– Вот дерьмо…
Джеб отпихивает Морфея. Тот широко распахивает крылья, чтобы удержать равновесие, и сшибает стул. Паутинка спускается с дерева и повисает над ним.
Джеб стискивает мою руку.
– Пусть кто-нибудь другой отправляется за котом. Эл грозит опасность. Нам нужно где-нибудь спрятаться, пока мы не сможем вернуться домой. Она сделала всё, о чем ты просил. Заклятие снято, так?
Морфей смотрит на меня, а не на Джеба.
– Что толку в снятом заклятии, если вы никогда не вернетесь домой? Если Элисон больше не увидит дочь, ей станет хуже. Она перестанет лишь притворяться сумасшедшей…
Я содрогаюсь. Морфей прав. Элисон никогда себе не простит, если я пропаду из-за нее.
Участники Безумного Чаепития спорят за право выпить воду, в которой купалась Соня, из башмака Мартовского Зайца. Морфей смотрит на них через плечо и слегка улыбается.
– Внутренний сад – святыня для нас. Подземцам запрещено вступать в его пределы. Вы – единственные, кого я могу послать.
Я сжимаю руку Джеба. Очень не хочется это говорить, но…
– Значит, выбора нет. Мы пойдем.
Джеб прикладывает мою руку к своей груди.
– Нет. Пойду я. А этот сморчок пусть перенесет тебя обратно в замок.
– Конечно, – вмешивается Морфей – многозначительно и с сарказмом. – Я охотно заберу Алиссу с собой. Мы можем начать с того места, на котором прервались в моей спальне, правда, детка?
Я хмурюсь.
Джеб отодвигает меня в сторону, достает армейский нож и приставляет лезвие к груди Морфея.
– Есть идея получше. Отдай Эл ее желание. Сейчас же.
– Джеб, я никуда не пойду без тебя!
– Не волнуйся, не придется.
Он подносит нож к горлу Морфея.
– Ты сможешь пожелать, чтобы ты вообще сюда не приходила. Объектом желания по-прежнему будешь ты, но мы выберемся отсюда оба. Ведь я бы тоже не оказался здесь, если бы не увидел, как ты прошла сквозь зеркало.
Он прав. Желание наверняка сработает. Единственная проблема в том, что это ни к чему не приведет. Элисон подвергнут шоковой терапии, а моя семья останется проклята, ведь я никогда не отправлюсь в Страну Чудес, чтобы исправить ошибки Алисы.
– Отдай желание, – повторяет Джеб, – или для своей следующей мозаики Эл получит бабочку в человеческий рост. Ты понял?
Паутинка, яростно треща крыльями, бросается ему в лицо. Воспользовавшись замешательством, Морфей перехватывает руку Джеба.
– Желания у меня больше нет, – с негодованием произносит он. – Оно выпало, пока я, черт возьми, спасал ваши никчемные жизни, и теперь оно в руках Белла Кроллика.
Джеб вырывается.
– Врешь.
– Не важно, – отвечает Морфей, с подозрением наблюдая за ним. – Алисса все равно не стала бы использовать его так легкомысленно. Иначе ее семья останется под проклятием, ради снятия которого она рисковала жизнью.
Жгучий взгляд Морфея в тысячу раз ярче шахтерских фонариков в «Подземелье». От него негде укрыть мою обнаженную душу.
– Он прав, – признаю я.
Джеб гневно смотрит на меня.
– Да ты шутишь. Твоя мама точно не захотела бы, чтобы ты пострадала!
Я рассматриваю свои сапоги.
– Зачем мы вообще это обсуждаем? Он же сказал, что моего желания у него нет.
Джеб ядовито усмехается.
– Потрясающе. Ты опять с ним заодно. А знаешь, что бы я сделал, будь у меня желание? Я бы пожелал, чтобы ты доверяла мне, как раньше. Так, как ты теперь доверяешь ему.
Я вздрагиваю, как от боли. Неужели он правда так считает?
Джеб поворачивается к Морфею и грозит ножом.
– Если что-нибудь пойдет не так, если она получит хоть царапину, я тебя выпотрошу.
С явным усилим отступив, он шагает за рюкзаком.
– Узнай, как добраться до этого кладбища, – велит он по пути, спускается с холма и останавливается на границе шахматной пустыни.
Там Джеб закрывает нож и смотрит в даль – терпеливо, как дикий зверь в клетке. Паутинка порхает вокруг него.
– Твой парень, кажется, никому не доверяет, – говорит Морфей.
– Заткнись. У него было тяжелое детство.
– Пусть скажет спасибо, что оно вообще у него было.
– Перестань давить на жалость. У тебя тоже было детство. И там была я, помнишь?
Черные узоры вокруг глаз Морфея морщатся от презрительной усмешки.
– Нет. Я имел в виду бедную маленькую Алису Лидделл.
– В смысле?
– Тебе понадобится оружие, – отвечает Морфей, уклонившись от вопроса.
Сунув обтянутую перчаткой руку в карман, он роется там и вытаскивает маленький, тонкий деревянный цилиндрик. В нем несколько отверстий, а с одного конца мундштук.
– Флейта? И как она защитит нас? – интересуюсь я.
Морфей подходит ближе и сует флейту мне в вырез блузки, прямо к телу. Она удобно устраивается в декольте. Паутинка, видимо, отвлекает Джеба, иначе бы он скинул этого придурка с холма. Лично я очень хочу запихнуть флейту Морфею в нос.
Он внимательно наблюдает за мной. Где-то в безмерной глубине его блестящих глаз видна неподдельная тревога. Мое сердце бьется, и я чувствую кожей гладкое прохладное дерево флейты.
– Будем надеяться, что мамочка не зря водила тебя на уроки музыки.
Морфей приваливается бедром к столу, расслабленно свесив крылья.
– Гамму можно выучить и на виолончели. Если умеешь играть на одном инструменте, считай, что умеешь играть на всех.
И тут до меня доходит.
– Это из-за тебя Элисон хотела, чтобы я научилась играть.
Он улыбается.
– Пусть даже она искренне надеялась, что ты никогда сюда не попадешь, она все-таки тебя готовила. И, в общем, до сих пор ты ее не посрамила. Элисон гордилась бы коленцами, которые ты выкидывала на столе.
Я жарко краснею. Он видел мой танец? Или Морфей имеет в виду мою безумную погоню за Соней?
То и другое в равной мере неприятно.
– Ты следил за мной?
– Между прочим… – Он смотрит на Джеба, придвигается ближе и понижает голос. – Сок ягод тумтум снимает комплексы и пробуждает аппетит. Но это не просто желание поесть. Это тяга к новым ощущениям. Будь я на месте того парня, уж я бы нашел средство удовлетворить твой ненасытный голод, не прибегая к помощи ягод.
От его самоуверенности у меня буквально вскипает кровь.
– Да тебе нечем, Махаон.
Он смеется – двусмысленно и ласково.