Возвращение в дивный новый мир - читать онлайн книгу. Автор: Олдос Хаксли cтр.№ 14

Что бы ни происходило в условиях коммунистических диктатур в их ранние годы, в настоящее время пытки мало используются тайной полицией коммунистических стран. Их спецслужбы черпают вдохновение не в деятельности инквизиции или СС, но в работах физиологов с подопытными собаками с выработанными условными рефлексами. Для любого диктатора и его полиции открытия Павлова имеют большое практическое значение. Если можно нарушить высшую нервную деятельность собаки, то, конечно же, то же самое можно сделать и с центральной нервной системой политического заключенного. Надо просто подвергнуть его достаточно сильному стрессу на протяжении достаточно длительного времени. В конце такого воздействия заключенный окажется в состоянии невроза или истерии и будет готов сознаться во всем, в чем его мучители хотят, чтобы он сознался.

Но одного признания недостаточно. Безнадежный невротик никому не нужен и неинтересен. От него нет никакой пользы. Умному и практичному диктатору нужны не пациенты психиатрических клиник и не жертвы, которых придется расстрелять, ему нужны новообращенные, готовые работать ради Дела. Обратившись к трудам Павлова, такой диктатор узнает, что на пути к окончательному нервному срыву собаки становятся в высшей степени внушаемыми. Модели нового, желательного поведения можно внедрить в мозг, когда он находится у пределов своей выносливости. Искоренить эти новые, усвоенные модели поведения уже невозможно. Выработанный таким образом условный рефлекс сохранится навсегда, став частью психики.

Психологический стресс можно вызвать множеством разнообразных способов. Собаки начинают беспокоиться, когда стимулы становятся необычно сильными; когда интервал между стимулом и его следствием неоправданно затягивается, и собака долго остается в «подвешенном» состоянии; когда мозг животного теряется от стимулов, которые противоречат тому, что собака усвоила в предыдущих опытах; когда стимулы не имеют никакого смысла в пределах понимания жертвы. Более того, было обнаружено, что преднамеренное возбуждение у собак таких эмоций, как страх, ярость или тревога, усиливало внушаемость животных. Если поддерживать эти эмоции на высоком уровне в течение достаточно длительного времени, то мозг «объявляет забастовку». Когда это происходит, новые идеи и поведенческие стереотипы можно внедрять в центральную нервную систему на удивление легко.

Среди физических форм стресса, повышающих внушаемость собак, стоит особо выделить утомление, раны и заболевания любых типов.

Для будущего диктатора эти открытия имеют большое практическое значение. Например, они подтвердили, что Гитлер был совершенно прав, считая, что массовые митинги в ночное время более эффективны, чем такие же митинги днем. «В дневное время, – писал он, – сила воли человека с необычайной энергией восстает против любых попыток подчинить его воле другого человека или навязать ему чужое мнение. Однако поздним вечером люди с большей охотой подчиняются воле, которая сильнее их собственной».

Здесь Павлов согласился бы с Гитлером; утомление усиливает внушаемость. (Именно поэтому, среди прочих причин, спонсоры телевизионных программ предпочитают размещать свою рекламу в вечерние и ночные часы, подкрепляя это солидными суммами.)

Болезнь усиливает внушаемость в еще большей степени, чем утомление. В прошлом больницы и богадельни были излюбленным местом религиозного обращения. Теоретически подкованный диктатор будущего снабдит все больницы подчиненной ему страны радиоприемниками с наушниками, вмонтированными в подушки. Изощренная пропаганда будет литься из них двадцать четыре часа в сутки, и, что еще важнее, с ними регулярно будут вести душеспасительные беседы специально обученные пропагандисты, так же как предков этих больных раньше увещевали священники, монахини и благочестивые миряне.

