Опричнина и "псы государевы" - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Володихин cтр.№ 42

Но для искушенного человека пользы в художественных образах нет. И для таких персон стоит взломать высказывание боярина Морозова.

Грязной и Скуратов, конечно же, худородны. Но вот Басмановы могли бы успешно местничать с самими Морозовыми. Да и Годуновы относятся к числу старомосковских боярских семейств, хоть и не высшего ранга. И те и другие «родословны». И те и другие — знать. А вот Афанасий Иванович Вяземский — совсем другое дело. Этот человек находится ровно на середине социального пространства, отделявшего огромную массу рядовых «детей боярских» от сливок аристократии. Он принадлежал к числу аристократов «второго сорта». Если только не третьего…

Итак, князя Афанасия Ивановича Вяземского считают большим фаворитом Ивана Грозного, и суждение это справедливо. Странно, что именно этот человек оказался рядом с государем при самом начале опричнины… Поистине странно! Для старых боярских родов, чьим детищем стало это учреждение, он был чужаком. Худородные выдвиженцы — а их в ранние годы опричнины не очень-то пускали на самый верх — также вряд ли могли считать его своим человеком.

Афанасий Иванович Долгий-Вяземский происходил из размножившегося и измельчавшего рода, который в 60х годах XVI века пребывал на грани утраты княжеского титула. В официальных документах того времени последнее поколение Вяземских записывали уже не князьями, а детьми князей. Да, они происходили от рода Рюрика. Что с того? Рюриковичей на Руси XV–XVI столетий жило великое множество. Некоторые из них мечтали о большом селе в качестве столицы родовых владений… А коренные вотчины семейства Вяземских в городах Вязьма и Хлепень были потеряны еще в 90х годах XV столетия . Вяземские могли бы продвигаться по ступеням московской службы, но карьера их не задалась. В Думу никто из них до опричных времен не попал. На воеводские посты их назначали редко. Таким образом, Вяземские не могли поддержать родовую честь: они попросту не располагали для этого необходимыми средствами.

Между тем княжеский титул при московских государях потеряло не одно семейство. Так исчез он у Всеволожей-Заболоцких, Еропкиных и Полевых, происходивших от смоленских Рюриковичей. Вяземские находились в ту пору «на грани», они «захудали». Без малого три десятка их служили в 1550х годах, а в чины пошел только один из них — князь Александр Иванович Вяземский-Глухой. Это примечательная личность, и ниже о ней еще зайдет разговор. Но… он царским фаворитом не стал.

В отличие от Афанасия Ивановича.

Возвышение князя также связано с Полоцким походом 1562–1563 годов. Впрочем, как и возвышение многих других видных опричников. До «Полоцкого взятия» князь Афанасий Иванович не занимал сколько-нибудь заметных постов в армии. Он был человеком небогатым и даже не мог самостоятельно снарядиться в поход, получая деньги из государевой казны «на подмогу».

Отправляясь к Полоцку, князь торжествовал: ему дали пост важный и весьма ответственный — поставили во главе «коша», т. е. царского обоза . Как знать, не оказал ли ему родственную протекцию Александр Иванович? Он-то уже получил к тому времени изрядную известность, мог и попросить за родную кровь…

Афанасий представить себе не мог, скольких седых волос будет стоить ему это назначение. Огромная русская армия двигалась крайне медленно, постоянно возникали «заторы», «истома» и «мотчание», обоз страшно растянулся. По словам летописи, «…путное же царево и великого князя к Полотцску шествие нужно и тихо… От множества… воинского собрания полковые люди и коши в заторех на лесех сметалися, в тесных местех иных полков с кошевными людьми не познати. Царь же и великий князь, много о том скорбя, что путное его шествие медленно, и того для по многим станом дневал. Ездя же царь и великий князь со избранными своими по всем воеводским полком сам и в заторех людей боярам своим и дворянам своего полку велел розбирати и пропущати коегождо в… его полк, да не смешаются полковые люди в ыных полкех, чтобы путному его шествию и делу его в том мотчания не было» . Надо полагать, Афанасий Вяземский день за днем оказывался неподалеку от царя: он был среди тех самых «избранных» — такая уж ему досталась должность. При сложившейся ситуации ему следовало проявить необыкновенную расторопность. Иван IV мог заметить тогда деятельного командира. Поскольку Вяземский впоследствии взлетел высоко, надо полагать, работой «начальника обоза» монарх остался доволен.

