– Полтора месяца назад, на Хеллоуин, у двери моей квартиры оставили Тряпичную куклу размером в три фута. Какой-то педик в берете решил сшить вместе несколько конечностей убитых животных. Сейчас это «творение» стало очередным экспонатом галереи «Тейт Модерн», которым любуется рекордное число педиков, беретов, а заодно и педиков в беретах.
Руш засмеялся.
– Какие-то полоумные скоты даже сняли на эту тему телешоу. Тряпичные куклы в этой стране сейчас повсюду, и нам остается только одно – научиться с этим жить, – довела она до конца свою мысль.
Потом повернулась к Рушу, в этот момент высматривающему что-то в своем пакете с мармеладом.
– Он у вас что, не говорит? – спросила она Кертис.
– Предпочитает слушать, – горько ответила та таким тоном, будто проработала всего неделю с этим эксцентричным коллегой, но уже от него устала.
Эмили перевела взгляд обратно на Руша.
– Неужели они что-то поменяли? – наконец невнятно произнес он набитым пастилками ртом, когда понял, что все три женщины ждут, что он тоже, наконец, примет участие в беседе.
Бакстер с удивлением обнаружила, что агент ЦРУ говорит с безупречным британским акцентом.
– Кто? – спросила она, напрягая слух, чтобы определить, не имитирует ли он акцент, сбивая ее с толку.
– Производители мармелада, – ответил Руш, ковыряясь в зубах, – раньше у него был совсем другой вкус.
Кертис озадаченно и недовольно потерла лоб. Бакстер подняла руки, нетерпеливо посмотрела на Ваниту и резко бросила:
– Мне надо идти.
– У нас есть все основания полагать, что это не банальная имитация Тряпичной куклы, старший инспектор, – гнула свое Кертис, тыча пальцем в фотографии и пытаясь вернуть разговор в нужное русло.
– Вы совершенно правы, – ответила ей детектив, – об имитации здесь говорить не приходится, хотя бы потому, что нет сшитых фрагментов тел.
– Было совершено еще одно убийство! – резко бросила Кертис, но тут же перешла на привычный профессиональный тон. – Два дня назад. Место преступления оказалось… благоприятным в том смысле, что нам удалось предотвратить утечку сведений в средства массовой информации, по крайней мере пока. Но если оценивать ситуацию реально, то скрывать преступление… – Она посмотрела на Руша, ожидая от него поддержки, а когда так ее и не дождалась, продолжила: – …подобного рода от общественности нам удастся еще самое большее день.
– От общественности? – скептично спросила Бакстер.
– У нас к вам есть одна небольшая просьба, – сказала Кертис.
– И одна большая, – добавил Руш.
Теперь, прожевав и проглотив мармелад, он говорил еще лучше и красивее.
Бакстер хмуро глянула на него, то же самое сделала и Кертис, потом Ванита сердито посмотрела на Эмили, не дожидаясь, пока та запротестует. Руш для ровного счета окинул Ваниту недобрым взглядом, после чего Кертис повернулась к детективу и сказала:
– Нам хотелось бы допросить Летаниэла Масса.
– Так вот почему к этому делу подключились одновременно ФБР и ЦРУ – преступление подпадает под юрисдикцию США, но в его совершении подозревается англичанин. Делайте что хотите, но меня не трогайте, – ответила детектив, пожимая плечами.
– В вашем присутствии, конечно же.
– И думать забудьте. Я не вижу причин к нему ехать. Вопросы с карточки можете прочесть и сами. Я на вас вполне полагаюсь.
В ответ на эту саркастическую ремарку губы Руша расплылись в улыбке.
– Мы, естественно, будем рады помочь вам всеми доступными средствами. Я правильно говорю, старший инспектор? – произнесла Ванита, злобно сверкая глазами. – Взаимоотношения с ФБР и ЦРУ для нас чрезвычайно важны, поэтому…
– О господи! – выпалила Эмили. – Ну хорошо, я отведу вас к нему за ручку. А в чем заключается маленькая просьба?
Руш и Кертис переглянулись. Даже Ванита, и та неловко заерзала на стуле, ожидая, когда кто-то из них осмелится заговорить.
– Это и была маленькая… – тихо ответила Кертис.
Бакстер была на грани взрыва.
– Мы хотели бы, чтобы вы вместе с нами осмотрели место преступления, – продолжала агент ФБР.
– Вы имеете в виду фотографии? – сдавленным шепотом спросила Бакстер.
Руш выпятил нижнюю губу и покачал головой.
– Я уже согласовала с комиссаром вашу командировку в Нью-Йорк и сама заменю вас на время отсутствия, – проинформировала Ванита.
– Не надорветесь? – в раздражении спросила ее Эмили.
– Ничего… как-нибудь справлюсь, – ответила коммандер, с лица которой сползла профессиональная маска, что случалось с ней очень редко.
– Это просто смешно! Как, черт возьми, я могу помочь в расследовании дела, не имеющего ко мне никакого отношения, да еще на другом конце света?
– Никак не сможете, – искренне ответил Руш, совершенно обезоружив Бакстер, – чистой воды пустая трата времени… всех наших времен.
В разговор опять вступила Кертис:
– Мой коллега хотел сказать, что рядовые американцы отнесутся к этому делу совсем не так, как мы. Узнав, что в США совершаются преступления в духе британской Тряпичной куклы, они захотят понаблюдать за тем, как коп, поймавший здешнего маньяка, будет охотиться на тамошних монстров.
– Монстров? – спросила Бакстер.
Теперь уже Руш посмотрел на коллегу, явно сказавшую больше, чем предполагалось на этой стадии, и закатил глаза, но последовавшая за этим тишина красноречиво продемонстрировала детективу, что женщина опомнилась и удвоила бдительность.
– Значит, вы решили провести обычную пиар-акцию? – спросила Бакстер.
– А чем, по-вашему, старший инспектор, мы все в этой жизни занимаемся? – с улыбкой произнес Руш.
Глава 3
Вторник, 8 декабря 2015 года,
8 часов 53 минуты вечера
– Эй? Надеюсь, меня простят за опоздание! – крикнула Бакстер из прихожей, сняла сапоги и вошла в гостиную.
Прохладный сквозняк доносил из кухни многообразие самых изумительных ароматов, из динамика айпода в углу лилось ненавязчивое пение очередного хипстерского барда-однодневки.
Стол был накрыт на четверых, зажженные декоративные свечи наполняли комнату золотистым сиянием, в котором еще ярче горела огненная шевелюра долговязого, нескладного Алекса Эдмундса. Бывший коллега подошел к Бакстер с пустой пивной бутылкой в руке.
Чтобы обнять его, Бакстер, несмотря на ее немалый рост, пришлось встать на цыпочки.
– А где Тиа? – спросила она друга.
– Опять говорит по телефону с няней… – ответил тот.
– Эм? Это ты? – донесся с кухни хорошо поставленный голос.