Сильные негативные эмоции усиливают внушаемость и способствуют переменчивости взглядов – этот факт был известен и широко использовался задолго до Павлова. Как писал доктор Уильям Сарджант в своей замечательной книге «Битва за разум», поразительный успех проповедника Джона Уэсли был основан на его интуитивном понимании принципов работы центральной нервной системы. Свою проповедь он начинал длинным и подробным описанием тех мук, которые ожидают людей, не обратившихся в истинную веру, – все они будут навечно прокляты. Затем, доведя слушателей до отчаяния, а некоторых и до нервного срыва, Уэсли менял тональность и обещал спасение тем, кто обратится в истинную веру и раскается. Таким способом Джон Уэсли обратил и наставил на истинный религиозный путь тысячи мужчин, женщин и детей. Интенсивный длительный страх надламывает человеческую психику и способствует состоянию повышенной внушаемости. В таком состоянии слушатели уже без вопросов и сомнений принимали богословскую точку зрения проповедника. После этого священник успокаивал их ласковыми проникновенными речами, и люди выходили из этого психологического испытания с новыми моделями поведения, навсегда внедренными в их умы и центральную нервную систему.

Эффективность политической и религиозной пропаганды зависит от использованных методов, а не от содержания тех доктрин, которые пропагандист хочет навязать аудитории. Доктрины могут быть истинными или ложными, полезными или вредоносными – для эффективности это не имеет никакого значения. Если внушение доктрин производится правильным способом на фоне подходящего уровня нервного истощения, то методика наверняка сработает. В благоприятных условиях практически любого человека можно убедить в чем угодно.

В нашем распоряжении есть подробные описания методов работы коммунистической тайной полиции с политическими заключенными. С момента ареста жертву начинали систематически подвергать воздействию многих видов физического и психологического стресса. Заключенного плохо кормили, помещали в некомфортные условия, разрешали по ночам спать не больше одного-двух часов. Все это время арестанта держали в состоянии полной неопределенности, одновременно укрепляя самые мрачные предчувствия. День за днем, а точнее, ночь за ночью, ибо воспитанные на учении Павлова полицейские понимали ценность утомления, как инструмента усиления внушаемости, заключенного допрашивали по много часов подряд, и следователи изо всех сил старались запутать и шокировать свою жертву. Через несколько недель или месяцев такого обращения мозг жертвы начинал бастовать, и она признавалась во всех преступлениях, в которых, как считали следователи, должна была признаться. Потом, если заключенного собирались использовать в дальнейшем, а не расстреливать, его помещали в достаточно комфортные условия и внушали надежду. Если он искренне раскаивался, исправлялся и выбирал истинную веру, то мог спастись – конечно, не в будущей жизни (ибо официально никакой будущей жизни не существует), а в этой.

Подобные, хотя и гораздо менее жестокие методы применялись во время корейской войны в отношении военнопленных. В китайских лагерях молодых западных пленных систематически подвергали стрессу. Так, за малейшее нарушение правил провинившегося вызывали к коменданту, где допрашивали, запугивали и публично унижали. Процедуру повторяли неоднократно, снова и снова, в любое время дня и ночи. Эта нескончаемая травля вызывала у жертвы замешательство и хроническую тревогу. Для того чтобы усугубить чувство вины, заключенных заставляли писать и переписывать со все более интимными подробностями автобиографию с описаниями личных недостатков. После того как пленный признавался в своих грехах, его заставляли признаваться в прегрешениях товарищей по несчастью. Целью было создание в лагере обстановки всеобщего доносительства и подозрительности. К этому ментальному стрессу добавлялся стресс физический, вызванный плохим питанием, неблагоприятными условиями проживания и болезнями. Усиление внушаемости китайцы умело использовали, заливая утомленные умы большими дозами коммунистической и антикапиталистической пропаганды. Эти павловские методы оказались удивительно успешными. В США было официально объявлено, что каждый седьмой американский пленный виновен в тесном сотрудничестве с китайскими властями, а каждый третий являлся их пособником.