Аврора - читать онлайн книгу. Автор: Ким Стэнли Робинсон cтр.№ 34

Так что свет распределялся по поверхности Авроры неравномерно. А поскольку сама Аврора вращалась синхронно с E, как Луна с Землей, освещенность полушария, всегда обращенного к E, и полушария, всегда отвернутого от E, различалась.

Полушарие, отвернутое от E, освещалось простым образом: дни и ночи длились по девять дней, днем было максимально светло, ночью максимально темно и светили только звезды; планета E не появлялась вообще никогда.

В полушарии, обращенном к E, действовала более сложная схема: девятидневной солярной ночи сопутствовало весьма значительное количество света, отраженного от неизменно висевшей в одной и той же точке неба, что с разных точек поверхности Авроры выглядело по-разному, но всегда, проходя все свои фазы, оставалась на одном месте. Ночью в этом полушарии Авроры видно, как E переходит от одной до полного круга около полуночи, а потом, к рассвету, снова убывает до четверти. Таким образом, всю солярную ночь на этой стороне Авроры E давала обильный свет. А самое темное время в этом полушарии наступало в середине солярного дня, когда планета E затмевала Тау Кита и в той части Авроры, где наблюдалось затмение (а именно на широкой полосе поперек средних широт), не было ни тау-света, ни света от E.

На границе двух полушарий была также заметна слабая либрация, когда E, проходящая свои фазы, поднималась выше или опускалась ниже горизонта. Конечно, либрация происходила везде, но ее было не так легко разглядеть, когда планета находилась высоко в небе на постоянно меняющемся звездном фоне.

Возможно, с диаграммой режим стал бы яснее, но аналогия Луны и Земли также могла помочь получить представление, если иметь в виду, что с поверхности Авроры планета E выглядела гораздо крупнее — примерно в десять раз крупнее, чем Земля была видна с Луны, — а поскольку она имела высокое альбедо и получала 1,71 земной инсоляции, то и выглядела гораздо ярче. Крупная, яркая и всегда в одном и том же месте на небе, откуда ни посмотри с обращенного к ней полушария, со слабым либрационным колебанием. Если смотреть с точки высадки, то она висела почти прямо над головой, лишь немного южнее и восточнее зенита, — огромный сияющий шар, то медленно растущий, то медленно убывающий.

— Когда изучим фазы, сможем использовать их как часы, — сказал Юэн Фрее. — Ну или календарь, не знаю, как это назвать. День и месяц здесь это одно и то же. Как бы мы его ни назвали, это уже будет не та единица времени, что была у нас на корабле.

— Наверное, — согласилась Фрея. — А как же месячные у женщин? Мы все это время везли месяцы с собой.

— Ах да, думаю, что так. Что ж, значит, теперь они снова будут в небе. Только длиной восемнадцать дней. Интересно, не получится ли из-за этого путаница?

— Посмотрим.

Гренландию избрали местом высадки отчасти потому, что она находилась в полушарии, обращенном к E. Кто-то сказал, что если посмотреть на Аврору с поверхности E, то Гренландия будет расположена на ее диске примерно в том месте, что слеза скатилась бы из левого глаза на лице Луны, если смотреть на нее с Земли. Красивая аналогия.

* * *

Сложный световой режим Авроры создавал в атмосфере сильные ветры, и на поверхности океана очень часто поднимались огромные волны. Эти волны имели очень длинный разгон — на некоторых широтах они и вовсе не встречали суши и беспрепятственно огибали всю луну и всегда под силой тяжести 0,83 g, благодаря чему достигали очень высокой амплитуды, далеко за сотню метров в гребне, когда расстояние между гребнями достигало километра. Они были больше всех волн на Земле, если не считать цунами. А поскольку они не стихали на протяжении девятидневных ночей, поверхность океана замерзала только в определенных бухтах и в тихих заливах некоторых островов. Когда людям Авроры настанет час выйти в океан — о чем многие говорили с большим воодушевлением, — это сопровождалось бы значительными трудностями.

