Миф. Греческие мифы в пересказе - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Фрай cтр.№ 60

Возможно, самой известной пытки, измышленной богами, удостоился зловредный царь Тантал. У его преступлений были последствия, прогремевшие в веках. Проклятие, постигшее его дом, не сняли до самого конца эпохи мифов.

Тантал правил царством Лидия в западной Малой Азии, ныне эта область — турецкая Анатолия. Минеральные отложения, добывавшиеся на соседней горе Сипил, позволили царю неимоверно обогатиться, и благодаря этим богатствам он основал процветающий город, нескромно поименованный Танталидой. Женился на ДИОНЕ (из гиад, или нимф дождя, вскормивших младенца Диониса), и она родила ему сына ПЕЛОПА и дочь НИОБУ ^[185].

То ли натура у Тантала была с гнильцой, то ли власть и богатство заморочили ему голову, но он счел себя равным богам. Как и Иксион до него, он оплошал, злоупотребив гостеприимством Зевса, в данном случае — вернулся с пира на Олимпе с ворованными амброзией и нектаром в карманах. Совершил он и еще одно непростительное нарушение приличий: развлекая домочадцев и друзей дерзкими пантомимами и сплетнями, он распустил язык о личной жизни и замашках богов.

Но следом он совершил убийство сородича — худшее, чем Иксион, который спихнул тестя в яму с жаркими углями. Заслышав, что олимпийцы пришли в бешенство из-за его насмешек и воровства нектара и амброзии, Тантал устроил целый спектакль покаяния и взмолился, чтобы боги испытали его гостеприимство — в воздаяние за его оплошности.

Все это происходило в ту пору, когда Деметра искала похищенную дочь Персефону. В горе своем она забросила все живое, и оно увяло и умерло. Мир был гол и бесплоден, и никто не знал, сколько это продлится. Возможность попировать приятно взволновала. Зная о пышных излишествах жизни царя Тантала, боги очень ждали знаменитых удовольствий царского стола ^[186]. Их ждало потрясение.

Как и пеласгийский царь Ликаон до него, Тантал подал богам собственного сына. Юного Пелопа убили, разделали, обжарили, умастили густым соусом и поставили на стол. Боги тут же учуяли неладное и есть отказались. Но Деметра, полностью поглощенная мыслями об утраченной дочери, по рассеянности съела левое плечо мальчика.

Когда Зевс понял, чтó произошло, он призвал одну из трех мойр — Клото, пряху. Та собрала части тела, смешала их в громадном котле и соединила снова. Деметра, осознав свой чудовищный промах, заказала Гефесту вырезать плечо из слоновой кости взамен съеденного. Клото приделала протез, он подошел как влитой. Зевс вдохнул жизнь в тело юноши, и Пелоп ожил.

Неотразимая красота Пелопа привлекла Посейдона, и они ненадолго стали любовниками. Однако темные силы не дремали, и дальнейшая жизнь и поступки юноши накликали проклятие и на него, и на весь его дом ^[187]. Вместе с проклятием, заслуженным отвратительным преступлением Тантала, это будет омрачать жизнь всех его потомков, вплоть до последнего — ОРЕСТА.

Сам Тантал отправился прямиком в Тартар и был наказан так, как подобает карать тех, кто осмелился предложить богам пировать плотью жертвы кровного преступления. Его поместили по пояс в озеро. Над головой у него качало ветвью дерево, с которого свисали роскошные аппетитные плоды. Голод и жажда изводили Тантала, но всякий раз, когда тянулся он вкусить от плода, ветвь взмывала ввысь. Всякий раз, когда склонялся попить, воды озера уходили от него. Не сбежать ему было: над ним, угрожая раздавить, если он попытается улизнуть, нависал громадный камень из твердого тусклого вещества, которое однажды назовут танталом ^[188].

Так стоит и мается Тантал поныне, совсем рядом от удовлетворения, но никогда его не обретает, — в изнурительном бессилии, что носит его имя, танталовы муки, и не завершатся они до скончания времен ^[189].

Неизбывное наказание, которое Сизиф выдерживает в Аиде, тоже вошло в язык и обиходную речь, но история Сизифа вовсе не сводится к знаменитому камню, который он обречен вечно и бесплодно толкать в гору. Сизиф был зловредным, жадным, двуличным и нередко жестоким человеком, но кто ж не усмотрит нечто привлекательное — даже героическое — в неугасимом задоре и боевитой дерзости, с какими он прожил (более того — пережил) собственную жизнь? Мало кто из смертных испытывал терпение богов с подобным безрассудством. Его бесшабашное презрение и отказ извиняться или подчиняться наводит на мысли о греческом Дон Жуане.

Девкалион и Пирра, выжившие в Великом потопе, родили сына по имени ЭЛЛИН, в честь которого греки до сих пор называют себя эллинами. Сын Эллина ЭОЛ зачал четверых сыновей — Сизифа, САЛМОНЕЯ, Афаманта и КРЕФЕЯ. Сизиф и Салмоней не выносили друг друга всем нутром, неутолимо, и такой ненависти мир людской не видывал. Соперники за родительскую любовь, соперники во всем — с самой колыбели успехи друг друга были им отвратительны. Этим царевичам, когда они выросли, стало тесно в отцовском царстве Эолии, как тогда именовалась Фессалия, и они двинулись на юг и запад — основывать собственные царства. Салмоней правил Элидой, Сизиф основал Эфиру, позднее названную Коринфом. Из этих владений они злобно вперялись друг в друга через Пелопоннес, и их вражда от года к году лишь крепла.

Сизиф ненавидел Салмонея с такой силой, что потерял сон. Желал брату смерти, смерти, смерти. Желание это было таким жгучим, что он не раз и не два пырнул себя в бедро кинжалом, лишь бы утишить муку. Но без толку. Фурии кошмарно отомстят, если он осмелится прикончить брата. Братоубийство числилось среди худших кровопролитий. Наконец он решил посоветоваться с дельфийским оракулом.

— Сыновья Сизифа и Тиро восстанут и сразят Салмонея, — произнесла пифия.