Братья. Книга 2. Царский витязь. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова cтр.№ 23

– Не стерплю, чтобы ещё ты мне пенял! – гневался юнец, прибывший из иного мира, из сказки, из младенческих воспоминаний Светела. – Я и так принял все труды и все муки! Я, сын и внук царедворцев, допущенных в палаты Высшего Круга, трясся на мешках с вяленой рыбой и сам ею провонял до нутра, и вот какой мне оказан приём!.. И всё прихоти ради… чтобы каких-то телохранителей привести…

Он захлёбывался обидой, мешал свои неправды с чужими, привезёнными из Выскирега, из тех самых палат. Сеггар, всего-то сказавший «Ну наконец-то», перед юным вельможей был глыбой неотёсанной мощи. Наверняка мог одним щелчком закрыть ему рот до вечера. И… молчал. Терпел. Светел заново обозрел немыслимый путь, что очертил для него атя Жог. Это каким надо стать, в какую силу войти, чтобы словом, взглядом смирить не дурных Гузыней, не сына какого-то царедворца – весь Высший Круг, где сидят лишь ступенью ниже царей!..

«Я смогу, – поклялся он троим отцам, смотревшим на него с той стороны неба. – Я смогу!»

Заменки с немым отчаянием оглядывались то на Ильгру, то на Сеггара, то на Гуляя. Надо было что-то делать, выручать воеводу, но как?.. Осунувшаяся Нерыжень как будто встряхнулась, кровь вернулась к щекам.

– Уж ты прости наше неразумие, добрый батюшка красный боярин, – серебряным ручейком потёк девичий голос. Нерыжень выступила на свет. Она была так прекрасна сейчас, что Светел аж задохнулся. – Не побрезгуй скудостью, великий гость долгожданный! Пойдём к печи натопленной, за столы богатые! Пищами согреешься, пивом сердце возвеселишь, песнями душеньку восхрабришь…

Песнями?.. Как она поёт, Светел прежде не слышал. Но не усомнился – заслушаешься. Что важнее, не усомнился приезжий. Разящая красота Нерыжени постигла его вернее меча. Боярский сын забыл обличать, смолк, шагнул ей навстречу.

Сеггар кашлянул. Гонец вспомнил о нём и о деле, сунул руку за пазуху. Вытянул узкий кожаный тул.

– Вот письмо. Грамоте разумеешь?

Сеггар молча вскрыл тул. Полюбовался вислой печатью чистого воска, поди такую подделай! Развернул свиток. Сощурился. Отдалил от глаз. Он читал не слишком уверенно, не его это был хлеб и каждодневная надобность. Однако справлялся.

– «Эрелис, третий сын Андархайны… законный сын Эдарга, властителя шегардайского и всея окольной губы… повелевает Сеггару, сыну Се́нхана, прозванному Неуступом, вольному воеводе…»

– Повелевает, – благоговейным шёпотом, с непонятной нежностью повторила Ильгра.

– «…повелевает выдать благородному Мадану, племяннику верного слуги нашего, Фирина Гриха, сберегать… сберегаемых в его дружине детей славного рынды отца нашего Эдарга, именем Космохвост… им же рекла Косохлёст да Нерыжень… дабы он, боярский сын Мадан, их привёл пред лицо наше в стольном Выскиреге. К сему приложили руку Невлин, сын Сиге, седьмой боярин Трайгтрен, и Фирин, сын Дойгеда, пятый боярин Грих, великий обрядчик.

– Всё ли верно? – спросил высокородный гонец.

Голос прозвучал ещё раздражённо и немного насмешливо, – видно, грамотность Сеггара позабавила Мадана. Светел немедля задумался, как-то на месте воеводы справился бы сам. Андархской речи он, благодаря Пенькам, не утратил, хотя чистоту говора растерял. А вот с начертанным словом дела не имел давненько. «Это ведь, как до Высшего Круга дойду, тоже важно будет? Дадут вот такое письмо, тут и взопрею…»

– Верно, – сказал Сеггар. – И я узнаю́ руку Эрелиса Шегардайского, сына Эдарга.

