Саладин. Победитель крестоносцев - читать онлайн книгу. Автор: Александр Владимирский cтр.№ 89

Десятый привал. В 17-й день месяца, сразу по окончании утренней молитвы, султан двинулся к Рамле с легким обозом. К нему привели двух попавшихся в плен врагов, которым он повелел отсечь головы.

Посланный авангардом гонец сообщил ему, что франки выступили из Яффы; тогда он дошел до Рамлы, где к нему привели еще двух франков. Когда этих пленников допрашивали о передвижениях вражеской армии, они заявили, что их соотечественники, вероятно, останутся в Яффе на несколько дней, так как намереваются повысить обороноспособность города и доставить в него обильные припасы и множество воинов. Поэтому султан созвал членов своего совета и поинтересовался их мнением по поводу того, что лучше: срыть стены Аскалана или же оставить его в том виде, как есть. Все единодушно решили, что следует оставить в арьергарде часть армии под командованием ал-Малика ал-Адиля, чтобы бдительно отслеживать все передвижения врага и постоянно доносить о них султану, а самому султану следует отправиться к Аскалану и срыть его стены до того, как он попадет в руки франков. Ибо враг, уничтожив гарнизон города, мог бы превратить его в свой опорный пункт для нападения на Иерусалим и тем самым перерезать всякое сообщение с Египтом. Султан стремился не допустить этого, и, зная, что мусульмане не сумеют удержать город, и хорошо помня об Акре и участи, постигшей ее гарнизон, и, кроме того, твердо полагая, что его воины остерегуться запереться в городе, он заявил, что хочет взять под свою руку все имеющиеся в армии войска и сосредоточить все внимание на обороне Иерусалима. Поэтому было решено, что стены Аскалана должны быть срыты. С наступлением вечера султан отправил в путь весь тяжелый груз и приказал своему сыну ал-Малику ал-Афдалю выступить в полночь и последовать за обозом. Сам он пустился в путь в среду утром, и я сопровождал его.

Одиннадцатый привал. К полудню среды, 18-го дня месяца шабан, султан добрался до местечка Ябна, где дал своим людям время отдохнуть, а затем вошел на земли города Аскалана. Его шатер уже был поставлен на некотором расстоянии от города, и он переночевал в нем, хотя спал очень мало, ибо ему не давала покоя мысль о том, что необходимо снести этот город. Я оставил его после полуночи, но на рассвете он вновь призвал меня к себе и принялся обсуждать со мной свои планы. Затем он послал за своим сыном ал-Маликом ал-Афдалем, чтобы посоветоваться с ним по этому вопросу, и они говорили долгое время. Когда я был на дежурстве в его шатре, он сказал мне: «Аллах свидетель, я бы скорее лишился всех своих детей, чем сбросил хотя бы один камень из городских стен, но такова воля Аллаха; это необходимо для дела Ислама, поэтому я обязан сделать это». Он обратился за советом к Аллаху, и Аллах дал ему понять, что необходимо уничтожить укрепления города, поскольку мусульмане не могли защитить его. Поэтому он послал за Илм ад-Дином Кайсаром, правителем города, одним из его основных мамлюков и весьма рассудительным человеком, и тот велел собрать весь городской рабочий люд. Я лично видел (этого офицера) расхаживающим по базарной площади и переходящим от шатра к шатру, чтобы нанять рабочих. Он отвел каждой группе работников определенную часть укреплений; каждому эмиру с группой воинов была поставлена задача уничтожить определенную куртину или башню. Когда эти люди вошли в город, там поднялись великие стенания и плач, ибо город радовал глаз и сердце своим видом. Стены его были мощными, здания — красивыми, и находился он в красивейшем месте. Население было потрясено известием о том, что их город подлежит сносу и что им придется оставить свои дома; они громко стенали и тут же принялись распродавать все, что не могли унести с собой, за одну серебряную монету отдавая то, что на самом деле стоило десяти серебряных монет, и даже продавая десять куриц за один дирхам. Великое горе обуяло город; жители направились в лагерь со своими женами и детьми, чтобы продать домашний скарб. Одни отправились в Египет, другие — в Сирию; многим пришлось идти пешком, так как у них не было денег, чтобы приобрести животных, на которых можно было бы пуститься в путь. Это было печальное время, в течение которого происходили грустные вещи».

