Кафка на пляже - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 122

Я изо всех сил старался не потерять их из виду, а солдаты и не думали проверять, иду я за ними или нет. Точно испытывали, насколько меня хватит. Или даже сердились на меня немножко – непонятно только, за что. Ничего не говорили: ко мне не обращались, между собой тоже словом не обмолвились. Шли и шли вперед, ни на что не обращая внимания и молча сменяли друг друга во главе нашего маленького отряда. Вороненые стволы закинутых за их спины винтовок мерно покачивались перед моими глазами. Совсем как два метронома. Я шагал, глядя на них, и мне казалось, что я постепенно засыпаю. Сознание уплывало куда-то, будто скользило по льду. Но я не поддавался – думал только о том, как бы не отстать, и, обливаясь потом, молча шел вперед.

– Мы не очень быстро? – наконец обернулся ко мне коренастый. Голос его звучал совершенно спокойно, дыхание было ровным.

– Нет. Нормально. В самый раз.

– Ты молодой. Тебе должно быть в самый раз, – не поворачивая головы, заявил долговязый.

– Мы здесь ходить привыкли. Ноги так сами и бегут, – словно извиняясь, проговорил коренастый. – Так что если не поспеваешь – скажи. Не стесняйся. Притормозим немного. Хотя особо тормозить ни к чему. Понял?

– Ладно, скажу, – ответил я, тщетно пытаясь восстановить дыхание и не показывать усталость. – Далеко еще?

– Не очень, – сказал долговязый.

– Еще чуть-чуть, – подтвердил его товарищ.

Впрочем, я не слишком доверял их словам. Ведь солдаты сами говорили, что время здесь большого значения не имеет. Через несколько минут мы молча двинулись дальше, но теперь уже не в таком диком темпе. Похоже, испытание закончилось.

– А здесь ядовитые змеи водятся? – спросил я. Этот вопрос меня всерьез беспокоил.

– Ядовитые змеи? – пробурчал, не оборачиваясь, долговязый очкарик. У него была манера разговаривать, глядя прямо перед собой. Как бы ждал, что вот-вот у него перед носом кто-нибудь выскочит. – Мы об этом как-то не думали.

– Может, и водятся, – повернулся ко мне коренастый. – Мне лично не попадались, не помню, хотя все может быть. Но даже если и водятся, нам-то все равно.

– Мы хотим сказать, – как-то беззаботно добавил долговязый, – что наш лес тебе не навредит.

– Так что на змей и других тварей внимания не обращай. Ну, успокоился? – спросил коренастый.

– Ага, – отозвался я.

– Здесь тебе никто вреда не причинит – ни ядовитые змеи, ни ядовитые пауки, ни ядовитые насекомые, ни ядовитые грибы, ни другая чудь, – по-прежнему глядя вперед, успокоил долговязый.

– Чудь? – переспросил я. Что бы это могло значить? Я никак не мог представить. Воображения не хватало. Устал, наверное.

– Чужаки, – пояснил солдат. – Здесь ни один чужак ничего тебе не сделает. Что ни говори, это же самая чаща. Никто тебе не навредит, даже ты сам.

Я пытался сообразить, что он имеет в виду, но голова уже варила плохо. Пот, усталость, от монотонной ходьбы клонило в сон… Все навалилось как-то разом. Ни до чего толкового я так и не додумался.

– В армии нас заставляли отрабатывать удары штыком в живот. Зверское упражнение, – поделился наболевшим коренастый. – Ты знаешь, как штыком колоть?

– Нет, – признался я.

– Сначала со всей силы штыком в живот. Проворачиваешь его и рвешь кишки. И все. Противник – труп. Но не сразу. Перед смертью страшно мучается. Но если просто ткнуть штыком, не поворачивая его, противник встанет и уж тебе кишки распорет. Вот в какое дерьмо нас окунули.

«Кишки», – подумал я, вспоминая слова Осимы о лабиринте. В голове у меня все переплелось и перемешалось. Я переставал понимать, что есть что.

