Дневник книготорговца - читать онлайн книгу. Автор: Шон Байтелл cтр.№ 2

Со временем материальное положение стало улучшаться, и вместе с этим вернулось и чувство оптимизма. В пустовавших зданиях бывшей маслобойни сейчас работают небольшие частные предприятия. Большую часть помещений занимает производство печей, мастерская ковки и студия звукозаписи. Вискокурня вновь открылась в 2000 году под руководством энергичного Рэймонда Армстронга, предпринимателя из Северной Ирландии, и производит продукцию в небольших количествах. В жизни самого Уигтауна также наступили благоприятные перемены. Сегодня это город книжных магазинов и книготорговцев. Окна и двери, когда-то закрывшиеся наглухо, теперь распахнулись снова. Сегодня здесь процветают малые предприятия.

Все, кому довелось работать в моем магазине, постоянно говорили мне, что про наших покупателей можно написать целую книгу, и томик Джен Кэмбл «Диковинные диалоги в книжных магазинах» (Weird Things Customers Say in Bookshops) – лучшее тому подтверждение. Поскольку природа не наградила меня феноменальной памятью, я начал записывать события, происходящие в магазине, чтобы потом из этого можно было сделать что-нибудь интересное. Если дата первой записи покажется вам случайной, значит, так оно и есть. Идея вести дневник пришла мне в голову 5 февраля, и записи именно за этот день легли в его основу.

Онлайн-заказов: 5

Найдено книг: 5

В 9:25 позвонил мужчина из Южной Англии, подумывающий купить книжный магазин в Шотландии. Спрашивал, как верно определить стоимость магазина с товарным остатком 20 000 книг. У меня с языка едва не сорвалось: «ВЫ В СВОЕМ УМЕ?», но, сдержавшись, я поинтересовался, что предлагает нынешний владелец. Хозяйка магазина сказала ему, что средняя цена книги – 6 фунтов стерлингов, и предложила разделить общую сумму 120 000 фунтов на три. Я сказал, что делить надо по меньшей мере на десять, а лучше бы сразу и на тридцать. Торговать книгами по-крупному сегодня практически невозможно, поскольку мало кто покупает книги в большом количестве, а те, кто готов это сделать, платят жалкие гроши. Даже в 2001 году, когда я покупал магазин и дела обстояли более-менее благополучно, бывший владелец оценил 100 000 книг в 30 000 фунтов стерлингов.

Наверное, надо было посоветовать этому человеку, чтобы перед тем, как покупать магазин, он сначала прочитал не только оруэлловские «Воспоминания книготорговца», но и выдающуюся книгу Уильяма Дарлинга «Новые рассказы книготорговца-банкрота» (The Bankrupt Bookseller Speaks Again). Оба этих произведения обязательны к прочтению для каждого, кто подумывает стать книготорговцем. Вообще-то Дарлинг – не обанкротившийся книготорговец, а продавец тканей, однако он пишет настолько убедительно, что в существование такого человека трудно не поверить. Его описания отличаются потрясающей точностью. Плод фантазии Дарлинга – «неухоженное, нездоровое, неинтересное для случайного посетителя существо, которое, однако, если его потревожить, может сказать что-нибудь вполне внятное о книгах» – по точности описания не уступает другим портретам книготорговцев.

