Братья. Книга 2. Царский витязь. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова cтр.№ 27

В третий раз едва не упав, Светел неловкими, негнущимися руками потянулся к ножу. Амбарную дверь, примёрзшую после весенних бесчиний, отдирать было проще. Светел всё-таки вынул поясной нож. Концом клинка ткнул себя в бедро. Неглубоко, пальца на полтора.

Плоть едва откликнулась болью. Ранка ощутилась больше как прореха в одежде, дыра, сквозь которую вон из тела заструилось тепло. Кое-как отойдя мыслями от собственных тягот, Светел напряг слух, ловя за спиной свистящее, застуженное дыхание Кочерги. На ходу ведь не только задний за передним присматривает, но и передний оглядывается. Убедившись, что Кочерга ещё идёт, Светел вдруг с пронзительным равнодушием понял: ни упорство витязей, ни целость его, отрока, рук и ног уже не имели значения.

Осознание было простым и спокойным:

«Не дойдём».

Спины впереди расплылись. На лыжне стояли мать и отец. Совсем такие, как показывал личник. Дёргалась жилка, продетая из груди в грудь, куклы взмахивали тряпичными руками: «Ты достойно бился, сынок. Иди к нам!»

Светел мотнул головой, разодрал смёрзшиеся ресницы. На него смотрела вполне живая мама Равдуша, а рядом с ней… Атя Жог? Сквара? Выросший Жогушка? «Не смей умирать, как те, покорно уткнувшись! Слышишь, сын? И другим не смей позволять!»

«Не дойдём…»

Сеггарова дружина и так вершила невозможное. Держалась на ногах и всё медленней, но тащила себя вперёд. Дралась там, где изнемогли и застыли сперва миряне-походники, после – могучие витязи Коготка. Всё равно подвиг будет напрасен. Каменных врат уже не достичь. Даже семижильным отмерен предел, и этот предел они давно миновали. Если слишком смелые вновь не услышат предупреждения, сунутся прямоезжей дорогой – может, найдут их, замерших на вдохе перед очередным шагом. Вставших нетленными среди вечно стынущей тишины…

Чуть дальше того места, где под сыпучими пеленами угадывались сани и оботуры, сник Гуляй. Подломилась раненая нога. Витязь не рухнул только потому, что через плечо висела на ремне люлька и её никак нельзя было уронить. Гуляй захрипел, вцепился двумя руками в каёк, медленно встал. Однако нога наказывала его хуже чем просто болью – непослушанием. Она вновь подогнулась, наотрез отказываясь держать. Гуляй молча поник на оба колена… да так и остался.

– Дядя Гуляй!.. – попытался закричать Светел.

Кочерга сзади одышливо засипел, тоже окликая товарища. Их услышали. Ильгра повернулась, тяжело, мучительно, за ней воевода. Гуляй не двигался, лишь держал на руках люльку с двумя жизнями, теплившимися наперекор смерти. Подоспевший Светел заметил: личина у него под глазными прорезями намокла, взялась ледяной коркой. Гуляй плакал от бессилия, понимая, что уже не вынесет дитятко под родные тёплые облака.

– Ильгра… – Это был сдавленный стон сквозь зубы, вымучить такой из железного Гуляя могло только последнее отчаяние. – Дитя возьми…

– Не возьму! – зло огрызнулась она. – Справишься!

– Справлюсь, – отдыхая на каждом слове, согласился Гуляй. – Ты возьми. Догоню… Посижу чуть… догоню. Ты ступай. Все… ступайте.

– Нет. Где один из нас, там и знамя!

В голосе воеводы ещё рдели угли былой мощи, но они скоро дотлеют. Светел видел, как у Сеггара качалась под ногами земля.

Кочерга вдруг сказал:

– Может, отрок налегке добежит? Шустрый… сможет. Ребя вынесет…

Все посмотрели на Светела.

Светел тоже посмотрел на себя как бы со стороны. «А не побегу!.. А как ослушаться, если Сеггар напрямую прикажет?..»

Вот это вправду был уже край. Предел. Черта, за которой нет привычной опоры. Шагни – познаешь падение. Или, может, взлёт к великой ясности, к допрежь неведомым силам. Как безымянный воевода на Кровавом мосту, один против сотен. Как сам Светел мальчонкой на перекладине.

Он и правда будто вновь повис на черёмуховой жерди, за гранью здравого разумения вознося через неё подбородок. Вся-то разница, что ныне тянулся не к сучку в знакомом бревне, а к санкам с поклажей – за Обидными.

Светел так и не склеил им чехолка. Понадобились – просто вытряхнул из полстинки, призывая к служению.

– Встань, Гуляй! – повторила Ильгра. – Никто тебя не повалит, пока сам не склонишься! А не наша это вера – склоняться!

Витязь медленно покачал головой. Негнущейся рукой сдвинул харю, обросшую бахромой чёрных сосулек. У него шла носом кровь, борода смёрзлась, обвисла. Глаза на осунувшемся лице смотрели из глубоких тёмных глазниц. Остальные, надо думать, выглядели не лучше.

– Добей, сестра… Не встать мне.

Светел, торопясь, даже не стал трогать шпеньки, он откуда-то знал: Обидные отзовутся звонко и ладно. Занёс над струнами берестяной лепесток. Спохватился, сдёрнул куколь вместе с харей. Так проще будет петь. Так его вернее услышат.

Та самая голосница Крыла, дерзко перепетая по-своему. Облачённая иными словами.

Серые безликие головы начали поворачиваться. Кажется, на Светела смотрели как на умобредного. «Хоть вперёд бежать не велят…» Мелькнуло, забылось. Ильгра подняла знамя. Дёрнула шнур, выпуская полотнище. Здесь не было ветра, чтобы дать крылья Поморнику. Ильгра зарычала, взмахнула древком.

Гуляй начал материться, сперва совсем тихо. Светел даже не все эти слова прежде слышал, куда там многосложные заклинания, коими сплетал их Гуляй.

Гуляй разогнул здоровую ногу, поставил как подобало. Все смертны, да не на коленях витязю помирать! Гуляй опёрся локтями, по вершку, со страшным трудом, но стал подниматься. Снова взял люльку. Знамя указало вперёд, яростное, как боевая рогатина. Дружина сдвинулась с места. Поползла. От берестяного лепестка отлетали клочки.

Пальцы летали над струнами, высекая огненные самоцветы, каких Светел не добывал даже из Золотых. Хилые гусельки, отвоевавшие Царской ночёвку в зеленце, совершали свой второй подвиг. Кончалась одна песня, Светел тотчас подхватывал новую. Он их как будто даже не выбирал, песни сами исходили из уст. Обидные надрывались гулом и звоном. Отдавали всё, на что как будто и способны не были. Светел то ли пел, то ли просто кричал и хрипел, это не имело значения. Вселенная сузилась до лыжного следа в трёх шагах впереди. Всё прочее покрыла дымная мгла. Светел напрягал зрение, силясь высмотреть ворота. Впереди, в серой, всё отступающей пелене скользила быстрая тень. Вела Светела за собой, манила, звала. Ободряла взмахом руки, когда спотыкался. Казалось важным понять, кто это. Весел, соперник, не успевший стать другом?.. Светел никак не мог увидеть лицо. Сам Крыло?.. Никто с определённостью не говорил о его смерти, но гусли сиротствовали. А может…