* * *

— Сейчас мы собираемся покинуть станцию, — сказал Юэн в динамик своего шлема. На корабле его слушали 287 человек. Остальных членов экспедиции слушали 1814 человек. Шел день 170043-й, A0.3.

— Мы в костюмах, они довольно гибкие и легкие. На забрале индикатор, шлем прозрачный, по крайней мере, мне через него видно все, так что ощущение хорошее. G вроде бы такое же, как на корабле, дальность видимость отличная. Возможно, здесь ветрено, но не знаю, почему мне так кажется. Наверное, я слышу, как ветер дует мимо зданий станции, а может, чувствую еще и колебания. Мы находимся достаточно далеко от воды и не видим ее отсюда, но, надеюсь, проедем на запад на машине и посмотрим на океан. Эндри, ты готова ехать? Так, значит, мы все готовы.

Вшестером они вышли проверить роботизированные аппараты и транспортные средства, которые уже стояли приготовленные для поездки. Если машины окажутся пригодны, они проедут на них около пяти километров на запад, где находился берег.

— Ха-ха, — проговорил Юэн.

Фрея устроилась поудобнее, чтобы слушать его и смотреть изображение с его нашлемной камеры.

— Итак, мы снаружи, вышли на поверхность. Ощущения, по правде сказать, такие же, как на корабле. Ух ты, как ярко!

Он посмотрел вверх, и небо на картинке озарил свет Тау Кита. Юэн с помощью поляризационных фильтров уменьшил ее вид до круглого блестящего шара, зависшего в ярко-синем небе…

— Ой-ей, я слишком задержал на ней взгляд. Получилось остаточное изображение, то ли красное, то ли красно-зеленое, и оно плавает. Надеюсь, сетчатку я себе не повредил! Больше так не буду делать. Я думал, забрало получше фильтрует. Все, понемногу проходит. Хорошо. Ладно, урок усвоен. Не смотреть на солнце. Уж лучше смотреть на E, ух ты! Это такая гигантская круглая штука в небе. Вот сейчас освещен толстый полумесяц, хотя темную сторону я тоже отлично вижу, не знаю, заметно ли это на вашей картинке. И еще я вижу облака, они тоже прекрасно видны. Кажется, большую часть темной стороны закрывает большой фронт, и он переходит к освещенной части. Подо мной двойная тень, хотя та, что получается из-за света E, выглядит довольно тускло… Ой, а вот это задуло! Очень сильный ветер. Показать его не могу, здесь только скалы, а пыли я нигде не вижу. До горизонта очень далеко.

Он повернулся кругом, и его зрители увидели, что по всем сторонам тянется ровная земля. Голая черная порода с красноватым оттенком, размеченная неглубокими полосками. Как Буррен, сказал кто-то, та часть Ирландии, где на плоской поверхности выросла ледяная шапка и не оставила ничего, кроме длинных узких борозд, иссекающих породу.

— На корабле такого ветра не бывает. Интересно, эти костюмы измеряют скорость ветра? Да. Мой показывает шестьдесят шесть километров в час. Вау! По ощущениям — будто тебя толкает в спину какой-то невидимка. Ну и грубиян!

Он рассмеялся. Его спутники тоже не сдержали смех, когда стали врезаться друг в друга и хвататься за товарищей. Но за исключением этой причуды, никаких признаков ветра не наблюдалось. Небо заполняли перистые облака, то ли насыщенно-синего, то ли темно-фиолетового цвета. Казалось, они, несмотря на ветер, были неподвижны. Давление на уровне поверхности составляло 736 миллибар, то есть примерно соответствовало земному на высоте 2000 метров над уровнем моря, хотя здесь они находились всего в 34,6 метра над уровнем моря Авроры. Ветер дул сильнее, чем им доводилось испытывать на корабле, как минимум на 20 километров в час.