Сегодня в магазине работала Ники. У меня больше нет возможности платить зарплату постоянным продавцам, особенно в долгие холодные зимы, поэтому приходится полагаться на Ники – которой в равной мере свойственны и усердие, и странности, – в том, чтобы она дважды в неделю подменяла меня в магазине, когда мне нужно съездить за новыми книгами или заняться другими делами. Ники далеко за сорок, у нее два взрослых сына. Она живет в домике на ферме с видом на залив Люс, примерно в пятнадцати милях от Уигтауна, принадлежит к свидетелям Иеговы и любит заниматься «рукоделием» – то есть создавать совершенно бесполезные вещи. В этом вся Ники. Она часто сама шьет себе одежду и бедна как церковная мышь, однако всегда готова щедро поделиться с другими тем немногим, что у нее есть. Каждую пятницу она приносит мне угощение, которое нашла в куче выброшенных продуктов за супермаркетом Morrisons накануне вечером после мероприятий в Зале Царства свидетелей Иеговы. Она называет это «пятничным пиром». Сыновья зовут ее неряхой и цыганкой, однако Ники настолько срослась с магазином и книгами, что без нее магазин лишился бы части своего очарования. Хотя сегодня и не пятница, она принесла отвратительной еды, которую вчера выудила из кучи за Morrisons: упаковку самосы, которая так размякла, что потеряла всякое сходство с самосой. Она влетела в магазин, помахала пакетом у меня перед носом и сказала: «Смотри, самоса! Вкуснотища!» – и тут же начала есть, роняя мокрые кусочки на пол и на прилавок.

Летом я беру на работу одну-двух студенток. Это дает мне свободу насладиться некоторыми вещами, из-за которых жизнь в Галлоуэе считается идиллией. Писатель Ян Ниалл однажды сказал, что ребенком на уроках в воскресной школе он всегда думал, что «земля, текущая молоком и медом», о которой рассказывала учительница, – это Галлоуэй. Он думал так отчасти потому, что на ферме, где он вырос, в кладовке всегда в изобилии было и то и другое, а еще потому, что для него эти места были своего рода раем. Я разделяю его любовь к этим местам. Благодаря девочкам, которые подрабатывают в магазине, я могу позволить себе роскошь в любое время отправиться на рыбалку, или погулять по холмам, или поплавать. Ники называет их «моими маленькими питомицами».

Сегодняшний первый покупатель (появился в 10:30) – один из немногих постоянных, мистер Дикон. Это воспитанный человек лет пятидесяти пяти, с объемом талии типичным для мужчин его возраста, которым не хватает физической активности. Его темные редеющие волосы на макушке зачесаны тем характерным неловким манером, с помощью которого некоторые лысеющие мужчины пытаются убедить окружающих, что все еще обладают роскошной шевелюрой. Он довольно-таки элегантно одет, если под этим подразумевать, что его одежда качественно сшита. Однако он не умеет ее носить, о чем говорят детали: низ рубашки, пуговицы, застежки. Как будто кто-то выпалил в него одеждой из пушки, и вещи так и повисли на нем как попало.

Во многих отношениях он идеальный покупатель. Мистер Дикон никогда не заходит просто посмотреть книги и всегда конкретно знает, что ему нужно. Обычно его заказы сопровождаются газетными вырезками – рецензиями из The Times, которые он протягивает тому из нас, кто стоит за прилавком. Он немногословен и точен в выражениях, не любит общаться на посторонние темы и всегда оплачивает и забирает заказанные книги. Кроме этого, я не знаю о нем ничего, даже его имени. Вообще-то я иногда теряюсь в догадках, почему же он заказывает книги у меня, если запросто мог бы сделать это и на Amazon. Может, у него нет компьютера. Может, ему не хочется покупать компьютер. Или, может, он принадлежит к той вымирающей категории людей, которые понимают, что если хочешь, чтобы книжные магазины не исчезли совсем, то надо их поддерживать.

В полдень женщина в армейских полевых брюках и берете положила на прилавок шесть книг, среди них две почти новые, дорогие книги по искусству – всего на 38 фунтов стерлингов. Покупательница попросила скидку, и, когда я ответил, что готов уступить эти издания за 35, она спросила: «А за тридцать не продадите?» Когда покупатели, которым предлагают скидку с цены, и без того составляющей только часть их первоначальной стоимости, считают, что они вправе требовать дополнительную скидку чуть ли не 30 процентов, я начинаю терять веру в человеческую порядочность. Поэтому я отказался уступать дальше. Она заплатила 35 фунтов. Теперь я готов подписаться под словами Джанет Стрит-Портер, которая как-то сказала, что всех людей в армейских полевых брюках необходимо принудительно сбрасывать на парашютах в демилитаризованные зоны.