Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена? Правда Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Арсен Мартиросян cтр.№ 74

Далее в том же спецсообщении ГРУ отмечало: «б) Усиление Восточного фронта германской авиацией продолжается. Захваченные пленные показывают, что их соединения за 3 — 4 дня до начала войны и даже в процессе войны переброшены из Франции». То есть ГРУ совершенно однозначно показывало ситуацию реального действия на практике достигнутого накануне агрессии против СССР англо-германского тайного сговора — гитлерюги, совершенно не опасаясь последствий, перебрасывали громадные силы из Франции на Восточный фронт!

Характерно, что ГРУ указало на то обстоятельство, что этот процесс начался за 3 — 4 дня до нападения Германии на Советский Союз — ведь именно это-то и означало, что к тому времени у Гитлера на руках уже были «железные» британские гарантии безнаказанности однофронтового нападения на СССР, и, соответственно, выдвижение войск вермахта на исходные для нападения позиции Адольф возобновил с 4.00 18 июня 1941 г., также уже располагая совершенно однозначным согласием Англии на его агрессию против Советского Союза.

Кстати говоря, ГРУ прямо назвало те части люфтваффе, которые были переброшены с Западного фронта на Восточный: 4-й, 5-й и 8-й авиационные корпуса, 38-я бомбардировочная эскадра, 25-я авиационная эскадра, 6-я дальнеразведывательная эскадра и т. д. А ведь это многие сотни боевых самолетов люфтваффе, которые затем безнаказанно сеяли смерть и разрушения на советской территории.

Однако самый поразительный по смыслу в спецсообщении был пункт «в»: «Для действий английской и германской авиации на Западном фронте характерно резкое снижение активности начиная с середины мая»!

Совершенно очевидно, что это резкое снижение активности боевой авиации двух воюющих государств, во-первых, произошло сразу же после прибытия Гесса в Англию, а во-вторых, носило явный характер авансового платежа с обеих сторон, одинаково нуждавшихся в практическом подтверждении намерения каждой из них пойти-таки на тайный сговор, тем более что со стороны Англии это вообще было ультимативным требованием, выполнение которого со стороны Германии эвентуально гарантировало как возможность самих переговоров с Гессом, так и особенно возможность достижения тайного сговора против СССР по указанной выше схеме.

В свою очередь, это означает, что уже с середины мая 1941 г. обе стороны стали играть в профанацию под названием «взаимные бомбардировки» для отвода глаз: по сообщениям лондонской резидентуры ГРУ, гитлерюги с того времени залетали в английское воздушное пространство одиночными самолетами. Кстати, и англичане, по тем же данным, тоже проводили свои налеты на Германию крайне незначительным количеством самолетов, потому как по сравнению с предшествовавшим перелету Гесса периодом их количество было снижено в 7,5 раза! Весьма характерно и то, что и те, и другие едва ли не в первую очередь снизили также и интенсивность налетов на важные объекты. Во «джентльмены», мать их..!

…Кстати говоря, англосаксы злоумышленно грешили соблюдением этого «джентльменского соглашения» фактически до конца войны, ибо их бомбардировки Третьею рейха если как-то и отражались на уровне военного производства Германии, так только в сторону его увеличения почему-то! Зато вот на гражданском населении Германии англо-саксы оттягивались по полной, что называется, программе — уж такие зверские бомбардировки устраивали, что никакой военной целесообразностью не оправдать. Так что задачу уничтожения военно-экономического потенциала Третьего рейка в корне решать пришлось советской бомбардировочной авиации — именно она своими действиями свела до нуля производство вооружений и боеприпасов в рейхе.

Приведя подлинную Правду об истинном значении выводов доклада ГРУ от 20 марта 1941 г., автор менее всего хотел содействовать формированию у уважаемых читателей мнения о едва ли не абсолютной безгрешности ГРУ накануне войны.

Ни одна разведка мира не может быть безгрешной. От сотворения мира она действует в условиях дефицита, как правило, острого дефицита и времени, и не вызывающей сомнений истины, с которой, как с эталоном, можно сверять всю добываемую информацию. Добавьте к этому жесточайшее противодействие контрразведки того государства, против которого ведется разведка, особенно если оно считается наиболее вероятным и тем более главным противником, и даже не посвященному в тайны невидимого фронта станет ясно, что без ошибок или заблуждений не обходится. Другое дело, конечно, сколь быстро разведка избавляется от ошибок, ошибочных оценок и тех или иных заблуждений, в которые она могла угодить в том числе благодаря искуснейшим стараниям контрпартнеров по невидимому фронту.

Если подходить к деятельности ГРУ в предвоенный период именно с такой объективной позиции, а она к тому же является и единственно возможной, то, конечно же, без ретроспективных упреков в адрес военной разведки не обойтись. Ныне они хорошо известны. Это прежде всего странное завышение боевого потенциала вермахта, особенно же предназначавшихся для нападения на СССР группировок вторжения. Странно оно как тем, что в итоге приводило к нагнетанию перенапряженности в экономике СССР — ведь коли враг так силен, как сообщает военная разведка, то Генеральный штаб и военное ведомство начинают усиленно требовать от правительства больше людей, оружия, боеприпасов, техники и т. п. материально-технических ресурсов, что в итоге не только раскручивает маховик гонки вооружения, но и вовсю разжигает и без того волчьи аппетиты генералитета, — так и тем, что время от времени сам начальник ГРУ Голиков периодически уменьшал цифровые данные о боевом потенциале вермахта и его группировок вторжения. Но особенно оно странно тем, что такие завышенные данные вольно или невольно, однако же формировали некое подобие алиби для генералитета на случай возможных неудач, что мы и имеем в истории Великой Отечественной войны…

Заподозрить Сталина в подталкивании к этим завышениям невозможно — он всегда крайне жестко, принципиально жестко требовал докладывать ему только проверенную информацию и не дай-то Господь Бог, если кто-то из докладчиков попадется на неточности. В тюрьму за это, конечно, не сажали, если, конечно, не было злоумышленного искажения действительности, однако доверие к этим лицам Сталин терял практически навсегда.

Кроме того, как высокоэффективный хозяйственник он прекрасно знал цену каждой копеечке и потому берег народные средства как зеницу ока. Поэтому прежде чем добиться его согласия на те или иные траты, в том числе и оборонные, которые, как известно, исключительно дорогостоящие, необходимо было представить едва ли не абсолютно неопровержимую информацию не только о целесообразности таких затрат, но и о наиболее экономичном варианте их расходования, тем более что и сам Сталин был выдающимся асом в вопросах изыскания наиболее простых и экономичных вариантов решения тех или иных задач, генералитету же, как известно, такой образ мышления не свойственен по определению.

Тогда кто же являлся «генератором» тенденции к завышению, особенно ежели помнить, что вольно или невольно она формировала некое подобие алиби на случай возможных неудач, которые-таки и случились? При тех неимоверных экономических затратах СССР на оборону, особенно начиная с 1939 г. и по 22 июня 1941 г., которые в принципе должны были обеспечить воистину несокрушимую военную мощь Советского Союза? Согласитесь, что в сопоставлении с тем, что произошло в реальности, действительно странно, как минимум странно.