Наконец-то я полностью расстегнула ненавистный корсаж. Высвобождение из него всегда сопровождалось болью.
– Лорд Берли смотрел на вас не так, будто желал уложить в постель, – сказала Франсуаза, косясь на мой корсаж.
– Да? А как тогда он смотрел?
Я налила себе вина и плюхнулась на стул. День, так прекрасно начавшийся, явно менялся в худшую сторону.
– Как смотрел? Как на ягненка, предназначенного на убой. И еще прикидывал, сколько сможет за вас получить.
– Кто это угрожал съесть Диану на обед?
Я никак не могла привыкнуть, что он появляется неслышно. Мэтью усмехался, снимая перчатки.
– Твой гость. Ты с ним ненамного разминулся.
Я сделала глоток вина. И снова Мэтью непостижимым образом оказался рядом, взяв у меня кубок. В другое время меня бы это позабавило, но только не сейчас.
– Ты можешь хотя бы рукой махнуть или подать иной знак? Мне бывает не по себе, когда ты перемещаешься подобным образом.
– Помнится, ты определила, что выглядывание в окно – один из моих «теллсов». Могу тебя обрадовать: я тоже изучил некоторые из твоих. Перемена темы разговора – один из наиболее ярких… О каком госте речь? – спросил Мэтью, устало потирая лицо.
– Когда я вернулась домой, в нашей гостиной у камина сидел Уильям Сесил. – (Мэтью застыл.) – Самый страшный из всех стариков, какие мне встречались, – продолжила я, снова протягивая руку к кубку. – Если седые волосы и борода делают Берли похожим на Санта-Клауса, менее опасным он от этого не становится. Я бы ни за что не повернулась к нему спиной.
– И это очень разумно, – тихо похвалил меня Мэтью. – Что понадобилось незваному гостю? – спросил он Франсуазу.
– Сама не понимаю, – пожала она плечами. – Я ходила за мясным пирогом для мадам. Пришла, а он сидит. Спросил вина. Ваш демон вылакал все. Пришлось идти в лавку.
Мэтью исчез, а когда вернулся, вид у него был более спокойный. Я вскочила на ноги, поняв, куда он ходил. На чердак, где хранились все секреты.
– Неужели он…
– Нет, – перебил меня Мэтью. – Все в том же виде, в каком я оставлял. А Уильям объяснил цель своего визита?
– Лорд Берли просил передать тебе, что он заходил… – Я помялась. – И еще он настоятельно советовал мне уехать из Лондона.
В гостиную вошла Энни, неся груду белья. Следом шли болтающий Джек и улыбающийся Пьер. Увидев лицо хозяина, Пьер сразу перестал улыбаться. Я взяла у Энни белье и сказала:
– Франсуаза, почему бы вам не сводить детей в «Шапку кардинала»? Пьер тоже с вами пойдет.
– Ура! – завопил Джек, предвкушая вечернее развлечение. – Мастер Шекспир учит меня жонглировать.
– Пока он не пытается выправлять твой почерк, я не возражаю, – сказала я, ловя подброшенную Джеком шляпу.
Разумеется, я бы не возражала, если бы Шекспир взялся учить мальчишку красиво писать. Но я совсем не хотела, чтобы список «художеств» Джека пополнился умением подделывать чужой почерк и составлять подложные бумаги.
– Приятного ужина. И постарайся не забыть, для чего существуют носовые платки, – сказала я Джеку.
– Не забуду, – пообещал Джек, вытирая нос рукавом.
Через несколько минут дом опустел.
– Не понимаю, зачем лорд Берли потащился в Блэкфрайерс для встречи с тобой?
– Затем что я получил секретное донесение из Шотландии.
– Что на сей раз? – спросила я.
У меня сдавило горло. Процессы над ведьмами в Берике не впервые обсуждались в моем присутствии, но после визита Берли я вдруг почувствовала, как зло вползает к нам на порог.
– Король Яков продолжает допрашивать ведьм. Уильям хотел обсудить… если такое возможно… какие ответные меры должна предпринять королева. – Мэтью нахмурился, почуяв перемену в моем запахе. Да, от меня сейчас пахло страхом. – Тебе не стоит тревожиться из-за шотландских событий.
– Если я не буду знать, это не предотвратит развития событий.
– Конечно, – сказал Мэтью, гладя меня по затылку и пытаясь снять напряжение. – И если будешь знать – тоже.
На следующий день я вернулась от Благочестивой Олсоп с маленькой деревянной шкатулкой для заклинаний. Туда надлежало складывать написанные заклинания. Шкатулка служила местом, где они будут вылеживаться, набирая силу, пока не созреют и ими не воспользуются другие ведьмы. Умение записать заклинание было следующим шагом в моей эволюции прядильщицы. Пока там лежали только мои разноцветные нити. По мнению Марджори, мое маскировочное заклинание еще не слишком годилось для использования другими ведьмами.
Эту шкатулку сделал колдун с Темз-стрит. Материалом послужил кусок рябинового дерева, дарованного драконихой в день моего предзаклинания. Колдун вырезал изображение рябины на крышке. Ветви и корни сплетались в настоящий лабиринт, и было невозможно определить, где что. Мастер гордился своей работой. Мне не терпелось показать шкатулку Мэтью.
«Олень и корона» встретил меня странной тишиной. В гостиной не пылал камин, не горели свечи. Мэтью я нашла в кабинете. На столе стояло три кувшина с вином. Два были пусты. Обычно Мэтью не пил так много.
– Что случилось?
Он взял со стола лист бумаги, скрепленной толстой печатью из красного воска. Посередине печать была сломана.
– Нас вызывают ко двору.
– Когда? – спросила я, садясь напротив мужа.
– Ее величество великодушно позволила нас обождать до завтра, – сердито фыркнул Мэтью. – Ее отец был куда бесцеремоннее. Генрих мог послать за теми, кого хотел видеть, в любое время. Его не заботило, что люди уже легли спать или на дворе хлещет дождь и завывает ветер.
Помнится, еще в Мэдисоне я испытывала сильное желание встретиться с королевой Елизаветой I. Но после встречи с самым проницательным мужчиной королевства я утратила всякое желание встречаться с самой проницательной женщиной.
– Мы обязаны там быть? – спросила я, питая некоторую надежду, что Мэтью игнорирует королевское распоряжение.
– В письме королева соизволила напомнить мне о своем законе, запрещающем всякое чародейство, колдовство и магию. – Мэтью сердито швырнул бумагу на стол. – Мистер Дэнфорт однажды уже писал своему епископу. Берли сжег кляузу, но она, похоже, восстала из пепла, – сказал Мэтью и выругался.
– Тогда зачем нам отправляться ко двору?
Я сжала в руках шкатулку для заклинаний. Нити внутри шуршали от нетерпения помочь мне найти ответ.
– Если завтра к двум часам дня мы не появимся в аудиенц-зале Ричмондского дворца, Елизавета велит арестовать нас обоих. – Глаза Мэтью были похожи на осколки стекла, отшлифованные морем. – И тогда Конгрегация очень скоро узнает правду о нас, – добавил он.
Новость произвела переполох не только среди наших слуг. Каким-то образом о ней стало известно графине Пемброк. Наутро Мэри явилась к нам ни свет ни заря, притащив с собой столько одежды, что хватило бы на целый приход. От нас до ее замка были считаные сотни футов, но графиня отправилась по реке. Появление ее барки у причала Уотер-лейн превратилось в массовое зрелище исключительной важности. Шумная улица на некоторое время замерла.