– Нет. Думаю, что не может. Но какой смысл в ваших вопросах?
– Кое-что я вам уже рассказал. Могу сообщить и другие факты из области ядерной физики. И вы согласитесь: Райли бы этого никогда не рассказал.
Священник тяжело вздохнул.
– Слушайте, – поспешно начал объяснять узник, – наши сложности проистекали от несовпадения теории и фактов. Теоретически уран двести тридцать восемь захватывает нейтрон и превращается в новый изотоп, уран двести тридцать девять, поскольку нейтрон всего лишь увеличивает массу.
– Сын мой, это бесполезно.
– Почему? – воскликнул узник. – Почему? Я вас спрашиваю. Вы же согласились, что Райли таких вещей знать не может. Но я их знаю. Разве это не доказывает, что я не являюсь Райли? А если я вдруг стал Райли, то лишь из-за потери памяти. Причиной был взрыв, произошедший десять лет назад. Тогда стихия вырвалась из-под нашего контроля.
Вид у отца Шейна был мрачный. Он качал головой.
– Разве вы не ощущаете правоты моих слов?
– Вы могли где-нибудь прочитать об этом, – сказал священник. – А потом, в состоянии необычайного напряжения, вдруг вспомнили прочитанное. Поймите, я не обвиняю вас в.
– Я сказал правду!
– Вы должны справиться с этим унизительным малодушием, – сказал отец Шейн. – Думаете, мне непонятен ваш страх смерти? Он присущ всем. Это.
– Боже мой, неужели такое возможно? – простонал узник. – Неужели возможно?
Священник склонил голову.
– Меня не могут казнить! – вдруг сказал узник, цепляясь за темную сутану святого отца. – Говорю вам, я не Райли. Меня зовут Филип Джонсон.
Священник молчал. Не делал попыток вырваться. Узник дергал за сутану, а священник молился.
Потом узник отпустил его и шумно привалился к стене.
– Боже, – пробормотал он. – Боже, неужели никто меня здесь не слышит?
Священник поднял голову.
– Вас слышит Бог, – сказал он. – Так позвольте Ему упокоить вас на Его груди. Молитесь о прощении.
Узник тупо глядел на него.
– Вам этого не понять, – бесцветным голосом произнес он. – Меня же казнят.
У него задрожали губы.
– Вы мне не верите, – снова начал он. – Вы думаете, я лгу. И все думают, что я лгу.
Вдруг он вскинул голову.
– Мэри! – воскликнул он. – Моя жена! Как насчет моей жены?
– У вас нет жены, Райли.
– Нет жены? И вы говорите мне, что у меня нет жены?
– Сын мой, бесполезно продолжать все это.
Узник вскочил на ноги и в отчаянии схватился за виски:
– Господи, есть тут хоть кто-то, способный выслушать?
– Есть, – тихо ответил священник.
В коридоре снова послышались шаги и громкий ропот других заключенных.
У двери появился Чарли.
– Вам лучше уйти, святой отец, – сказал он. – Это бесполезно. Ему не нужна ваша помощь.
– Я не имею права бросать несчастную душу в таком состоянии.
Узник подбежал к решетчатой двери. Чарли невольно отпрянул.
– Осторожнее, парень, – предупредил он.
– Вы можете позвонить моей жене? – попросил узник. – Ну пожалуйста. Мы живем в Сент-Луисе, штат Миссури. Номер такой.
– Заткни глотку.
– Вы не понимаете. Моя жена все объяснит. Она вам скажет, кто я на самом деле.
Чарли заухмылялся.
– Честное слово, это лучший цирк из всего, что я видел, – тоном знатока произнес он.
– Так вы ей позвоните? – спросил узник.
– Отвали от двери.
Узник отошел. Чарли махнул рукой. Дверь отъехала, отец Шейн вышел в коридор. Он глядел себе под ноги.
– Я вернусь, – пообещал он.
– Ну почему вы отказываетесь позвонить моей жене? – умоляюще спросил узник.
Священник колебался. Затем он вздохнул и достал блокнотик с карандашом.
– Какой номер? – устало спросил он.
Узник подбежал к двери.
– Не тратьте впустую ваше драгоценное время, святой отец, – сказал Чарли.
Торопливым голосом узник продиктовал священнику телефонный номер.
– Вы уверены, что правильно записали? – спросил узник. – Вы ничего не перепутали?
Он повторил номер. Священник кивнул.
– Скажите ей, что я. скажите ей, что со мной все в порядке. Я здоров и вернусь домой, как только. скорее! Времени мало. Пусть она свяжется с начальником тюрьмы или с кем-нибудь из властей.
Священник опустил руку на дрожащее плечо узника.
– А если на мой звонок никто не ответит? – спросил он. – Если по этому номеру никого не окажется, вы прекратите свои речи?
– Вам ответят. Она дома. Я знаю, она дома и ответит на звонок.
– А если нет?
– Вы ее застанете.
Священник убрал руку с его плеча и медленно зашагал по коридору. Проходя мимо камер, он кивал узникам. Узник, называвший себя Филипом Джонсоном, провожал его взглядом, пока священник не скрылся из поля зрения.
Чарли смотрел на него и усмехался.
– Да, ты точно лучший из всех, – сказал надзиратель.
Узник молчал.
– Был тут у нас один парень, – вспомнил Чарли. – Утверждал, что проглотил бомбу. Грозил: если мы его усадим на электрический стул, тюрьма взлетит к чертям собачьим.
Надзиратель хихикнул:
– Мы просветили его рентгеном. Ничего он не глотал. А потом ему пришлось проглотить хорошую порцию электричества.
Узник отвернулся и пошел к койке. Сел.
– Второй был похлеще первого, – продолжал Чарли. Он нарочно повысил голос, чтобы слышали и другие узники. – Этот назвался Христом. Говорил, что его невозможно убить. Пообещал через три дня воскреснуть и пройти сквозь стену.
Надзиратель кулаком почесал себе нос:
– Больше мы о нем не слыхали. Но я на всякий случай присматриваю за стеной.
Грудь Чарли затряслась от хохота.
– А теперь и третий выискался.
Узник ответил ему взглядом, полным жгучей ненависти. Чарли пожал плечами и отошел от камеры. Сделав несколько шагов, он вернулся.
– Да, скоро мы будем тебя стричь! – крикнул он узнику. – Есть пожелания насчет фасона?
– Убирайся.
– Может, оставить бачки? – прищурился Чарли, словно предвкушая удовольствие.
Узник отвернулся к окну.
– А как насчет челки? – засмеялся Чарли. – Эй, Мак, не сделать ли нам большому мальчику челочку?