Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Густав Эмар cтр.№ 5

– Что здесь происходит? Кто смеет обижать графиню де Бармон?

– Графиню де Бармон! – с презрением повторил герцог.

– В самом деле, – иронически заметил граф, – я и забыл, что вы с минуты на минуту ждете документа, который аннулирует наш брак и позволит вам выдать дочь за человека, влияние которого помогло вам занять место вице-короля Новой Испании ^[1].

– Милостивый государь! – вскричал герцог.

– Как?! Разве я ошибся? Нет-нет, герцог, мои шпионы не хуже ваших, они хорошо мне служат, поверьте… Но этот недостойный поступок не будет совершен! Слава богу, я успел вовремя, чтобы помешать этому. Посторонитесь! – И он оттолкнул сыновей герцога, не дававших ему пройти. – Я ваш муж, графиня, следуйте за мной, я сумею вас защитить.

Братья, оставив сестру, почти лишившуюся чувств, устремились к графу, бросив ему в лицо перчатки и обнажив шпаги. Это было смертельным оскорблением. Граф страшно побледнел и также обнажил шпагу. Слуги, опасаясь матросов, пришедших вместе с графом де Бармоном, не предпринимали попыток вмешаться. Тогда герцог встал между тремя молодыми людьми, готовыми вступить в бой.

– Граф, – холодно сказал он своему младшему сыну, – предоставьте вашему брату наказать этого человека.

– Благодарю вас, отец, – ответил старший, становясь в позицию, между тем как младший брат опустил шпагу и сделал шаг назад.

Донья Клара без сил рухнула на пол. Было что-то зловещее в зрелище, которое в эту минуту представляла комната: женщина, лежащая на полу в страшном нервном припадке, оставленная без помощи; ее отец, со сведенными бровями, с чертами лица, искаженными злобой, присутствующий на дуэли своего старшего сына с зятем; его младший сын, кусающий губы от досады, что не может помочь брату; матросы, приставившие пистолеты к горлу слуг, бледных от страха; а посреди комнаты, слабо освещенной несколькими коптящими свечами, два человека со шпагами в руках, готовые убить друг друга.

Дуэль продолжалась недолго – слишком сильная ненависть душила противников, чтобы они стали понапрасну терять время. Сын герцога, бывший нетерпеливее графа, наносил ему удар за ударом, которые граф, несмотря на свое искусство, отражал с трудом. Вдруг молодой человек поскользнулся, в это мгновение граф сделал молниеносное движение и его шпага вошла в грудь противника по рукоять. Молодой человек взмахнул руками, выронил свою шпагу и упал на пол, не издав ни звука. Он был мертв.

– Убийца! – закричал его брат, бросаясь на графа со шпагой в руке.

– Вероломный! – воскликнул граф, отражая занесенный над ним удар и выбивая из рук противника шпагу.

– Остановитесь! Остановитесь! – закричал обезумевший от горя герцог, бросаясь к молодым людям, схватившимся врукопашную.

Но это позднее вмешательство было бесполезно: граф, наделенный необыкновенной силой, легко сумел освободиться от молодого человека и, повалив его на пол, стал ему коленом на грудь.

Вдруг раздался топот лошадей, послышалось бряцание оружия, а затем и поспешные шаги нескольких человек, взбегавших по лестнице.

– А-а! – закричал герцог со свирепой радостью. – Вот наконец и мщение!

Граф, не удостаивая ответом своего врага, обернулся к матросам.

– Бегите! – крикнул он властным голосом. Те стояли на месте, не решаясь оставить графа. – Бегите, если хотите меня спасти, – тихо прибавил он.

Матросы схватили свои карабины за дуло, чтобы проложить себе путь, действуя ими как палицами, и бросились в коридор.

Граф с тревогой прислушивался к ругательствам и звукам ожесточенной борьбы, и вот через минуту уже со двора раздался крик, так хорошо известный морякам. Лицо графа прояснилось, он вложил шпагу в ножны и стал спокойно ждать, проговорив про себя:

– Они спасены! У меня есть надежда!

Почти тотчас в комнату вбежало несколько человек. Судя по шуму, было понятно, что на лестницах и в коридорах находятся люди, готовые в случае надобности прийти на помощь. Все эти люди были вооружены. В них легко было узнать королевских или, лучше сказать, кардинальских гвардейцев. И только двое, с лукавыми кошачьими физиономиями, с бегающими глазами, одетые в черные платья, не имели оружия. Но, по всей вероятности, именно их надо было опасаться больше остальных, ибо их раболепная вежливость всего лишь скрывала неутолимое желание причинять вред. Один держал в руке какие-то бумаги. Он сделал несколько шагов вперед, подозрительно оглядел все общество и сказал высоким отрывистым голосом:

– Именем короля, господа!

– Что вам нужно? – спросил граф де Бармон, решительно подходя к нему.

Приняв это движение за демонстрацию враждебных намерений, человек в черном платье с живостью отскочил назад, но хладнокровие тут же вернулось к нему, и он ответил со зловещей улыбкой:

– Граф Луи де Бармон, если не ошибаюсь?

– К делу, милостивый государь, к делу! – надменно ответил граф. – Я – граф де Бармон.

– Капитан королевского корабля, – бесстрастно продолжал человек в черном, – командир «Эригона», фрегата его величества.

– Я вам уже сказал, что я тот, кого вы ищете, – нетерпеливо ответил граф.

– У меня действительно имеется к вам дело, граф. Вас нелегко нагнать! Вот уже целую неделю, как я рыщу за вами, почти потеряв надежду на встречу.

Все это было сказано с кротким видом, сладким голосом и с медоточивой улыбкой, которые могли бы взбесить и праведника, а тем более того, к кому они были обращены, ведь терпением граф де Бармон похвастаться никак не мог.

– Долго вы еще будете тянуть? – вскричал он, гневно топнув ногой.

– Имейте терпение, граф, имейте терпение, – ответил человек в черном бесстрастным тоном. – Боже мой, как вы вспыльчивы! Так как вы, по собственному вашему признанию, граф Луи де Бармон, командир «Эригона», фрегата его величества, – прибавил он, бросив взгляд на бумаги, которые держал в руках, – то в силу данных мне полномочий я вас арестовываю именем короля за дезертирство, за то, что вы без позволения бросили в чужих краях, то есть в Лисабоне, столице Португалии, ваш фрегат. Отдайте мне вашу шпагу, граф, – прибавил он, вздернув голову и устремив на графа странно блеснувший взгляд.

Граф де Бармон передернул плечами.

– Оружие дворянина никогда не будет отдано такому негодяю, как ты, – с презрением сказал он и, обнажив шпагу, бесстрастно сломал лезвие о колено, а обломки, растворив окно, бросил во двор. Потом он выхватил из-за пояса два пистолета и взвел курки.