехник 2-го ранга Г. П. Сорокин, — начальник артснабжения из 134 артполка 172 стрелковой дивизии, у берега, сколько было видно, в 7–8 человеческих тел толщиной тысячи погибших полоскались волной. Факты достоверны» [349].

«Страшно становится, когда вспоминаешь, что произошло в Херсонесской бухте утром 3 июля 1942 года. На моих глазах утонуло много людей. Их тела в самых разнообразных позах хорошо были видны в воде», — так подвел итог этой эвакуации полковник Д. Пискунов.

После того как выплыл на берег, пишет Пискунов, присоединился к бригадному комиссару и майору Белоусову, которые стояли в окружении командного состава частей у своего командного пункта. Состоялся серьезный обмен мнениями о создавшейся обстановке. Все пришли к выводу, что нужно драться до конца. По приказу уйти в оборону, люди возвращались в оборону, но тут произошла неприятность. Наши люди встретились с противником на полпути на линии Камышовой бухты — мыс Фиолент. В то же время в Камышовую бухту вошли катера противника и ударом в спину лишили нас возможности восстановить положение. По желанию, по упорству, по духу я считаю, что в этот день мы восстановили бы положение, но удар противника в спину решил исход. В 18 часов наши части отошли к 35-й батарее и в темноте линия фронта оказалась между верховьями Камышовой и Казачьей бухт.

Таким образом, на исходе дня 3 июля, подытожил Пискунов, противник вышел на побережье юго-западной части Гераклейского полуострова, а начиная с утра четвертого июля приступил к очистке бухт от осевших там воинов Приморской армии. Причем район бухт Песчаной, Камышовой, Казачьей и Херсонесской он очистил от наших войск 4 июля. Район Стрелецкой и Карантинной бухт — 5 июля. Очистка Ново-Казачьей (Голубой) бухты и 35-й батареи растянулась до 12 июля 1942 года и повторялась дважды 9 и 12 июля [350].

Однако, по сведениям капитана В. Смурикова, ранним утром 3 июля к берегу Казачьей бухты в районе расположения раненых и части наших бойцов вышли немцы, которые их пленили [351].

Что касается очистки берега Херсонесского полуострова между маяком и 35-й батареей, то, по данным В. Мищенко, за Херсонесской бухтой в сторону маяка был участок берега, где скрывалась группа наших воинов до 17 июля [352].

С наступлением рассвета 3 июля 1942 года на поле аэродрома и вокруг него разгорелись жестокие бои. Начались танковые атаки фашистов. Со всех сторон из капониров для самолетов на танки бросались с гранатами красноармейцы и краснофлотцы. В этот день отражением атак руководили инициативные командиры. По воспоминаниям военврача И. Иноземцева, возле его землянки, где он находился по ранению, руководил боем и стрелял по щелям танков инженер-майор, высокий и широкоплечий, из аэродромной команды. При каждой танковой атаке он выбегал из землянки и кричал: «Товарищи! Способные держать оружие выходите, на нас опять идут танки!» Из его землянки то и дело выскакивал с наганом легкораненый лейтенант в армейской форме. Он бежал со связкой гранат во весь рост, а затем после броска гранаты полз по земле по-пластунски. В этих боях подбили два танка. Один загорелся и ушел, второй опрокинулся в воронку из-под авиабомбы. После контратаки собирали патроны и набивали пулеметные ленты, готовились к следующему бою. Атаки чередовались с бомбежками и артобстрелами. Землянки переполнены ранеными. Жарко, душно, жажда, морская горько-соленая вода вызывала еще большую жажду. Всех не покидала надежда на приход наших кораблей [353]. День 3 июля 1942 года, как отмечает старший лейтенант Г. Воловик, который находился на позициях 55-го зенитного артдивизиона, был днем кошмара. Погибло и было ранено много наших воинов. Весь день бомбежки, минометный и артиллерийский обстрел наших позиций, затем шли атаки противника и наши контратаки.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию