Лейденская красавица - читать онлайн книгу. Автор: Генри Райдер Хаггард cтр.№ 80

Гордость Лизбеты была сломлена. В отчаянии несчастная бросилась к ногам своего мучителя, умоляя его о жизни мужа, заклиная его именем Бога и даже сына его Адриана. До того довел ее ужас, что она решилась молить этого человека именем сына, рождение которого было позором для нее.

Он попросил ее встать.

– Я желаю спасти вашего мужа, – сказал он. – Даю вам слово, что, если он только скажет мне то, что мне надо, я спасу его и даже, хотя риск и велик, постараюсь способствовать его бегству. Теперь я попрошу вас пройти наверх и объяснить ему мои миролюбивые намерения.

Подумав минуту, он прибавил:

– Вы сейчас упомянули имя Адриана. Это, вероятно, тот самый молодой человек, подпись которого стоит под этим документом? – Он подал Лизбете бумагу. – Прочтите его спокойно: спешить некуда. Добрый Дирк еще не умирает с голоду. Мне сейчас сообщили, что он прекрасно позавтракал, и будем надеяться, не в последний раз.

Лизбета взяла исписанные листы и взглянула на них. Вдруг она поняла, в чем дело, и поспешно пробежала листы до конца последней страницы, где стояла подпись. Увидев ее, она бросила сверток на пол, будто из него выползла змея и ужалила ее.

– Вам, кажется, тяжело видеть эту подпись, – с участием заговорил Монтальво, – и я не удивляюсь этому. Мне самому приходилось испытывать подобные разочарования, и я знаю, как они оскорбляют благородный характер. Я показал вам этот документ из великодушия, желая предостеречь вас от этого молодого человека, которого, как я мог понять, вы считаете моим сыном. Человек, способный выдать брата, может сделать шаг дальше и предать свою мать, поэтому советую вам не выпускать молодого человека из виду. Не могу не высказать вам также, что на вас в данном случае ложится большая вина. Как можно проклинать ребенка еще до его рождения? Ведь вы понимаете, о чем я говорю? Проклятие обратилось местью против вас самой. Этот случай может служить предупреждением от увлечения минутной страстью.

Лизбета уже не слушала его; она думала напряженно, как никогда до сих пор. В эту минуту, как бы по вдохновению, ей пришли на память слова умершей фроу Янсен: «Я жалею, что раньше не захватила чуму, тогда я отнесла бы ее в тюрьму, и они не смогли бы ничего сделать с мужем». Дирк в тюрьме и обречен на голодную смерть, потому что, вопреки убеждению Монтальво, он ничего не знал, а следовательно, и не мог ничего сказать. Она заражена чумой: симптомы хорошо знакомы ей, ее яд жжет ей жилы, хотя она еще в силах думать, говорить и ходить.

Лизбета не считала преступлением заразить мужа чумой. Лучше ему умереть от чумы в пять дней, а может быть, и быстрее, чем умирать с голоду целых двенадцать дней и, может быть, еще при этом подвергаться мучениям пытки. Лизбета быстро решилась и сказала хриплым голосом:

– Что вы хотите, чтобы я сделала?

– Я желаю, чтобы вы убедили вашего мужа перестать упорствовать и сообщить тайну нахождения наследства Бранта. В таком случае я обещаю немедленно после того, как удостоверюсь в справедливости его слов, освободить его. А пока с ним будут обращаться хорошо.

– А если он не захочет или не сможет?

– Я сказал вам, что будет в таком случае, и чтобы показать, что не шучу, я сейчас же подпишу приговор. Если вы не согласитесь на выполнение моего поручения или если ваше вмешательство окажется безуспешным, я в вашем присутствии передам это распоряжение офицеру, и через десять дней вы узнаете о том, что приговор приведен в исполнение.

– Я пойду, – сказала она, – но мы должны увидеться наедине.

– Это правилами не допускается, – отвечал Монтальво, – но если я буду убежден, что при вас нет оружия, то я сделаю исключение.

