Беспокойное лето 1927 - читать онлайн книгу. Автор: Билл Брайсон cтр.№ 111

Но это его не останавливало. Всюду, где возникал призрак судебного разбирательства, появлялся и Лэндис. Он председательствовал на ранних стадиях разбирательства по громкому делу между Генри Фордом и «Чикаго трибюн». (Позже разбирательство перенесли в Мичиган, вне его юрисдикции.) Во время Первой мировой войны и после нее Лэндис прославился тем, что преследовал радикалов. Он приговорил Виктора Бергера, конгрессмена-социалиста из Висконсина, к двадцати годам тюремного заключения за то, что тот критиковал войну в журнальной статье. Позже Лэндис сказал, что предпочел бы поставить Бергера к стенке перед взводом стрелков. Это решение впоследствии тоже отменили.

Лэндис также проводил групповое разбирательство по делам 101 «уоббли», которых обвиняли в совершении 17 022 преступлений. Несмотря на запутанность дела, под руководством Лэндиса совещание жюри заняло не более часа, и все обвиняемые были признаны виновными. Лэндис приговорил их в общей сложности к более чем восьмистам годам тюремного заключения и к выплате штрафа в 2,5 миллиона долларов, что было достаточно, чтобы покончить с «Индустриальными рабочими мира», как влиятельной организацией.

В тот же период Лэндис занимался делом о нарушении антимонопольного законодательства между ранее существовавшими высшими бейсбольными лигами и только что появившейся Федеральной лигой. На протяжении многих лет Американская и Национальная лиги пользовались преимуществами монополистов и навязывали игрокам контракты, запрещавшие переход в другие клубы. Но вот появилась Федеральная лига и принялась предлагать им более высокие зарплаты и возможность самим выбирать команду. Лэндис поддерживал владельцев Американской и Национальной лиг тем, что откладывал судебное решение так долго, что владельцы Федеральной лиги успели разориться и распустили свою лигу.

После роспуска Федеральной лиги владельцы бейсбольных команд могли вернуться к своей привычной практике и держать игроков на коротком поводке. Они отказались от всех соглашений, принятых за время существования Федеральной лиги, прекратили иметь дело с недавно образованным профсоюзом игроков и повсеместно урезали зарплаты. Все это, естественно, привело к недовольству среди игроков, особенно в чикагской команде «Уайт Сокс», владелец которой, Чарльз Комиски, славился своей скупостью и даже брал с игроков плату за стирку униформы. Комиски пообещал инфилдеру Биллу Ханнефилду выплатить премию в тысячу долларов, если Ханнефилд сохранит форму, чтобы сыграть в ста играх; но когда Ханнефилд сыграл свою девяносто девятую игру, Комиски отправил его на скамейку запасных.

В 1919 году семь членов «Уайт Сокс», почти все лучшие игроки – Чик Гэндил, Хэппи Фелш, Суэд Рисберг, Лефти Уильямс, Эдди Сикотте, Фред Макмаллин и великий Джо Джексон «Разутый» – за относительно умеренную плату договорились проиграть в «Мировой серии» против «Ред Сокс» из Цинциннати. Надо сказать, что заговорщики особым умом не блистали. Рисберг окончил только три класса и считался едва ли не психопатом; он угрожал убить всякого, кто расскажет о сделке, и его угрозы воспринимали серьезно. Джексон вообще никогда не ходил в школу и не умел писать и читать. Некоторые из заговорщиков, похоже, не совсем понимали, что от них требуется. Джексон в серии выбил со счетом.375 и установил рекорд в восемь хитов – один из них он сделал неожиданно в десятом иннинге при ничейном счете. Гэндил выиграл одну игру, сделав четыре страйка подряд и автоматически заняв базу. В конце концов «Уайт Сокс» все-таки проиграли со счетом 5:3, но, по всей видимости, не без труда. Ходили слухи, что игроки «Ред Сокс» участвовали в отдельном заговоре и что они тоже хотели проиграть.

