Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было - читать онлайн книгу. Автор: Гали Еникеев cтр.№ 81

Нормы процессуального права, толкующие порядок применения Ясы, содержали билики (от слова «билиг» — старотатарское «знать»).

«Билики были предметом преподавания: чингизиды и военная аристократия в начале и конце каждого года должны были приходить и внимать биликам Чингиз хана», включая эмиров туменов, тысяч и сотен (53, 173). То есть, была налажена система своеобразного правового обучения руководителей на местах. Кто не проходил данные «курсы повышения правовых знаний», отстранялись от руководящих должностей (53, 174). Благодаря этому достигалось действенность и надлежащее исполнение действующих и вновь принимаемых норм права.

«Чингиз хан, по словам Рашид ад-Дина, высказывался так: «У степных народов, которых я подчинил своей власти, воровство, грабеж и прелюбодеяние составляли заурядное явление. Сын не повиновался отцу, муж не доверял жене, жена не считалась с волей мужа, младший не признавал старшего, богатые не помогали бедным, низшие не оказывали почтения высшим, всюду господствовал самый необузданный произвол и безграничное своеволие. Я положил этому конец и ввел законность и порядок» (31, 463).

Нормы Ясы были распространены также и среди «оседлых народов», защищали и их права.

Приведем два примера описания судопроизводства татаро-монгол: Плано Карпини приводит пример, как был Монголами рассмотрен спор о праве на наследство между «двумя сыновьями царя Георгиании (Грузии. — Г.Е.)» (68, глава 7, § I): «Именно один был законный, а другой, имя которого было Давид, родился от прелюбодеяния; законного же звали Мелик; сыну прелюбодейки отец оставил часть земли; другой же, который был моложе, поехал вместе с матерью к императору татар ради того, чтобы вышеупомянутый Давид предвосхитил путь к нему; мать другого, то есть Мелика, именно царица Георгианская, по которой муж владел царством, так как то царство находилось во владении по женщинам, умерла в дороге. Они же, по прибытии, роздали огромные подарки, в особенности же законный сын, требовавший части земли, которую отец оставил сыну своему Давиду, так как этот последний, будучи сыном прелюбодейки, не должен был владеть ей. Тот же отвечал: «Пусть я сын наложницы, все же я прошу, чтобы мне оказана была справедливость по обычаю татар, не делающих никакого различия между сыновьями законной супруги и рабыни». Отсюда приговор был произнесен против законного сына, чтобы он подчинился Давиду, который был старше, и чтобы он владел спокойно и мирно тою землею, которую дал ему отец.

И таким образом младший сын потерял розданные им дары и проиграл дело, которое вел против брата своего Давида» (там же, глава 7, § I).

Как видно из приведенного примера, несмотря на огромные затраты на подкуп должностных лиц, спор был решен в строгом соответствии с положением законодательства монголо-татар: закон определял, что «между сыном от наложницы и от жены нет никакой разницы, но отец дает каждому из них, что хочет, и если он из рода князей, то сын наложницы является князем постольку же, как и сын законной супруги» (68, §IV, «Об их законах и обычаях»).

Вот и араб Ибн Батута пишет о судах монголо-татар в Улусе Джучи примерно через сто лет после Карпини (лето 1334 г.) то же самое: «Что относится к делам религиозным, решает кади, а другие дела решают эти эмиры. Решения их основательны и справедливы, потому что они (судьи) не заподозриваются в пристрастии и не берут взяток» (101, 312).

Для тех, кого монголы «уводили с собой покорять другие народы», для тех, кто «присоединился к ним», — то есть для воинов монгольской армии и государственных служащих державы, Яса содержала нормы о взаимовыручке и взаимопомощи. То есть был установлен принцип: «один за всех, и все — за одного», и нормы взаимовыручки распространены были на всех монголов — от хана до рядового бойца (31, 472–473).

Несомненно, что и нормы международного права были разработаны в Ясе довольно детально. Не удалось скрыть противникам монголов — всех времен и народов — наличие в Ясе нормы о неприкосновенности послов, которую «монголы выполняли столь последовательно, что позднейшие дипломаты должны были бы скинуться на памятник Чингисхану и его закону, потому что в древности и в средние века убийство чужеземца преступлением не признавалось» (там же, 477).

Норма о неприкосновенности послов была основана на древнем татарском обычае гостеприимства и странноприимства. У татар есть древняя поговорка, в которой ясно видна доминанта поведения по отношению к постороннему: «При человеке (постороннем), зашедшем к тебе, даже с собакой своей будь предупредителен и вежлив» — в смысле того, что хозяин при посещении его дома посторонним обязан «настроиться на добро».

Йазу (Яса) содержала нормы веротерпимости, равенства всех перед законом и государством вне различия по вероисповеданию, расе и этнической принадлежности, нормы об ответственности всех членов общества перед законом, включая Верховного правителя и рядового подданного государства.

Содержались в Йазу, как было отмечено выше, и принципы равных возможностей для каждого независимо от происхождения — по способностям и качествам человека, принципы, предписывающие благородство, верность долгу и слову, и стремление к полной самоотдаче каждого в избранной им сфере деятельности и стремление к совершенству.

Таким образом, по приведенным, даже весьма кратким сведениям можно сказать, что Свод законов Чынгыз хана, вошедший в Историю под наименованием Яса, был огромным достижением в развитии права в жизни всего человечества. В этом и заключается главная причина ее отсутствия до сих пор в подлиннике — и несомненно, нормы Ясы были заимствованы при разработке в дальнейшем правовых систем различных государств, также и международного права — примерно с периода эпохи Возрождения, но естественно, признавать это никто не собирался и пока не собирается — ведь татаро-монголы были «дикими кочевниками», причиной побед которых было их «неисчислимое количество» и «беспримерная жестокость».

Великая Яса (Йазу) была, очевидно, составной частью Алтын Дафтера — кодекса, в котором собраны были сведения о жизни и деятельности Чынгыз хана, о создании им Орды и державы. А также сведения о дальнейшей государственной деятельности монголо-татар, в том числе военно-политической, которые были наработаны после Чынгыз хана.

Несомненно, и Великая Йазу, и Алтын Дафтер будут со временем обнаружены, как будет обнаружен и государственный архив Ивана Грозного, и многое другое, считающееся «утерянным безвозвратно» — как записано в древней и мудрой книге: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и нет ничего сокровенного, что не открылось бы» ^[153].

По приведенным у Мэн-хуна сведениям можно сделать вывод о том, что и управление войсками у Чынгыз хана было отнюдь не на уровне «феодализирующегося первобытного общества»:

У него была налажена штабная работа, правда без излишнего бюрократизма: «Чингис издает также указы, приказания и другие бумаги» (17, 229). Были для представителей центральной власти введены удостоверения-жетоны — «пайзы». Соответственно рангу чиновники носили золотые и серебряные пайзы (там же, 229), позже пайзы были и бронзовые (41, 22).