Написав приговор и засыпав песком из песочницы (Монтальво во всем любил аккуратность), он сам, с соблюдением всевозможной вежливости, проводил Лизбету в тюрьму к ее мужу и, впустив ее туда, обратился к Дирку мягким тоном:

– Друг ван Гоорль, привожу вам гостью, – запер дверь и сам остался ожидать за дверью.

Монтальво, потеряв терпение, отпер дверь

Не станем описывать то, что произошло в тюрьме. Сообщила ли Лизбета мужу о своем ужасном, но вместе с тем спасительном намерении, рассказала ли ему о предательстве Адриана, о чем они говорили между собой на прощание и как молились вместе в последний раз, – все это обойдем молчанием, предоставив читателю дополнить все подробности своим воображением.

Монтальво, потеряв терпение, отпер дверь и увидел, что Лизбета и ее муж стоят рядом посреди комнаты на коленях, подобно изваяниям на каком-нибудь древнем мраморном памятнике. Услышав шум, они поднялись. Дирк обнял жену последним долгим объятием и затем, выпустив ее, положил одну руку ей на голову, благословляя ее, а другой указал на дверь. Так невыразимо трогательно было это немое прощание, что не только насмешка, но даже вопрос замер на губах Монтальво. Он не мог выговорить ни слова здесь.

– Пойдемте, – проговорил он наконец. И Лизбета вышла.

В дверях она обернулась и увидела, что муж ее все еще стоит посреди комнаты и из глаз его катятся слезы, но на лице сияет неземная улыбка, а одна рука поднята к небу. В таком положении он стоял, пока она ушла.

Монтальво и Лизбета вернулись в маленькую комнату.

– Я опасаюсь, на основании виденного, – заговорил Монтальво, – что ваши старания не увенчались успехом.

– Да, не увенчались, – отвечала она голосом умирающей. – Тайна сокровища, о которой вы допытываетесь, неизвестна ему, стало быть, он не может открыть ее вам.

– Очень сожалею, что не могу поверить вам, – сказал Монтальво, – стало быть… – Он протянул руку к колокольчику, стоявшему на столе.

– Остановитесь! – вскричала Лизбета. – Остановитесь ради самого себя. Неужели вы действительно решились на это ужасное бесполезное преступление? Подумайте, что, здесь или там, вам придется отвечать за него, подумайте, что я, женщина, обесчещенная вами, выступлю свидетельницей перед престолом Всевышнего против вашей обнаженной, содрогающейся души. Подумайте о том, как этот добрый, никому не сделавший зла человек, которого вы собираетесь убить, будет говорить Христу: «Вот он, мой безжалостный убийца»…

– Молчите! – загремел Монтальво, отскакивая к стене, будто стараясь избежать удара меча. – Молчи, злая колдунья-вещунья. Поздно, говорю тебе, поздно. Руки мои слишком часто обагрялись кровью, на моем сердце слишком много грехов, в уме слишком много воспоминаний. Не все ли равно? Одним преступлением больше… Пойми же, мне нужны деньги, деньги, чтобы иметь возможность доставлять себе наслаждения, чтобы счастливо прожить свои последние годы и умереть спокойно. Довольно я страдал и работал. Я, теперешний нищий, хочу иметь богатство и отдых. Имей ты двадцать мужей, я капля за каплей вытянул бы их жизнь, чтобы добыть золото, которого жажду.

Пока он говорил под впечатлением страсти, прорвавшей оболочку обычной хитрости и сдержанности, его лицо изменилось. Лизбета, зорко наблюдавшая за выражением его лица, поняла, что всякая надежда потеряна. Перед ней было совершенно такое же лицо, как двадцать шесть лет тому назад, когда она сидела рядом с этим человеком во время бега. Точно так же глаза его, казалось, готовы были выкатиться из орбит, те же клыки сверкали из-под приподнятой губы, и над ней усы, теперь седые, поднялись к скулам. Он был как оборотень, имеющий способность при некоторых магических словах и знаках сбрасывать свою человеческую оболочку и превращаться в зверя. Лицо Монтальво превратилось в лицо хищника-волка, но на этот раз на лице волка, которое Лизбете суждено было увидеть снова, был написан страх.