О заговоре знал едва ли не каждый из тех, кто в силу своих профессиональных занятий имел отношение к бейсболу. Когда разразился скандал, владельцы высших лиг предложили (скорее умоляли) Лэндиса выступить в роли мирового судьи и первого так называемого «комиссара по бейсболу», то есть официального лица, уполномоченного решать вопросы бейсбола. Лэндис согласился, но с условием, что за ним останется окончательное слово и что владельцы команд не будут подвергать сомнениям его решения. Свой офис он разместил в чикагском небоскребе Пиплз-Гэз-Билдинг за дверью с табличкой, на которой было написано единственное слово: «Бейсбол».

Семь заговорщиков и еще один игрок, Бак Уивер, который не принимал участия в заговоре, но знал о нем, предстали перед судом летом 1921 года. Сейчас редко вспоминают о том, что присяжные признали всех восьмерых невиновными, после чего отправились в ресторан отметить это дело. Одна из причин, по которой их оправдали, заключалась в том, что никаких запретов на договорные игры в бейсболе тогда не было, поэтому единственное, в чем их могли обвинить, – это в мошенничестве и в нанесении ущерба бизнесу Комински, но присяжные решили, что это не доказано. Впрочем, это не помешало Лэндису запретить им всем играть в бейсбол пожизненно.

Комиссар Лэндис поначалу сохранял за собой и должность федерального судьи, хотя это было незаконно. По вполне понятным причинам федеральным судьям запрещалось получать деньги для защиты частных интересов. В конечном счете Лэндису пришлось оставить должность, и, возможно, этот факт в очень большой степени повлиял на историю, поскольку Лэндис был и яростным сторонником Сухого закона. В начале 1920-х он присуждал до двух лет тюрьмы тем, кого признавали виновными в распространении даже ничтожно малого количества алкоголя. В свой последний день в должности федерального судьи, в начале 1922 года, он приговорил владельца маленького салуна в Чикаго к году тюрьмы и к штрафу в тысячу долларов за то, что тот продал две рюмки виски. Останься Лэндис судьей, возможно, Чикаго и не стал был самым комфортным в мире городом для гангстеров. Таким образом, Кенсо Маунтин Лэндис не только оставил свой след в истории бейсбола, но и в каком-то смысле, пусть и неосознанно, повлиял на судьбу Аль Капоне.

В 1927 году Чикаго был вторым по величине городом Америки и четвертым в мире. За пределами Америки его обгоняли только Лондон и Париж. Выражаясь словами автора статьи в «Чикаго трибюн», город также славился «полоумным шутовством, варварской преступностью, безудержным взяточничеством и удрученным гражданским сознанием».

Автор статьи, правда, не написал, что немалая доля упомянутого полоумного шутовства приходилась на долю самого владельца издания, Роберта Резерфорда Маккормика.

Маккормик родился в 1880 году, в семье, на долю которой в равной степени выпали богатство и несчастье. Отец его был родственником Сайруса Маккормика, изобретателя механической молотилки, и, как следствие, имел отношение к процветающей компании «Интернэшнл харвестер»; со стороны матери он был наследником прежнего владельца «Чикаго трибюн». Его мать хотела девочку – она называла своего сына Робертой и одевала его, как девочку, пока он не пошел в школу. То ли по этой причине, то ли по другой, но у Роберта не было связей с женщинами до тридцати с лишним лет, хотя впоследствии он поспешил наверстать это упущение, отличаясь безудержностью вплоть до того, что похитил свою первую жену у своего двоюродного брата.

Маккормик испытывал юношескую страсть ко всему, что связано с войной, и когда его произвели в полковники Национальной гвардии Иллинойса, ликованию его не было границ, хотя он ничем не заслужил этого назначение, кроме разве что своего богатства. Всю оставшуюся жизнь он настаивал на том, чтобы к нему обращались «полковник». Когда умерла его жена, он похоронил ее со всеми воинскими почестями, что выглядело довольно странно, поскольку она нисколько не заслуживала таких почестей (и вряд ли к ним стремилась). Во время Первой мировой войны Маккормик недолгое время служил во Франции. Там он принял участие в сражении при Кантиньи, и этот эпизод ему настолько запомнился, что по возвращении к гражданской жизни он так назвал свое поместье под Уитоном в штате Иллинойс – Кантиньи.