Бернард Казначей так рассказывает о победе короля Ричарда под Арсуфом: «Вскоре после того умер Филипп, граф Фландрии, а Филипп, король Франции, тяжко заболел; но едва он начал выздоравливать, как приказал изготовить галеру, сел на нее (3 августа) и жив и здоров прибыл во Францию (27 декабря 1191 г.). Вместо себя он оставил герцога Бургундии вместе со своими людьми и со своей казной; некоторые говорили, что граф Филипп, умирая, призвал короля и предложил ему удалиться, так как поклялись его умертвить. Другие же уверяют, что он возвратился из-за графства Фландрия, которое уходило из его рук и было дано им в приданое за своей племянницей; король боялся, чтобы граф Геннегау не овладел Фландрией. Мы не будем более говорить о короле Франции, который прибыл жив и здоров и вернулся через Рим, посетив апостола; скажем о том, что случилось с королем Англии и баронами, оставшимися в Акре. Королю Ричарду дали знать, что сарацины очистили Иерусалим и что он может легко овладеть городом, если отправится туда без обоза и не останавливаясь. Он известил о том герцога Бургундии и баронов Франции; они же определили идти к Иерусалиму и оставить в Акре сильный гарнизон. Нагрузив корабли съестными припасами, они отправили их к Яффе (Иоппе); оттуда пошли далее и расположились в пяти милях от Иерусалима, при городе, который называется Бетанополис. Там они устроились в боевом порядке и назначили авангард и арьергард: король Ричард стал в авангарде, а герцог Бургундии — в арьергарде.

Когда места были распределены таким образом, каждый удалился в свою квартиру. Но герцог Бургундский много размышлял сам с собой и, размыслив, позвал баронов Франции и сказал им: «Господа, вы знаете, что наш государь, король Франции, возвратился, и что цвет его королевства остался здесь, и что король Англии, по сравнению с нами, имеет мало людей; если мы пойдем на Иерусалим и овладеем городом, то не скажут, что мы его взяли, а скажут, что король Англии взял его; это будет великий стыд для Франции и великий упрек, и скажут, что король Филипп убежал и что король Ричард взял Иерусалим, и это послужит навеки упреком Франции». Многие согласились с ним, к его удовольствию, но нашлись и такие, которые не согласились. Герцог Бургундии приказал французам вооружиться и возвратился в Акру. Некоторые из баронов, любившие короля Англии, дали ему знать, что французы возвратились в Акру. Когда король услышал о том, он вернулся в Яффу, снабдил ее людьми и припасами и прибыл в Акру к герцогу Бургундскому. Вскоре после того герцог умер.

Между тем Саладин собрал армию и осадил Яффу. Жители Яффы, видя себя осажденными, послали к королю Ричарду просить о помощи, ибо они не могли устоять против такой большой армии. Когда король Ричард услышал о том, он дал знать баронам Франции, что Яффа осаждена, и спрашивал их, пойдут ли они с ним; они отвечали, что пойдут всюду, где святое христианство нуждается в их помощи. После того они устроили свои полки и отправились на помощь Яффе. Король Ричард сказал баронам Франции, чтобы они шли безопасно сухим путем, а он отправится морем, с целью прибыть скорее к замку, пока они будут идти со своей стороны. Король вооружил галеры и отправился в путь со своими людьми; они плыли днем и ночью и таким образом прибыли к Яффе. Когда они были перед Яффой, замок был уже взят, и сарацины вязали христиан, чтобы увести их в свой лагерь. Когда король Ричард увидел, что замок взят, он сошел на берег, повесил щит на шею и в руки взял датскую секиру; овладев замком, он убил всех сарацин, а остальных преследовал до самого лагеря.