– Почему люди должны так жестоко поступать друг с другом? Знаешь? – спросил долговязый.

– Нет, – ответил я.

– Вот и я не знаю. У нас никакого желания не было кому-то кишки наружу выпускать. Ни китайскому солдату, ни русскому, ни американскому. Ну и что нам оставалось?.. В таком вот мире мы жили. Потому и сбежали. Не подумай только, что мы слабаки. Мы были на хорошем счету. Просто не могли выносить этого насилия вокруг. А ты как? Не слабак?

– Да я и сам не знаю, – признался я. – Но мне давно хотелось стать хоть немного сильнее.

– Это важно, – снова обернулся на ходу коренастый. – Великая вещь – когда человек хочет стать сильнее.

– И так ясно, что ты парень крепкий. Мог бы ничего не говорить, – заявил долговязый. – Какой бы еще мальчишка сюда добрался.

– Молодец! – похвалил коренастый.

Они остановились. Долговязый снял очки и, потерев пальцем нос, водрузил их обратно. Оба солдата дышали ровно и совсем не вспотели.

– Пить хочешь? – поинтересовался у меня долговязый.

– Немножко. – По правде говоря, в горле пересохло, как в пустыне. Ведь рюкзак, в котором лежала фляжка с водой, я выбросил. Долговязый снял с пояса алюминиевую флягу и передал мне. Я сделал несколько глотков. Тепловатая жидкость разлилась внутри, добираясь до каждой клеточки тела. Обтерев флягу, я вернул ее хозяину: – Спасибо.

Долговязый молча кивнул.

– Ну вот, на самый верх поднялись, – сообщил коренастый.

– Теперь спуск начинается. Смотри не упади, – предупредил долговязый.

И мы осторожно стали спускаться вниз по неудобному склону.

Примерно на середине затяжного крутого спуска, который мы преодолели по большой дуге, лес кончился, и целый мир неожиданно открылся нашему взгляду.

Остановившись, мои проводники обернулись и, ничего не говоря, посмотрели на меня. За них говорили глаза: «Вот оно, это место. Входи». Я тоже замер, озирая представшую передо мной картину.

Расчищенная ровная котловина естественно вписывалась в рельеф. Трудно сказать, сколько здесь жило людей, но, судя по размеру котловины, – не так много. Несколько улочек, вдоль которых тут и там были разбросаны небольшие домики. Нигде ни души. Домики все безликие. Похоже, их строители больше думали о том, как укрыться от непогоды, чем о красоте. На городок это скопление домишек явно не тянуло. Не было видно ни магазина, ни заметных построек, которые могли бы служить общим потребностям. Ни какой-нибудь вывески, ни доски объявлений. Только группа, казалось бы, случайно собравшихся вместе похожих домиков примерно одного размера. Ни маленького садика, ни деревца. Видно, местным жителям вполне хватало леса, обложившего котловину со всех сторон.

По лесу пролетел легкий ветерок, заставив трепетать листья деревьев вокруг. Они шелестели неразличимо все разом, оставляя на сердце легкий зыбкий узор. Взявшись за один ствол, я зажмурился. Запечатлевшийся во мне след напоминал некий шифр, а его смысла я пока не улавливал. Будто кто-то разговаривал со мной на иностранном языке, на котором я не знал ни слова. Отчаявшись что-нибудь понять, я открыл глаза и вновь увидел расстилавшийся передо мной новый мир. Мы долго стояли на склоне сопки на полдороге в котловину, глядя вниз, и я чувствовал, как, словно в калейдоскопе, меняется запечатленный в моем сердце узор. А вместе с ним перестраивается и шифр, трансформируется метафора. Я как бы покидал собственное тело, поднимался над землей. Превращался в бабочку и, трепеща крылышками, порхал по кругу над распростертым внизу миром. За пределами круга лежало пространство, где сливались в одно целое пустота и сущность. Где прошлое и будущее образовывали бесконечную петлю. Там блуждали никем не расшифрованные знаки и символы, никем не услышанные звуки.