Беспокойное лето 1927 - читать онлайн книгу. Автор: Билл Брайсон cтр.№ 32

Современному бейсболу присущ особый «вневременной» дух, который так нравится поклонникам этой игры. Любой зритель, сидящий на трибунах во время матча высшей лиги, если его перенести в 1920-е годы, не увидел бы почти ничего непривычного. Игра на поле, крики толпы, расхаживающие между рядов торговцы – все это показалось бы ему до боли знакомым, тогда как многие другие особенности повседневной американской жизни обязательно вызывали бы удивление. (Тому же современному зрителю, например, доставило бы немалого труда завести автомобиль, позвонить по телефону, включить и настроить радио и даже перейти оживленный перекресток.) Но даже на стадионе ему, рано или поздно, кое-что показалось бы не таким, как в наши дни.

Прежде всего игры в целом проходили быстрее. Обычно матч начинался в три часа дня и редко продолжался после пяти. (Во многом это было связано с тем, что результаты матча публиковались в вечернем выпуске газет, а его еще нужно было сверстать.) Нередкими были игры продолжительностью в полтора часа, а встречались и более короткие. Так, например, 26 сентября 1926 года в Сент-Луисе «Браунз» победили «Янкиз» со счетом 6:1 всего лишь за один час двенадцать минут, после чего была проведена вторая встреча, в которой они выиграли со счетом 6:2 за пятьдесят пять минут. И это были полноценные матчи по девять иннингов. Как это им удалось, остается загадкой. В первой игре обе команды сообща сделали 25 хитов и 20 во второй, так что они вряд ли походили на классические дуэли питчера и бэттера. Тогда меньше тянули время.

При этом игры были еще и агрессивнее. Часто случались драки, как с участием болельщиков, так и с участием игроков. В 1924 году стычка между Бейбом Рутом и Таем Коббом в Детройте вылилась в потасовку на трибунах. Зрители вырывали скамейки и кидали их на поле, на которое выбежали по меньшей мере тысяча человек. Матч пришлось прервать. Игроки также не стеснялись набрасываться на болельщиков, если те кричали им что-то обидное. В 1920 году Рут запрыгнул на трибуны, чтобы поколотить мужчину, обозвавшего его «большим куском сыра», а когда тот вытащил нож, поспешил ретироваться на поле. Кобб однажды погнался за болельщиком, который изводил его весь день, и жестоко избил его. Другие болельщики гневно зашумели, что это ветеран войны, потерявший руки, Кобб крикнул: «Да хоть бы и ноги!» и продолжил пинать его, пока его не оттащили полицейские. За эту выходку его арестовали на десять суток. Рут однажды в споре с судьей ударил того в челюсть, за что его приговорили к уплате штрафа в 100 долларов и отстранили от игры на десять дней – и это он еще хорошо отделался.

Жизнь игроков того времени была далека от комфорта, к которому привыкли современные звезды. Когда команда гостей приезжала в новый город, им приходилось самим нести все свои вещи от вокзала до гостиницы. Они часто играли в грязной форме, особенно в Чикаго, где владелец «Уайт Сокс» Чарльз Комиски взимал с членов своей команды плату за пользование прачечной.

Высшие лиги были немногочисленными – всего шестнадцать команд в десяти крупных городах. (В Бостоне, Чикаго, Сент-Луисе и Филадельфии было по две команды высших лиг; в Нью-Йорке – три.) Сент-Луис был самым западным городом с командой высшей лиги, Вашингтон – самым южным.

Стадионы и поля для бейсбола обладали своими особенностями, делавшими порой игру непредсказуемой. Например, поле на Поло-Граундс в Нью-Йорке так круто спускалось к дальнему забору, что со скамейки игроков были видны только головы и плечи аутфилдеров (игроков в обороне), которые словно паруса маячили на горизонте. На стадионе «Гриффит» в Вашингтоне внешняя часть поля шла криво между деревом и пятью домами, владельцы которых отказались их продать, когда стадион строили. Бэттерам еще нужно было думать, куда отбить мяч, чтобы он не отскочил от этих домов, а аутфилдеры из гостей не сразу понимали, где им становиться. В бостонском Фенвэй-парке левым аутфилдерам приходилось взбираться вверх по склону, чтобы поймать мячи у стены.

