Византия и крестоносцы. Падение Византии - читать онлайн книгу. Автор: Александр Васильев cтр.№ 37

Сочинения его насыщены ссылками на мифологические сюжеты, цитатами, полны самовосхваления, трудны и не очень интересны для чтения, и таким образом – после всего вышесказанного – может, пожалуй, возникнуть вопрос: имеют ли произведения Иоанна Цеца какое‐либо культурное значение? Ответ, однако, должен быть утвердительным. Цеца отличало необычное усердие и прилежание в деле собирания материала, и поэтому, с одной стороны, его сочинения представляют собой ценнейший источник сведений; с другой стороны, приемы автора и его обширная начитанность позволяют вывести некоторые заключения о характере литературного процесса в эпоху Комнинов.

О старшем брате Иоанна Цеца – Исааке, занимавшемся филологией и метрикой, можно было бы и не упоминать, если бы в филологической литературе не встречалось довольно часто упоминание о «братьях Цец», что как бы сообщает братьям равноценность. В действительности же Исаак Цец абсолютно ничем не выделялся.

Интереснейшей личностью эпохи первых трех Комнинов, особенно Иоанна и Мануила, является поэт Феодор Продром, или Птохопродром (бедный Продром), как иногда он себя называл для возбуждения жалости и изображая неискреннее подчас смирение. Его разнообразные труды дают материал для изучения и филологу, и философу, и богослову, и историку. В науке личность Продрома вызывает большие разногласия вследствие неясности, кому, собственно, принадлежат многочисленные приписываемые ему сочинения. Некоторые ученые считают, что было двое писателей по имени Продром, есть даже мнение, что таковых было трое, хотя большинство склоняются к тому, что Продром существовал все‐таки в единственном числе.

Лучшая пора деятельности Продрома падает на первую половину XII века. Интересно отметить, что дядя его, под монашеским именем Иоанн, был киевским митрополитом (Иоанн II), о котором русская летопись под 1089 годом говорит, что он был «муж хытр книгам и ученью, милостив убогым и вдовицям». Умер Продром, по всей вероятности, около 1150 года.

Продром принадлежал, по словам Диля, к представителям прозябавшего в Константинополе «литературного пролетариата, состоявшего из людей интеллигентных, образованных, даже изысканных, которых суровая жизнь чрезвычайно принизила…». Но, вращаясь в придворном кругу, имея сношения с императорской фамилией и с великими мира сего, несчастные писатели тем не менее часто находили себе покровителя, который своей щедростью устраивал их жизнь. Не был исключением и Продром, вся жизнь которого прошла в поисках покровителей, в постоянных жалобах на свою бедность, болезненное состояние, старость, в молениях о вспомоществовании, ради чего он не останавливался ни перед какой лестью, ни перед какой угодливостью, ни перед каким унижением, совершенно не считаясь с тем, к кому иногда ему приходилось обращаться и льстить. Но к чести Продрома надо сказать, что одному человеку – Ирине, невестке императора Мануила, – он оставался верен почти всегда, даже в моменты опалы и несчастий.

До нас дошли многочисленные произведения самого разнообразного содержания с именем Продрома. Продром и романист, агиограф, и составитель писем, и оратор, и автор астрологической поэмы, и религиозных поэм, и философских сочинений, сатир и шутливых пьес. Многие из этих сочинений написаны на тот или иной случай, по поводу рождения, смерти, свадьбы и т. п., в них рассыпаны намеки на те или иные лица, на те или иные события; любопытны эти сочинения и подробностями относительно жизни простого народа в столице.

Часто Продром подвергался суровому осуждению историков: говорили о «жалкой скудности содержания» его поэм и об «отвратительной внешней форме его поэтических упражнений» (Васильевский). Но это объясняется тем, что в течение долгого времени о Продроме могли судить только на основании наиболее слабых и, к сожалению, наиболее распространенных произведений, например его длинного, высокопарного стихотворного романа «Роданфи и Досикл», чтение которого, по мнению Крумбахера, может причинить истинное мучение и смертельную скуку. Подобное суждение вряд ли может считаться правильным. Если принять во внимание все творчество Продрома – прозаические опыты, сатирические диалоги, памфлеты, эпиграммы, в которых он следовал лучшим образцам древности, особенно Лукиану, то общее суждение о его литературной деятельности придется изменить в более благоприятную сторону. В этих произведениях мы замечаем тонкую наблюдательность, придающую им несомненный интерес для истории общества и особенно для истории литературных кругов эпохи Комнинов. Нельзя забывать и того, что в некоторых своих произведениях Продром, отказавшись от искусственного классического языка, прибегал к разговорному греческому, особенно в шутливых произведениях, и оставил нам любопытные образцы народной речи XII века. В решимости ввести в литературный обиход разговорную речь заключается большая заслуга Продрома. Ввиду этого, по признанию того же Крумбахера, Продром несомненно принадлежит, при всех своих недостатках, к замечательнейшим явлениям византийской литературы и представляет собою, «как немногие византийцы, ясно выраженную культурно-историческую фигуру».

Следует упомянуть здесь, безусловно, и нескольких византийских историков времен Комнинов. Живший при Алексее Комнине Георгий Кедрин, начав с 811 года, довел изложение событий до начала правления Исаака Комнина (1057 год). Иоанн Зонара в XII веке написал необычную хронику, опиравшуюся на хорошие источники. Изложение доведено им до вступления на престол Иоанна Комнина в 1118 году. Написанная в первой половине XII века политическими стихами хроника Константина Манасси (во всяком случае, первая ее часть) излагает события до вступления на престол Алексея Комнина в 1081 году; сохранились также 79 ее стихов, в которых кратко излагается история от Иоанна Комнина до Балдуина, первого латинского императора в Константинополе, причем около половины этого текста посвящено Андронику I. Наконец, Михаил Глика (в XII веке) написал всемирную хронику до смерти Алексея Комнина в 1118 году.

Что касается византийского искусства, то эпоха Комнинов и Ангелов была продолжением Золотого века, начало которого многие исследователи относят к середине IX века, то есть ко времени прихода к власти в Византии Македонской династии. Смутный период в XI веке, как раз перед приходом к власти Комнинов, прервал ненадолго блеск культурных свершений при македонских императорах, но с Комнинами империя на первый взгляд вернула себе былую славу и процветание, а византийское искусство, казалось, было способно продолжить блистательныю традиции. Однако, как писал О. М. Далтон ⁶¹: «Источники прогресса иссякли… органическая творческая сила больше не существовала… по мере продвижения времени Комнинов, религиозное искусство само по себе становится родом ритуала, исполняемого, так сказать, без вмешательства творческого сознания художника. Нет больше ни огня, ни страсти, искусство незаметно движется к формализму».

Это, конечно, не означало, что византийское искусство при Комнинах было в упадке. Достижений, особенно в области архитектуры, было немало. В Константинополе был возведен прекрасный Влахернский дворец, куда, оставив прежнюю императорскую резиденцию, так называемый Большой дворец, и перебрались Комнины. При этом Большой дворец был заброшен и быстро пришел в упадок. В XV веке это были уже руины, и турки довершили его разрушение.