Мечтатель Стрэндж - читать онлайн книгу. Автор: Лэйни Тейлор cтр.№ 94

Что же касается Лазло, это знание вызывало в нем тревогу. Его живот скручивало от страха, что он не может доверять Эрил-Фейну.

– Есть и другие выжившие, – вот и все, что он сказал.

Выжившие. Сколько всего вкладывалось в это слово: сила, стойкость, удача – а еще тень любого преступления или жестокости, которую пережили. В данном случае этим преступлением, этой жестокостью был Эрил-Фейн. Они пережили его, и теперь воина омрачала тень.

– Сарай спасла нас, – тихо произнес Лазло. – Теперь мы должны спасти ее и остальных. Вы, Эрил-Фейн. Решение за вами. Народ к вам прислушается.

– Все не так просто, Лазло, – вставила Сухейла. – Тебе никогда не понять нашу ненависть. Она как зараза.

Он только начинал понимать. Как там выразилась Сарай? «Ненависть использованных и измученных, которые были детьми использованных и измученных, и чьи дети станут использованными и измученными».

– Что вы хотите этим сказать? Что вы собираетесь делать? – Лазло собрался с силами и спросил: – Убить их?

– Нет, – покачал головой Эрил-Фейн. – Нет.

Это был ответ на вопрос, но прозвучал он так, словно Богоубийца защищался от кошмара или удара, как если бы сама мысль об этом приравнивалась к атаке и он не мог ее вынести. Воин спрятал лицо в ладони и склонил голову. Азарин наблюдала за ним, не приближаясь; ее глаза стали темными, влажными и до краев наполненными болью, будто она сама из нее сделана. Сухейла со слезами опустила здоровую руку на плечо сына.

– Я использую вторые шелковые сани, – сказал он, поднимая голову. В то время как глаза женщин стали мокрыми, его оставались сухими. – А затем поднимусь и встречусь с ними.

Азарин и Сухейла тут же начали возражать.

– И преподнесешь себя в качестве жертвы? – спросила воительница. – И чего ты этим добьешься?

– Я так поняла, что вам едва удалось спастись, – ласково заметила Сухейла.

Богоубийца посмотрел на Лазло, и в его взгляде читалась такая беспомощность, словно он хотел, чтобы ему сказали, как поступить.

– Я поговорю сегодня с Сарай, – предложил юноша. – И узнаю, может ли она убедить остальных заключить перемирие.

– Откуда ты знаешь, что она снова явится?

Лазло покраснел и забеспокоился, что они все поймут по его лицу.

– Она обещала, – соврал он. У них не хватило времени договориться о следующей встрече, но в этом не было нужды. Лазло не мог дождаться наступления ночи и не сомневался, что Сарай чувствует то же самое. В следующий раз он не станет ждать рассвета, чтобы привлечь ее к себе. Он прочистил горло. – Если она скажет, что это безопасно, завтра мы сможем подняться к ним.

– Мы? – спросил Эрил-Фейн. – Нет. Ты не полетишь. Я не буду рисковать чужими жизнями.

Азарин резко отвернулась, и в ее блеклых глазах Лазло увидел оттенок мук любви к человеку, который не любил даже самого себя.

– Нет уж, я полечу с вами, – не дерзко, но решительно заявил Лазло. Он представлял, как сойдет с саней на ладонь серафима, и Сарай будет ждать его, такая же реальная, как его плоть и кровь. Он должен полететь туда. Как бы эти мысли ни отразились на его лице, Эрил-Фейн больше не пытался его отговорить. Что же касается Азарин, она тоже не останется здесь. Но сперва на их условия должны согласиться пятеро жителей цитадели, а до завтрашнего дня это невозможно.

Тем временем им нужно закончить другие дела. Лазло планировал пойти утром в Ратушу торговцев и лично попросить Солзерин и Озвина придумать правдоподобное оправдание задержке с запуском вторых шелковых саней. Все ждут, что они повторят свой вчерашний подъем, но успешно, а это временно невыполнимо.

Они продолжат хранить тайну от жителей Плача. Эрил-Фейн подумывал скрыть правду и от тизерканцев, волнуясь, что она вызовет слишком много суматохи и в конечном итоге о ней узнают все. Но Азарин твердо стояла на своем, аргументируя это тем, что воины должны быть готовы ко всему.

– Они справятся, – сказала она, а затем тихо добавила: – И им пока необязательно знать всю правду.

Лазло догадался, что женщина имела в виду Сарай и того, чья она дочь.

– Я одного не понимаю, – сказал он, готовясь уходить. Ему казалось, что главная загадка напрямую связана с божьими отпрысками. – Сарай сказала, что в тот день в яслях их было тридцать.

Эрил-Фейн быстро опустил взгляд на руки. Его скулы заходили желваками. Лазло было неловко продолжать этот кровавый допрос – и он сомневался, что действительно хочет услышать ответ, – но тема слишком важная, чтобы в нее не углубляться. – И хотя это… немало, их должно было быть гораздо больше.

Он представлял ясли как ряды одинаковых колыбелек. Поскольку он не был в цитадели и не видел, что там все из мезартиума, в его голове возник образ грубых деревянных кроваток – немногим больше открытых ящиков, – как те, в которые укладывали маленьких сирот монахи в аббатстве.

Вот что не давало Лазло покоя как выпавший зуб. Он сам был в ряду младенцев в одинаковых колыбельках и делил свое имя с бесчисленным количеством других найденышей. Их было много – много Стрэнджей, – и… с каждым днем становилось только больше.

– Что насчет остальных? – спросил он, переводя взгляд с Эрил-Фейна на Азарин, а потом на Сухейлу, которая, как он подозревал, и сама являлась матерью одного из отпрысков. – Тех, кто уже подрос? Если Мезартим занимались этим все те годы…

«Этим»? Он вздрогнул от собственного малодушия, оттого что использовал настолько бессмысленное слово, чтобы затушевать безобразную истину. Размножались. Вот что они делали, верно?

Но зачем?

– За два столетия, – не унимался он, – там должны были быть тысячи детей.

Их лица одинаково помрачнели. Лазло видел: все понимают, о чем он говорит. Они могли бы вмешаться, спасти его от прямого вопроса, но дружно молчали, поэтому он просто выпалил:

– Что случилось с остальными?

Сухейла ответила безжизненным голосом:

– Мы не знаем. Мы не знаем, что боги с ними сделали.

Тиона Ниро не ждал прекрасный сон. Напротив.

«Вряд ли это тебя убьет, – сказал Стрэндж. – Но точно изуродует». Тион хорошо помнил шутку – произнесенную столь легкомысленным, дразнящим тоном, – пока наполнял очередной неблагоразумный шприц духом из своих перенапряженных вен. А что делать? Ему нужна новая партия азота, контрольная, и побыстрее. После вчерашних… необъяснимых… результатов.

Он тщательно помыл всю стеклянную посуду и инструменты. Обычно для таких мелких поручений у него был помощник, но Тион слишком ревностно относился к своему секрету, чтобы впускать чужих в лабораторию. К тому же, будь у него помощник, он бы все равно сам занялся мытьем колб. Только так можно убедиться, что в формуле не участвовали никакие примеси и никакой неизвестный фактор не мог повлиять на результат.