Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - читать онлайн книгу. Автор: Пирс Брендон cтр.№ 19

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 | Автор книги - Пирс Брендон

Cтраница 19
читать онлайн книги бесплатно

Друзья говорили об Уилберфорсе едва ли не как об ангеле - «существе с крыльями, летящим по воздуху» [182]. Наверняка присущая ему комбинация прагматизма и великодушия, изысканный шарм и искреннее рвение очаровали премьер-министра.

Уильям Питт редко руководствовался эмоциями, даже после двух бутылок портвейна. Говорили, что одной из обязанностей министра финансов является удержание шляпы таким образом, чтобы Первый Лорд мог привести себя в порядок до произнесения речи.

Премьер-министр действительно держался очень холодно, отстранение и непреклонно. Как шутили в то время, он был полностью тверд по отношению ко всем, за исключением женщин (чем намекали на его женоненавистничество или гомосексуальность). Особенно напряженной казалась его «большая, упрямая верхняя губа» (согласно описанию Георга III) [183]. А вздернутый нос премьера придавал ему высокомерный и презрительный вид.

Питт был известен своей неблагосклонностью к евангелизму. Впрочем, нелюбовь к энтузиазму или фанатизму типична для века неоклассической литературы и искусства в Англии. Но премьер поддался неистовому красноречию Уилберфорса. (О последнем Джеймс Босвелл высказался так: «Это креветка, которая могла говорить, как кит»).

Питт согласился с Уилберфорсом, что работорговля, которая превратила Африку в «опустошаемую и разоряемую пустыню», является проклятием человечества: «Это самое большое клеймо позора на нашей нации, которое когда-либо существовало» [184]. Поэтому 2 апреля 1792 г. премьер призвал немедленно положить этому конец.

Фокс и прочие посчитали его речь, произнесенную во время заседания Палаты общин, которое продолжалось всю ночь, «одним из самых невероятных проявлений красноречия, когда-либо слышанных в Парламенте» [185]. И ее эффективная концовка показалась вдохновляющей. Питт сказал: современные африканцы не менее способны стать цивилизованными людьми, чем древние британцы, которых тоже продавали в рабство, которые тоже практиковали человеческие жертвоприношения. И на самом деле какой-нибудь римский сенатор мог бы посчитать британцев неисправимыми варварами, «народом, которому никогда не суждено быть свободным, людьми, опущенными рукой природы ниже уровня человеческих существ». Теперь цивилизация может устранить рабство. Восстановление африканцев в ранге человеческих существ принесет свет на черный континент.

Судя по одному драматичному рассказу (но, возможно, это из области преданий), когда первые лучи солнца пронзили три закругленных сверху окна за креслом спикера, Питт поднял голову и процитировал Виргилия: «Nos primus equis oriens afflavit anhelis» («Первым нам добрую весть восход посылает») [186]. Это явно было провозглашением нового восхода для Африки.

Однако восход отложили. Палата общин соглашалась двигаться к отмене рабства только при помощи регулирования работорговли. Палата лордов оказалась еще более осторожной. Затем какая-либо реформа стала вообще невозможной: началась судьбоносная Великая французская революция, а «сильный ветер мира» начал мстительно дуть. То, что вначале показалось многим подданным Георга III просветительской атакой на самодержавие, галльской версией британской Славной революции, теперь разворачивало свои пиратские знамена. В 1792 г. произошла «сентябрьская резня». В январе 1793 г. Людовик XVI был казнен на гильотине. В следующем месяце началась война Британии с Францией.

Это была борьба против убеждений и против страны, ведь якобинцы оказались большевиками своей эпохи. Они угрожали миру политическими и социальными встрясками, красным террором и санкюлотами на конях. Ответ Британии был яростным. Особенную ярость выказывали те, чьи ранние иллюзии были разбиты.

«Я расскажу вам, что сделали французы, — написал Уильям Коупер, поэт и друг Джона Ньютона. - Они заставили меня оплакивать короля Франции, а я никогда не думал, что буду это делать. Они сделали так, что теперь меня тошнит от самого слова «свобода», хотя я никогда не думал, что так может быть. О, как я их презираю!.. Обезьяны со спартанским и римским характером, но без благородства и здравого смысла, которым те обладали» [187].

Отвращение усилилось после успешного восстания рабов в ценной сахарной колонии Сент-Доминик (переименованной в Гаити в 1804 г.) Восстание возглавлял Туссен Лувертюр, Спартак той эпохи.

Мирабо предупреждал: колонисты «спят у подножия Везувия» [188]. А когда извержение этого вулкана все же произошло, британские плантаторы в Вест-Индии быстро распространили рассказы о черном (но не о белом) терроре. Это было собрание ужасов ада: детей сажали на кол, жен насиловали на трупах мужей или отцов, и все это творилось среди оргии пыток: «У мадам Сежурне вырезали из живота младенца и на ее глазах скормили свиньям, а затем в окровавленную полость вставили голову мужа, после чего живот зашили» [189].

Было легко поверить тем, кто винил в такой порочности и безнравственности дьявольский союз якобинцев и сторонников отмены рабства. Следовали призывы к безжалостному применению силы, чтобы предотвратить распространение мятежей.

В следующие несколько лет правительство Питта стало более агрессивным за границей, но более репрессивным внутри страны. Оно преследовало радикалов, ввело цензуру, отменило закон о неприкосновенности личности, подавляло профессиональные объединения, даже приравняло к борделям лекционные залы, где взимали плату за вход. Разговоры о правах человека стали равноценны государственной измене. Бестселлер Томаса Пейна под таким названием (книга была посвящена Джорджу Вашингтону) запретили. Автор книги, следует признать, сделал многое для провоцирования властей. Например, называл колеблющегося Георга III «его безумие» [190]. [В английском языке слова «His Madjesty» («его безумие») и «His Majesty» («его величество») звучат очень похоже. — Прим. перев.] Пейна обвиняли в переписке с Сатаной, сожгли его чучело, после чего вынудили отправиться в ссылку.

Теперь сам король благосклонно относился к работорговле, хотя раньше шептал во время дневных приемов при дворе и утренних выходов: «Как там ваши чернокожие клиенты, мистер Уилбер-форс?» [191]

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию