Всё та же я - читать онлайн книгу. Автор: Джоджо Мойес cтр.№ 82

Впервые за все время пребывания в Нью-Йорке я горько пожалела о том, что приехала. На мне по-прежнему была вчерашняя одежда — мятая и несвежая, отчего на душе стало еще паршивее. Я тихонько всхлипнула и, уставившись на кружку, вытерла нос бумажной салфеткой. А за окном Манхэттен продолжал жить своей обычной кипучей жизнью, не обращая внимания на выброшенный на обочину мусор. Уилл, что мне теперь делать? Ком в горле становился все больше.

И словно в ответ на мой немой вопрос, загудел телефон. Сообщение от Натана:

И несмотря на свое безвыходное положение, я улыбнулась.

Натан сказал, что черта с два я остановлюсь в чертовом хостеле у черта на рогах, с насильниками, наркоторговцами и еще черт знает с кем! Поэтому я должна была дождаться половины восьмого вечера, когда чертовы Гупники отбудут на чертов обед, а затем встретиться с Натаном у служебного входа, чтобы решить, что, черт возьми, делать дальше. Что ж, в своих трех сообщениях Натан явно переборщил с бранными словами.

Когда мы встретились, Натан дал волю гневу, что, в принципе, было не слишком характерно для него.

— Ничего не понимаю. Они делают вид, словно тебя вообще не существовало. Прямо-таки кодекс молчания у мафиози. Майкл будто воды в рот набрал. Говорит, дело в «бесчестном поведении». Я сказал ему, что в жизни не встречал более порядочного человека и им следует разуть глаза. Что, черт возьми, произошло?!

Натан проводил меня через служебный коридор в свою комнату и закрыл за нами дверь. Видеть его было таким облегчением, что мне захотелось его обнять. Но я сдержалась. За последние двадцать четыре часа я и так слегка переусердствовала с объятиями.

— Господи, ну и люди! Пива хочешь?

— Конечно.

Натан открыл две банки и, протянув одну мне, сел в кресло. Я пристроилась на краешке кровати и сделала глоток.

— Итак… что произошло?

Я нахмурилась:

— Натан, я не могу тебе сказать.

Он удивленно поднял брови:

— И ты тоже? Ну и дела! Неужели ты хочешь сказать, что ты…

— Конечно нет. Я не стала бы красть у Гупников даже чайный пакетик. Но если я расскажу, что случилось на самом деле, то это будет катастрофой… для других людей в этом доме… Все очень запутано.

Натан нахмурился:

— Что? Неужели ты взяла на себя вину за то, что не делала?

— Типа того.

Натан уперся локтями в колени, покачав головой:

— Это неправильно.

— Знаю.

— Кто-то должен хоть что-то сказать. Ты в курсе, что он собирался вызвать копов? — (От удивления у меня отвисла челюсть.) — Вот именно. Она уговорила его этого не делать. Но Майкл сказал, что он настолько разозлился, что был готов зайти очень далеко. Что-то связанное с банкоматами?

— Натан, я этого не делала.

— Знаю, Кларк. Преступник из тебя никакой. У тебя все на лице написано. Проклятье! Ты знаешь, я люблю свою работу. Мне нравится работать на эту семью. Нравится старина Гупник. Но время от времени они будто дают тебе понять, что ты для них всего-навсего расходный материал. Одноразового использования. И они могут сколь угодно уверять тебя, будто они твои лучшие друзья, и ты самый лучший, и они без тебя как без рук, в общем, бла-бла-бла, но как только ты становишься им не нужен или сделаешь что-то не так, и тогда — бац! — тебя выставляют за дверь. Такое понятие, как справедливость, им неведомо.

Пожалуй, это была самая длинная речь из уст Натана со времени его приезда в Нью-Йорк.

— Лу, мне все это ужасно противно. Тут и ежу понятно, что тебя просто-напросто поимели. И вообще, эта история дурно пахнет.

— Все очень сложно.

— Сложно? — Натан посмотрел на меня в упор и снова покачал головой. — Подруга, ты очень хороший человек. Гораздо лучше меня.

Мы решили купить еды навынос, но не успел Натан надеть куртку, чтобы отправиться в китайский ресторан, как в дверь постучали. Мы в ужасе переглянулись, Натан жестом показал мне на ванную. Я поспешно запрыгнула туда, плотно закрыла за собой дверь, прижалась к вешалке для полотенец, но неожиданно услышала знакомый голос.

— Кларк, ложная тревога. Это Илария, — минуту спустя сказал Натан.

Илария, по-прежнему в переднике, держала в руках накрытую крышкой кастрюлю:

— Это для тебя. Я слышала, как вы разговаривали. Приготовила специально для тебя. Тебе нужно поесть. Цыпленок в остром соусе. Как ты любишь.

— Ты настоящий друг. — Натан похлопал Иларию по спине.

Илария покачнулась, но устояла на ногах. После чего осторожно поставила кастрюлю на письменный стол.

— Ты приготовила это для меня?

Илария ткнула Натана пальцем в грудь:

— Я знаю, она не делала того, о чем они говорят. Я вообще много чего знаю. О том, что происходит в этом доме. — Она шумно высморкалась. — Вот именно.

Я приподняла крышку. В нос ударили аппетитные ароматы. Я вспомнила, что за весь день так толком и не поела.

— Спасибо, Илария. У меня просто нет слов.

— Ну и куда ты теперь пойдешь?

— Без понятия.

— Но только не в хостел в чертовом Бенсонхерсте, — решительно заявил Натан. — День-два перекантуешься у меня, пока не определишься. Я запру дверь. Илария, ведь ты нас не выдашь? — (Илария насупилась, давая понять, что на глупые вопросы не отвечает.) — Ты не поверишь, Илария весь день на чем свет костерит твою бывшую хозяйку. Говорит, она продала тебя с потрохами. А на обед подала им рыбное блюдо, которое они оба терпеть не могут. Прикинь, подруга, я набрался от нее таких бранных слов, каких в жизни не слышал.

В ответ Илария что-то невнятно пробормотала себе под нос. Мне удалось разобрать лишь слово puta.

Кресло было слишком маленьким для Натана, чтобы нормально спать. Но Натан оказался слишком хорошо воспитан, чтобы предложить мне перебраться туда, поэтому мы пришли к согласию, что ляжем вместе на двуспальную кровать Натана, водрузив посередине подушки во избежание нежелательных прикосновений. Трудно сказать, кто из нас чувствовал себя более неловко. Натан устроил целое представление, пропустив меня в ванную, заставив запереть дверь, а потом лечь в кровать до того, как он совершит омовение. Натан надел футболку и полосатые пижамные штаны, и тем не менее я не знала, куда девать глаза.

— Как-то странно, — прошептал он, залезая в кровать.

— Да уж, что есть, то есть.

Не знаю, в чем было дело — в шоке, усталости или в сюрреалистическом повороте событий, — но я вдруг начала истерически хихикать, а потом, не успев опомниться, уже отчаянно рыдала, скрючившись на чужой кровати.