Политическая история брюк - читать онлайн книгу. Автор: Кристин Бар cтр.№ 27

Из всех этих случаев и практик только опыт Амелии Блумер дошел до потомков, и даже само слово bloomer до сих пор используется во французском языке. Изобретение, приписываемое Блумер, будет вдохновлять карикатуристов по всей Европе. Высмеивание — важная глава в истории брюк, как мы увидим в следующей главе. Эти сатирические рисунки позволяют сравнить мужественных женщин из разных стран. Видно, например, что француженки старались делать более мужественной верхнюю часть тела, в то время как американки — нижнюю . Значит ли это, что брюки остаются важнейшим табу для француженок?

Социалистка и феминистка Жанна Деруан (1805–1894), отправившаяся в изгнание в Лондон после государственного переворота 2 декабря 1851 года, была первой, кто политически поддержал инициативу, выдвинутую американками. В 1852 году в первом издании «Альманаха женщин» она рассказывает о рождении «общества бесстрашных американок», которое пытается инициировать реформу костюма в Великобритании, и свидетельствует об одной встрече, на которой 33-летняя госпожа Декстер взяла слово, будучи одетой в соответствии с предлагаемыми реформой правилами (госпожа Декстер — это не кто иной, как Амелия Блумер, Декстер — фамилия ее мужа).

[Черный] костюм состоит из некоей куртки, или облегающего пиджака, похожего на то, что сегодня называют карако <женская кофта>, с прямыми рукавами, открытой на груди и открывающей жилет на пуговицах; затем идет короткая юбка, доходящая до колен; далее штаны — очень широкие в коленях и закрепленные на лодыжках резинкой, раздувающиеся над маленькими венгерскими ботинками. Прическа имеет нечто среднее между женской и мужской ШЛЯПОЙ .

По ее словам, это особенно полезное изобретение для Англии, где «адская мода на корсеты» дошла до абсурдной крайности. В качестве аргумента она использует различия в вестиментарных традициях разных народов:

Греческие женщины сегодня носят брюки, а итальянки — короткие юбки <…>. Женщины Грузии, Черкесии и Индии, половина женщин мира никогда не видели ничего кроме штанов <…>. В Америке задаются вопросом — по какому праву только мужчины носят брюки. В Китае мужчины носят платья, а женщины — штаны…

Побывав в 1834 году в Египте, Сюзанна Вуалькен демистифицирует западные представления об одалиске:

Вся эта интерьерная элегантность, эти широкие красные кашемировые штаны, эти покрывала или поясные цепочки, эти туфли с острыми загнутыми носами, украшенные жемчужинами, предназначенные для того, чтобы завоевать любовь и предпочтение хозяина, никогда не заметны на улице. Иностранец видит этих женщин лишь закутанными в объемное бесформенное платье, в чадре, скрывающей лицо, и обернутыми в большой шелковый платок — рабару. Запечатанные таким образом, они представляют собой странную и фантастическую композицию, которая, уверяю тебя, имеет мало отношения к идее одалиски .

Барро, который тоже отправился в Египет, отмечает, что «арабы» говорят, что сенсимонисты приехали «освободить женщин» . Начиная с XVIII века (первый перевод «Тысячи и одной ночи» был сделан в 1704 году Антуаном Галланом) восточный гарем не дает покоя западному воображению. Но чтобы получить надежные опровержения этого образа, придется дождаться 1920-х годов, когда появился рассказ Лейлы Ханум об османском королевском гареме . В нем рассказывается об устаревшем явлении, таком же устаревшем, как и шаровары — широкие штаны, сделанные из той же ткани, что и юбка, и видные только в самом низу, на уровне ступней, и в разрезе юбки. Они исчезнут в начале XX века, и на смену им придет нижняя юбка. Место устаревших трехслойных юбок займет однослойная, которая крепится к телу с помощью ремня. Европейскую моду в Константинополь привезут европейские модистки. Особо можно отметить женщин-музыкантов, играющих в гареме на фанфарах, которые носили мужскую униформу из гранатового бархата с золотыми галунами. Таким образом, блумеры — широкие брюки — отсылают нас больше к воображению западного человека, чем к реалиям восточной жизни.

В 1852 году француженка — редактор Almanach des femmes с энтузиазмом приветствует феминистскую инициативу американских женщин, сочетающих в себе «здравый смысл, необходимость и саму мораль», сумевших «порвать с традицией божественных прелестей, на которую опирался тиран моды, чтобы закрепить свои самые невероятные безумия»:

Ваша реформа своевременна, она полезна и дает все основания думать, что она будет принята. Как и в случае с любой важной вещью, поначалу двигаться мы будем робко, постепенно, но в результате добьемся своего. Немного смелости со стороны женщин, больше независимости в их положении; возможность вести активный образ жизни, путешествовать… все связано с этим вопросом, все будет благоприятствовать вашей работе.

Тот факт, что это предложение пришло из Америки и сформулировано в виде политического высказывания, вполне устраивает Жанну Деруан:

Рожденные на земле свободы, сумевшие развить в себе моральные и интеллектуальные способности, наши женщины-реформаторы, глядя на женщин всех стран, под действием обстоятельств и чувства справедливости участвующих в практической жизни за пределами дома, решили, что одежда женщин в том виде, в котором она существует, обречена, будучи препоной для прогресса, на скорейшие глубокие изменения. На этот раз они обращаются не к моде, определяя это изменение; не на женские прелести они ссылаются. Но, двигаясь в сторону нового порядка, они взывают ни больше ни меньше как к свободным народам, к самой конституции любого человеческого существа и к праву передвигаться, которое дает эта конституция каждому из своих членов, без различия пола. Наши женщины-реформаторы восстают для того, чтобы восстановить естественные прерогативы женщины, чьи права были ущемлены нашими глупыми обычаями.

Еще вчера бывшие чем-то утопичным, брюки становятся реальностью. Как замечает немецкая подруга Жанны Деруан, о них уже говорит пресса, а несколько дам начинают их носить. «Вот как здравый смысл немцев снова опережает галантный дух французов», — комментирует это сообщение Almanach des femmes. Действительно, антифеминизм галлов служит брюкам сомнительной рекламой.

Со времен Античности женщина, переодетая мужчиной, служила прообразом перевернутого мира, который так ценили юмористы. Чем больше общество отстраняло женщин от общественной сферы, от образования и политической власти, тем больше умы доминирующего пола терзал страх реванша. Инверсия ролей — это антифеминистский фантазм . XIX век подтверждает этот тезис, производя на свет множество карикатур, порой весьма глубокомысленных, а также новостей и научно-политических статей на эту тему. В этом процессе участвуют самые известные художники, например Домье, Эдуар де Бомон, Шам или Альбер Робида. Их мишенью становится «свободная женщина», которая обязательно изображается мужественной и в соответствии с духом времени: женщина-писатель, синий чулок, разведенка, участница клубов 1848 года, «соусоциалистка» ^[38], женщина на баррикадах. Вершиной воображаемых образов стала полностью придуманная «везувианка», но в самом этом мужском соображении, к которому примешиваются идеология, фантазии, страхи, влечение и отвращение, следует видеть важную часть генезиса женских брюк. Из юмористических серий с участием мужественной женщины можно выделить три основные темы: она хочет власти и получает ее; она вооружена и проявляет жестокость; она страшна и отпугивает любовь. Варианты и популярность этих тем определяются политическим контекстом: революция 1848 года, Коммуна, подъем феминизма во времена Третьей республики.