Возможно, самой бросающейся в глаза чертой спортивных сооружений в 1920-х было то, насколько плохо о них заботились. Внешние поля часто напоминали просто пастбища, на которых могли бы пастись коровы, а те участки, на которых часто стояли игроки, вроде зоны возле домашней базы, к концу сезона все больше вытаптывались. После дождя служители поливали зону инфилда (поля) бензином и поджигали его, чтобы высушить землю, что вряд ли способствовало созданию идеальной поверхности.

Средства безопасности практически отсутствовали. Шлемов для бэттеров не существовало. Стены аутфилда ничем не оббивались. Перчатки были примитивными и жесткими, так что случай, когда мяч ловили одной рукой, «легко становился сенсацией», как заметил историк Маршалл Смелсер. Стоек для бит почти не было, и на большинстве стадионов игроки раскладывали биты прямо перед скамейкой, что создавало опасность для кэтчеров или инфилдеров, которые бежали за мячом. Аутфилдеры нередко оставляли свои перчатки на поле, когда бита переходила к их команде. Короче говоря, всегда было обо что споткнуться, и игроки действительно спотыкались.

Болельщикам было труднее выяснить, что происходит на поле. На протяжении всех 1920-х годов на бейсбольных стадионах не было системы громкого оповещения. Обычно служитель с мегафоном выкрикивал только имена бэттеров. Опознать незнакомых игроков было трудно, потому что на форме не было номеров. Номера стали указывать только в 1929 году, когда их ввели команды «Янкиз» и «Индианс». «Янкиз» давали номера ведущим игрокам в том (примерном) порядке, в котором они выходили с битой, поэтому Рут получил номер 3, а Лу Гериг – номер 4. На табло не показывали количество хитов и ошибок, поэтому болельщикам приходилось самим запоминать очки, когда шла игра без хитов. Любой, кто следил за счетом и записывал его, становился комментатором для всех окружающих.

На поле игроки чаще наносили друг другу травмы. Тай Гобб, нрав которого граничил с психопатией, всегда проскальзывал на базу, задрав ноги в бутсах вверх, надеясь этим самым кого-нибудь поранить, но другие игроки тоже не слишком заботились о своих товарищах. Распространенной практикой было бросать мяч, специально целясь в отбивающего. Берли Граймз из «Бруклин Доджерс», обладавший скверным нравом, установил своего рода рекорд, швырнув однажды мяч в бэттера, дожидавшегося своей очереди в разминочном круге. Уошингтон Сенаторс, один из самых сильных питчеров того времени, никогда специально не целился в бэттеров, но во многих попадал случайно. Его бросок положил конец карьере Ли Тэнненхилла из «Уайт Сокс» – мяч сломал руку Тэнненхилла выше запястья, да так, что тот никогда больше не мог держать биту. Две недели спустя Джонсон сломал мячом челюсть новичка-шортстопа по имени Джек Мартин. (Джонсон, по природе очень добрый человек, всегда сильно расстраивался, нанеся травму какому-нибудь игроку, вплоть до того, что обычно не мог продолжать игру.) Рут в своих автобиографических заметках пишет, что однажды со всей силы попал мячом прямо в лоб игроку по имени Макс Флэк. Тот тут же рухнул на землю, как подкошенный, но все обошлось. Рут упоминает об этом случае как о забавном эпизоде, из тех, что иногда случаются на поле.

Казалось бы, в таких обстоятельствах неминуемо должны были случаться и летальные исходы, но на самом деле за все время в ходе игры погиб только один бейсболист. Это произошло в августе 1920 года, и Бейб Рут принимал участие в том матче. Ближе к вечеру стало смеркаться и видимость ухудшилась. Питчер команды «Янкиз», Карл Мэйз, прославившийся своей агрессивностью вплоть до того, что к нему неодобрительно относились даже игроки его команды, бросил «инсайд-питч» шортстопу из команды «Индианз» Рэю Чапмену. Чапмен не увидел мяч, потому что тогда мячи редко меняли во время игры, и они покрывались грязью. Питчеры даже пользовались этим. Кроме того, Мэйз подавал мячи таким стилем, что за ними было сложно проследить. Мяч с глухим звуком врезался Чапмену прямо в висок и отскочил обратно к Мэйзу, который поймал его и бросил в игрока на первой базе, думая, что Чапмен его отбил битой. Но Чапмен уронил биту и пошел, виляя, как пьяный, ко второй базе. Через несколько шагов ноги его подкосились, и он рухнул на землю. Его доставили в больницу Святого Лоренса, где он на следующий день скончался, не приходя в сознание.