Всё та же я - читать онлайн книгу. Автор: Джоджо Мойес cтр.№ 39

Но если в данный момент ты находишься за 3500 миль от своего красивого, доброго, сексуального бойфренда-парамедика и у него появляется новая напарница, похожая на Пусси Галор из «Голдфингера», женщина, работающая по крайней мере двенадцать часов в день бок о бок с мужчиной, которого ты любишь и который уже признался, как тяжело ему переносить отсутствие физической близости, то рациональная часть твоего «я» мигом расплющивается раскорячившейся гигантской жабой, а именно иррациональной частью твоего «я».

И как ни старалась, я не могла выкинуть из головы образ их двоих вместе. Самовольно поселившись у меня в мозгу, как негатив черно-белого фото, он постоянно преследовал меня: она обнимает его за талию, ее пальцы покоятся на поясе его формы. А что, если они сидят сейчас рядышком в ночном баре и она подталкивает его локтем в бок в ответ на только им одним понятную шутку? А что, если она из тех раскрепощенных женщин, которые способны многозначительно поглаживать мужчину по руке? А что, если от нее очень приятно пахнет и он при расставании теперь каждый раз неосознанно ощущает, будто ему чего-то не хватает?

Я понимала, что это чистой воды безумие, но ничего не могла с собой поделать. Меня так и подмывало позвонить ему. Но кому нужна бесхребетная, неуверенная в себе подружка, названивающая в четыре утра?! Мои мысли роились, кружились и путались, образуя огромное ядовитое облако. И я ненавидела себя за это. А они все продолжали жужжать, высверливая мозг.

— Господи, ну почему ты не мог взять себе в напарники какого-нибудь милого мужчину средних лет?! — глядя в потолок, прошептала я.

Заснула я уже на рассвете.

В понедельник мы, как всегда, бегали (я остановилась только раз), затем отправились в «Мейсис», где накупили целый ворох детского барахла для племянницы Агнес. Я отправила его в Краков через офис FedEx, на этот раз продемонстрировав полную осведомленность о содержании посылки.

За ланчем Агнес говорила о своей сестре. Бедняжка слишком рано выскочила замуж за управляющего местным пивоваренным заводом, который относился к ней без должного уважения, и теперь она чувствует себя настолько растоптанной и никчемной, что Агнес не может уговорить ее бросить мужа.

— Она каждый день со слезами рассказывает маме о том, как он ее оскорбляет. Он обзывает ее жирной и безобразной, а еще говорит, что вполне мог бы найти жену и получше. Вонючий тупоголовый кусок дерьма! Я с ним в одном поле даже срать не села бы.

И теперь ее основной задачей, призналась Агнес за тарелкой свекольного салата, было перевезти сестру в Нью-Йорк, подальше от этого ублюдка.

— Думаю, я могу уговорить Леонарда взять ее на работу. Возможно, секретарем в его офис. А еще лучше — домоправительницей в нашу квартиру! Тогда мы избавились бы от Иларии! Знаешь, моя сестра очень хорошая. Очень ответственная. Но она не хочет уезжать из Кракова.

— Может, ей не хочется срывать дочери учебный процесс? Моя сестра очень нервничала, когда пришлось переводить Тома в школу в Лондоне, — заметила я.

— Мм… — Агнес явно не считала это серьезным препятствием.

Похоже, для богатых людей вообще не существует препятствий.

А буквально через час после того, как мы вернулись домой, Агнес, проверив свой телефон, заявила, что мы едем в Ист-Уильямсберг.

— К художнику? Но я думала…

— Стивен учит меня рисовать. Уроки рисования.

— Хорошо, — растерянно заморгала я.

— Это сюрприз для Леонарда. Так что ничего ему не говори.

И всю дорогу до Ист-Уильямсберга Агнес прятала от меня глаза.

— Что-то ты припозднилась, — сказал Натан, когда я вернулась домой.

Натан собирался пойти поиграть в баскетбол с приятелями из тренажерного зала, на плече висел вещмешок, на голову накинут капюшон толстовки.

— Угу. — Я бросила сумку на пол, налила чайник, поставила на столешницу коробку с лапшой в пластиковом пакете.

— Ну и где ты была?

Я замялась.

— В общем… и тут, и там. Ты ведь знаешь, какая она. — Я включила чайник.

— Ты в порядке?

— Все отлично.

Спиной почувствовав пристальный взгляд Натана, я повернулась и выдавила улыбку. Он похлопал меня по плечу и уже на пороге сказал:

— Не самый удачный день, да?

И впрямь не самый удачный день. Я тупо уставилась на столешницу. Я не знала, что говорить. Я не знала, как объяснить тот факт, что нам с Гарри пришлось два с половиной часа ждать ее в машине, когда мой взгляд метался между черным квадратом окна и экраном телефона. Через час Гарри, уставший слушать пленки с уроками, отправил Агнес сообщение, что его просят освободить парковочное место и поэтому ему нужно знать, когда за ней подъехать, но она не ответила. Мы объехали дом кругом, Гарри заправил автомобиль, после чего предложил мне выпить кофе.

— Она не сказала, насколько задержится. Значит, проведет там пару часов, не меньше.

— А такое прежде случалось?

— Миссис Гупник делает все, что ей заблагорассудится.

Гарри купил мне кофе в полупустой закусочной, где в заламинированном меню красовались размытые фотографии каждого блюда. Мы практически не разговаривали: мониторили экран телефона на случай, если она позвонит, и смотрели, как сгущающиеся над Уильямсбергом сумерки постепенно переходят в пронизанную неоновыми огнями ночь. Да, я переехала в самый потрясающий город мира, но иногда мне начинало казаться, что моя жизнь резко скукожилась: в лимузине до апартаментов; из апартаментов — в лимузин.

— А как давно ты работаешь у Гупников?

Неторопливо размешав два кусочка сахара в кофе, Гарри смял обертку пухлой рукой:

— Полтора года.

— А где ты работал раньше?

— У других людей.

Я отхлебнула кофе, который оказался на удивление хорошим.

— И тебе не надоело? — (Он посмотрел на меня исподлобья.) — Постоянно ждать. Я хочу сказать… она часто так делает?

Гарри, уставившись в кружку, продолжал методично помешивать кофе.

— Детка, — начал он спустя минуту, — не хочу показаться грубым, ведь, насколько я понимаю, ты в этом бизнесе недавно. И если хочешь задержаться здесь подольше, то перестань задавать вопросы. — Он откинулся на спинку стула, внушительный живот лег ему на колени. — Я водитель. И всегда к их услугам. Говорю лишь тогда, когда ко мне обращаются. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Я в этой игре уже тридцать два года и благодаря ей смог выучить двух неблагодарных детей в колледже. Через два с половиной года я выйду на пенсию и перееду в Коста-Рику, в свой дом на побережье. Вот такие дела. — Он высморкался в бумажную салфетку, отчего у него затряслись щеки. — Ты меня поняла?

— Ничего не вижу, ничего не слышу…