Арк - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Троцкий

* * *

Москва, 1991 год

Подступала смерть. Давно. Тихо. Мучительно. Но страха не было. Сделал все, что мог. Осталась только пустота. Бесконечная усталость. И абсолютное безразличие.

Как и все последние дни, ссутулившись, сидел в кресле, уставившись в одну точку. В голове ни единой мысли. Иногда если кто-то тревожил и вновь приходилось возвращаться в реальный мир, то смотрел с удивлением на себя со стороны. Неужели ты еще здесь? Зачем?

Когда заезжала дочь, приносила продукты, потом, после, подолгу с неудовольствием ощущал тот далекий запах жизни, который она приносила с собой. Иногда звонил телефон. Старался не брать трубку. Но, понимая, что молчание принесет еще больше беспокойства в виде назойливых посетителей, нехотя отвечал.

Прошло уже почти пятьдесят лет с тех пор, как смерть пришла впервые. Порою, в последние годы, когда еще что-то имело смысл, задумывался: а правильно ли сделал тогда, выбрав жизнь? Затем долго стыдился минутной слабости и вновь брал себя в руки. Продолжал работать.

Теперь время вышло.

Вздохнув, поправил очки и тяжело поднялся с кресла. Вышел на лоджию, закурил. Был теплый осенний день, светило солнце. Но все вокруг казалось каким-то тусклым, серым, будто покрытым слоем пыли. Струйка сигаретного дыма словно пыталась скрыть туманом унылые бетонные коробки домов. Бесполезно. Курить не хотелось, было скучно.

Медленно шаркая тапочками, отправился в спальню. Все-таки есть своя прелесть в тишине и одиночестве. Хотя бы на время. Столько же шума в жизни. Столько людей. Столько страстей. Столько работы. Столько боли.

Первое, что увидел, войдя в спальню, – это глаза. Те самые, которые еще в детстве показали путь и подарили надежду. Маленькие, упрятанные под седыми бровями, тем не менее, казалось, они занимают собой всю комнату, весь мир, всю вселенную. А затем, словно бы отовсюду и ниоткуда зазвучал Его голос:

– Ну здравствуй, Арк…

Ленинград, 1942 год

– Тихо, Бобка, отец пришел.

Аркаша отложил книгу и, стараясь не шаркать по полу валенками, тихонько подошел к комнатной двери, покрытой облупившейся белой краской. Рядом тенью возник младший брат. В коридоре гулко звучали голоса родителей.

– Последний эшелон завтра. Как ни бился, но дают только два пропуска. Надо принять решение. На раздумья времени нет.

Голос отца – отрывистый, гулкий, скрипучий. Слова выговаривал он с трудом. Мать ответила так тихо, что ребята еле расслышали:

– Мы ведь уже все обговорили. Едешь ты и Аркаша. Боря дорогу не перенесет, а я его не оставлю. У вас больше шансов остаться в живых.

– Ты понимаешь, что это верная смерть? Ты это понимаешь?

– Как-нибудь… как-нибудь, – устало прошелестела она.

Отец помолчал, затем предложил:

– Давай так, поедете вы с Аркашей, а я с Бобкой здесь перезимую.

– Натан, не надо, сам знаешь, меня без тебя не отправят. Эвакуируют только сотрудников библиотеки, и, счастье, что нашей семье выпало еще одно свободное место. Спаси Аркашу. На большее и не надеюсь.

Аркаша осторожно выглянул наружу сквозь узкую щель. В военной шинели, бородатый, высохший и посеревший от голода, отец стоял перед матерью, чуть покачиваясь – сил не было. Его когда-то густые темные волосы поредели и выцвели, вымерзли. Лицо матери – бескровное, и сама – словно тень.

А Натан сейчас, как в книге, читал в глазах любимой жены обреченную грусть. Отведя взгляд, молча развернулся, ушел к себе в комнату.

Мальчик прикрыл дверь. Он повернулся к брату и прошептал:

– Бобка, ты слыхал?

– Вы с папой уезжаете.

– Я не брошу тебя здесь одного. Мы должны что-нибудь придумать.

– Аркашенька, что? Мест-то всего два.

– Скажу отцу, что никуда без тебя не поеду. Пусть забирает маму, а мы с тобой вдвоем тут останемся. Будем кошек ловить, да и карточки у нас есть, так? – перечислял он, загибая зяблые пальцы. – Ну и я что-то заработать смогу.

– Да ведь недавно последнего котенка уже съели. Помнишь, маленького? Он сам от голода дох, мне весь палец сгрыз, пока его домой нес.

Аркаша отошел подальше от двери и поманил брата за собой, ближе к окну, покрытому светомаскировкой. Жарко зашептал на ухо:

– А я слыхал, что на соседней улице несколько домов разбомбило. Людей выселили. И там, у одной тетки, целая кошачья стая в квартире жила. Говорят, мяв до сих пор стоит. Нормально, до весны дотянем.

– Опять ты придумываешь…

– И ничего не придумываю, глупый, мне сосед наш, Игорь, сказал. Но он один туда идти боится.

– Почему?

– Так ведь людоеды. Схарчат самого раньше, чем доберешься. А втроем – дело верное.

– Откуда ему знать?

В этот момент в дверь постучали, вошла мать. Первая зима с начала войны ужасно состарила ее, хотя та и пыталась следить за собой. Не опускала рук сама и не давала другим спуску. Тихим, но бодрым голосом скомандовала:

– Так, ребята, одевайтесь и сходите с отцом за водой.

Бобка робко спросил:

– Мама, скажи, а правда, что…

Но мать прервала его, сверкнув глазами:

– Разговоры потом, понятно?

Тот опустил плечи и прошептал:

– Да, мама.

Тут же обняла младшего сына, прижав к себе, и сказала, укрывая в старую серую шаль, висевшую на понурых плечах:

– Все будет хорошо. Теперь у нас все будет хорошо, Боренька. Иди, одевайся и помоги папе. Договорились?

На улице мороз стоял под тридцать градусов. Да и в квартире – ненамного теплее. Спасала лишь старенькая «буржуйка», служившая одновременно и плитой, когда было что приготовить. Но теперь это случалось очень и очень редко.

Спали в одежде, по квартире ходили в валенках. Канализация не работала. Электричество отключили. Отопления и воды тоже давно не было. Чтобы выйти нарубить дров в обгоревших развалинах или в полынье ближайшего водоема набрать ведро воды, приходилось натягивать все теплые вещи, какие были в доме.

Братья, угрюмо молчаˆ, утеплялись как могли. В дверях комнаты их уже ждал отец, который внимательно вглядывался в лицо Бобки.

Утром следующего дня родители ушли на работу. Аркаша пытался наладить оптику в самодельном телескопе. Бобка сидел на диване и перечитывал «Войну миров». Дома было стыло, тихо. Лишь глухо гудела на кухне «буржуйка», да в одной из комнат, где во время первых же бомбежек выбило все стекла, завывала метель. Еще недавно там лежала «пеленашка», как теперь выражались в городе: завернутая в тряпки, словно в саван, мертвая бабушка. Она умерла от голода, и Бобке казалось, что по ночам ее обледеневшие руки тянутся к его горлу. Вернувшись к февралю из ополчения, отец вместе с Аркашей отвез ее на санках в соседний двор. Трупы складывали штабелями, гора росла день ото дня.