Мой продуктивный мозг. Как я проверила на себе лучшие методики саморазвития и что из этого вышло - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Уилльямс cтр.№ 19

Психологи измеряют когнитивные искажения с помощью компьютерной программы под называнием «проба с точкой» (рис. 6). Сначала, чтобы вам было на чем сосредоточиться, в центре экрана появляется крест. Потом на 500 миллисекунд возникают две картинки, за которыми тут же следует целевое изображение (это может быть стрелка, точка — все что угодно). Задача испытуемого — нажать на левую или правую кнопку в зависимости от того, с какой стороны показалось целевое изображение (оно же проба). Исследования показали, что а) люди с тревожным темпераментом быстрее замечают целевое изображение, когда оно появляется рядом со злым лицом (негативное искажение); а также, что б) люди с негативными когнитивными искажениями больше склонны к тревожным расстройствам и депрессии.

Позже я провела небольшое исследование и обнаружила: Джолион, как и я, не вписывается в понятие нормы. Согласно широкомасштабным опросам, средний балл в тесте на оптимизм/пессимизм — 15 из 24 возможных, то есть обычно люди слегка оптимистичны. Наши с Джолионом показатели отличаются от средних на 6 баллов — просто в разные стороны. Если он обычно настроен позитивно (отсюда и рискованное финансовое поведение), то я — пессимист высшей категории.

Легко провести параллели с характером наших когнитивных искажений. Я набрала –31, то есть на 31 миллисекунду быстрее замечала целевое изображение, если оно появлялось вслед за злым лицом. Джолион же, наоборот, на 51 миллисекунду быстрее замечал цель, если она появлялась со стороны радостного, улыбающегося лица. Его мозг автоматически ищет хорошую сторону жизни — чем, по-видимому, и объясняется его оптимистичность.

Если можно исправить этот перекос с помощью короткой тренировки на компьютере, пожалуй, не так уж важно, почему мы с ним такие разные. Но мне, честно говоря, просто интересно. Я вспоминаю своих близких родственников и начинаю думать, что, по крайней мере, некоторые из моих невротических склонностей достались мне по наследству. Многие мои родственники удивились бы, встретив человека, который не тревожится и не склонен к депрессии или эмоциональным качелям. Быстро пересчитываю таких теть, дядь, двоюродных братьев и сестер, и понимаю: если в среднем в Великобритании эмоциональные проблемы встречаются у каждого третьего, в нашей семье показатель как минимум в два раза выше.

Илейн сказала, что с удовольствием включит меня в свое следующее исследование, посвященное генетике волнений, — но на подготовку этих тестов уйдет еще как минимум год. В качестве альтернативы она связала меня с лабораторией, которая анализирует результаты ее исследований. Илейн предупредила, что их услуги будут стоить дорого (от 500 фунтов), но, может быть, в качестве исключения мои генетические данные проанализируют бесплатно. Только на это я и надеюсь, потому что иначе получить подобную информацию очень сложно. При определенных обстоятельствах компании медицинского страхования в США проводят нужные мне тесты, но коммерческие предприятия, наподобие 23andMe, у которых наготове целый набор генетических тестов по любому запросу, начиная от Альцгеймера и заканчивая облысением, — нужного мне тестирования не предлагают, по крайней мере пока.

Я позвонила в лабораторию: оказалось, они готовы мне помочь и смогут даже взять несколько дополнительных проб бесплатно. Я выслала Джолиону дополнительный комплект материалов для теста; мы оба потерли себе внутреннюю сторону щеки, чтобы собрать образцы тканей, которые потом послали на проверку в лабораторию, и, затаив дыхание, ждали результатов. Джолиону пришлось на протяжении еще нескольких недель общаться с лабораторией, в его первом соскобе ДНК не обнаружилось, а второй потерялся при пересылке. В какой-то момент я задалась вопросом, как этот человек умудряется вести успешный бизнес? Но вот наконец мы получили результаты. И заключение оказалось… вовсе не таким, как я ожидала.

Давайте сразу оговоримся: свой вклад в такое сложное явление, как взгляд человека на жизнь, одновременно вносят несколько генов. Но особый интерес представляет серотониновый транспортер — ген, благодаря которому происходит незаметное для нас бессознательное научение и формируются наши подсознательные предубеждения.

Серотониновый транспортер создает белки, очищающие химические вещества, с помощью которых от нейрона к нейрону передаются сообщения. И он же старается потом переработать как можно больше этих белков, чтобы их можно было использовать снова.

У всех есть две копии (аллели) этого гена. Бывают они двух видов: короткие (S-версия) и длинные (L-версия). У гена L-типа есть два подвида, LA и LG — и в них легко запутаться, потому что LG ведет себя почти так же, как гены S-типа.

Это важно, потому что типы S и LG содержат меньше ДНК, а значит, производят меньше транспортных белков. Из-за этого больше серотонина остается между нейронами — а это значит, меньше попадает непосредственно в нейроны, и передается меньше сообщений.

У каждого из нас есть следующие типы серотониновых транспортеров: SS (короткие), SLA (средние), SLG (короткие), LALA (длинные) и LGLG (короткие), причем самые распространенные из них — SL, а наиболее редко встречающиеся — SS (по крайней мере, среди жителей Великобритании, в других странах мира показатели могут отличаться)^{‹‹4››}.

Оказывается, если у человека есть хотя бы одна S- или LG-аллель, у него будет более активное, чем у других, миндалевидное тело (часть мозга, отвечающая за выявление опасности)^{‹‹5››}. Кроме того, таким людям чаще свойственны негативные когнитивные искажения, они набирают больше баллов по стандартизированным тестам на тревогу, и риск депрессии у них выше. Другие исследования выявили, что у людей с длинными типами транспортеров чаще встречаются позитивные когнитивные искажения.

Но, хотя и кажется, что на этом можно бы «закрыть дело» о генах волнения, на самом деле все не так просто. Хотя одни исследования выявляют связь между короткими аллелями и тревожным темпераментом, другие обнаруживают прямо противоположное. Лонгитюдное исследование Авессалома Каспи и Терри Моффитт в 2003 году приблизило нас к разгадке этого парадокса. Ученые анализировали не только генетику, но и количество трудностей, выпавших на долю человека. Они обнаружили, что люди с генами коротких типов действительно имели бóльшую склонность к тревоге и депрессии, но проявлялись они, только если обладатели генов переживали хотя бы одно стрессогенное событие (развод, жестокое обращение, смерть любимого человека). Если же жизнь их была спокойной, они реже страдали от депрессий, чем люди с генами длинных типов. Получается, один и тот же ген может быть и «геном волнителя», и «геном воителя» — и зависит это от того, что случится с вами в жизни.