Афанасий Иванович стал одним из первых лиц опричнины. Он вошел туда при самом ее основании: был вместе с царем в Александровской слободе, когда велись переговоры, приведшие к введению опричной системы. Иностранцы, оставившие записки о России опричного периода, в один голос называют его среди главных временщиков того времени. Шлихтинг именовал князя «ближним советником тирана»; по его словам Иван IV лекарство брал только из рук своего любимца.

Летом 1565 года князь Вяземский с боярином Басмановым и П. Зайцевым отбирал дворян для службы на опричном дворе и в составе опричного боевого корпуса.

О! Для аристократа «второго сорта» подобное поручение открывало блистательные перспективы.

Князь Вяземский пошел по тому же пути, что и Алексей Данилович Басманов. Он потащил за собой весь род, изо всех сил стараясь обеспечить родне высокие служебные назначения. Целая гроздь Вяземских возвысилась с его легкой руки.

Но о родственниках князя речь пойдет ниже. Важнее другое: как он сам воспользовался благосклонностью государя Ивана Васильевича.

Лично для себя Афанасий Иванович получил немало.

Во-первых, князь два раза добывал для себя воеводские должности в опричной армии. Никогда прежде воеводой он не бывал. Командование обозом во время Полоцкого похода было потолком его армейской карьеры. И вот осенью 1567 года, когда большая русская армия начинает выдвигаться к литовскому рубежу, Афанасий Иванович выступает как второй дворовый воевода. Иными словами, второй воевода государева полка . Невероятное повышение! Если мерить его по шкале нашего времени, то получится, что майор одним махом превратился в генерал-майора. Более того, разряд называет его не только воеводой, но еще и оружничим! А это один из высших и наиболее почетных придворных (или, как тогда говорили, «дворовых») чинов. Оружничие возглавляли целое ведомство. Им полагалось быть «крепкими хозяйственниками». Вспоминая, что Афанасий Иванович несколькими годами ранее возглавлял обоз колоссального полевого соединения, можно предположить: «хозяйственная жилка», видимо, в его характере присутствовала. Впоследствии он будет фигурировать как келарь «Слободского ордена» — один из главных приближенных Ивана IV по этой странной мистической организации, наряду с Малютой Скуратовым. Но для монастырской иерархии звание келаря ассоциируется как раз с хозяйственными делами. Это, собственно, инок-завхоз. Вероятно, и там использовалась по назначению оная «жилка» Афанасия Ивановича. Как же такого «хозяйственника» допустили на важнейшую командную должность? А ведь рядом с ним были другие дворовые воеводы, также не обладавшие особым опытом, — князь М. Т. Черкасский да П. В. Зайцев. Вдруг эта троица, набранная из людей, непригодных для командования сильнейшим полком в армии, напортачит? Что ж, их было кому подстраховать. Первым воеводой большого полка шел тогда князь Иван Андреевич Шуйский — опытнейший полководец, а во главе передового полка стоял тот же князь Ф. М. Трубецкой. Они просто не дали бы совершить серьезную ошибку. Второй раз Афанасий Иванович добился воеводского чина зимой 1568/69 года: он был «вторым воеводой по вестям» в Дорогобуже . Таким образом, влияние князя Аф. И. Вяземского на «дворовые дела», и даже на самого царя, не сделало его значительной фигурой в опричной военной иерархии. Ему воеводские чины потребовались, как видно, для упрочения родовой чести. Если бы Афанасий Иванович удержался наверху, его потомки могли бы в местнических спорах ссылаться на его пример: «Вот и наш предок был воеводою». Да через много лет так и случится — дальновиден был князь! Однако его репутация и, главное, его быстрый уход с политической сцены сыграли против его родни. Им напомнили, что Афанасий Иванович «посягал» в опричнине на «христианскую кровь». А главное, несмотря на все его усилия, ему, да и всему семейству Вяземских, не удалось сохранить высокое положение. Смерть в опале работала против него и против его потомков…