– Тогда над означенными Косохлёстом и Нерыженью больше нет твоей десницы, вольный воевода. Им идти моей дорогой, а тебе, Сеггар Неуступ, – какой пожелаешь. Признаёшь ты это?

– Признаю, – проскрипел Сеггар. – Харр-га!

– Харр-га, – словно ставя печать, глухо, слитно и яростно отозвалась дружина. – Харр-га!

Светел уже знал: на додревнем морянском языке это значило то ли «высокий дом», то ли «дом превыше»… в общем, «наша взяла». Боярский сын поводил глазами, зримо потерявшись. Угрюмый клич дышал силой, незнакомой и неподвластной ему. Заменки стояли прозрачные, принимали славу, что воздавали им побратимы. Светел жалел, что не вынес Обидные, да не бежать за ними теперь.

Оставив в Путилином кружале двоих человек, Царская ходко убегала к северной дороге. Светел, так и не успевший подружиться с заменками, ощущал их отсутствие, как прореху на спине кожуха: ледяными токами под лопатку. Он со своими санками вновь шёл предпоследним. Замыкал вереницу Гуляй. Это была вторая честь после самых передовых, не отроку её доверять. Сеггар с Ильгрой задали гонку, от которой царский посланник расплакался бы на первой версте, а с ним, чего доброго, и его упряжные псы. Знать, хотел воевода отыграть сутки, потерянные из-за нерасторопности боярского сына. С купца-нанимателя станется отдать плату иным, коих немало вьётся в Пролётище. А с Коготка – увести поезд одному. Просто чтобы Сеггара подразнить.

Светел в охотку так разлетелся на лыжах, что еле унял бег, когда Ильгра вскинула руку. Витязи собрались возле передовых. Те разглядывали следы.

– Всё же напрямки повернул, – ворчал Неуступ.

– Через щелью? Сказывал же Путила: неладно там.

– В том и дело. Коготку отважному чем неладней, тем лакомей.

– Всё доблесть молодецкую утверждает…

Сеггар хмурился. Глядел под ноги. Думал. Следы полозьев и лыж сворачивали к холмам. Круто, заметно. Нарочно ему, Сеггару, на погляд.

– Повернём, – решил он наконец. – Где коготковичи прошли, мы пройдём.

– Знай стариков, – хмыкнул Гуляй. – Не удавать стать. Догоним!

Крагуяр задорно добавил:

– А и вытащим, если кому туго пришлось.

Светел отступил с лыжни́цы – пропустить Ильгру.

– Значит, бабка дочерей тебе напророчила? – поддел Гуляй. – А что про мужа сказала?

Витяжница перекинула на спину толстую белую косу. Расхохоталась:

– Бабка давно из лет выжила, да ещё пива напробовалась! Слышал, чего нашей умнице наговорила? Что будто бы ей судьба любить друга госпожи, изводить её брата и брезговать её суженым!

Гуляй угрожающе потемнел:

– В старину за подобные предсказания язык тупым ножом усекали, да правильно делали! Если старая ведьма сболтнула хоть на золотничок правды, это за кого, получается, они там нашу Ольбицу выдать хотят? За Болта, непотребника? Чтобы он ещё и к Нерыжени полез?

«Ольбицу?..»

– Поглядел бы я, что от него останется, – сощурился Кочерга.

– Болта нынче ни в столице, ни в Шегардае. На корабле, говорят, в Аррантиаду ушёл.

– Погоди, вот вернётся…

– А Йерел? – спросил Крагуяр. – Сложа руки будет смотреть?

«Йерел…» Что-то смутно дрогнуло в памяти. Давнее, истёртое многими бурями. Прямо сейчас недосуг было вспоминать.