Крестьянские восстания в России в 1918-1922 гг. От махновщины до антоновщины - читать онлайн книгу. Автор: Петр Алешкин, Юрий Васильев cтр.№ 117

Андреев П. — крестьянин села Глубокое Соколовской волости, командующий петропавловского боевого участка (направления) повстанцев Ишимского уезда.

Булатов Николай — крестьянин села Курган Курганского уезда, прапорщик царской армии, инструктор всеобуча Красной армии, командир 2-го Освободительного полка Курганской повстанческой дивизии, затем начальник 1-го Ялуторовского освободительного отряда.

Горбачев Никон Васильевич — командующий Восточной армией Южного фронта повстанцев Ишимского уезда.

Губанов Петр — командир конного полка повстанцев Налобинской волости Ишимского уезда, затем командующий Сибирским фронтом.

Данилов Степан Ильич — командующий Юго-Западным фронтом Народной повстанческой армии Тобольского уезда.

Долин Петр Лаврентьевич — командир 2-го корпуса Народно-крестьянской армии Ражевского района Ишимского уезда.

Евсеев Л. — житель деревни Лапушинская Курганского уезда, начальник Курганской освободительной дивизии.

Лидберг Тимофей—бывший военком и председатель ячейки РКП(б) Троицкой волости Петропавловского уезда, начальник отряда повстанцев.

Иноземцев Николай — бывший помощник военкома Готопутовской волости Ишимского уезда, начальник штаба повстанцев волости.

Коротков Александр — бывший сотрудник Ишимского уездного военкомата, руководитель повстанцев Чуртановской волости, командующий Северным фронтом Ишимского уезда.

Русаков Михаил — бывший заведующий Петуховской продконторой Ишимского уезда, один из главных организаторов повстанцев Петуховского района.

Слинкин Федор — командующий Северным фронтом повстанцев Тобольского уезда {2: 670—738}.

Гражданское вооруженное противоборство обусловило жестокость, которую проявляли обе стороны. В феврале 1921 г. Тюменский губисполком в специальной листовке предупреждал население: «Товарищи крестьяне! Нашему терпению может быть конец. Да, мы жалеем, не в пример вашим вожакам, деревенские избы, невинных жителей, женщин и детей. Но у нас хватит пушек, чтобы в случае упорства сровнять с землей села и деревни. Если бессмысленные беспорядки будут продолжаться и мешать нам устраивать мирную жизнь, с болью в сердце, но во имя блага десятков миллионов рабочих и крестьян мы вынуждены будем употребить более решительные меры» {2:227—228}.

С другой стороны, в приказе по Южной Народной повстанческой армии Ишимского уезда 22 февраля 1921 г. заявлялось: «Врагам трудового народа пощады не будет. Лиц, замеченных в противодействии Народной армии, уничтожать на месте, а имущество отбирать, а семьи забирать заложниками и в случае измены уничтожать. Борьба идет на смерть. Пощады никому не будет — или же с народом, или же против него» {2: 258}.

Угрозы воплощались на практике. Количество потерь среди повстанцев превышало на порядок потери красноармейцев. По официальным милицейским отчетам, в Тобольском уезде по одному из районов милиции соотношение количества убитых и расстрелянных повстанцами, с одной стороны, и количества убитых и расстрелянных советскими войсками составляло 1: 10, по другому району соотношение еще более отличалось — 1: 19 {2: 454, 459}.

Основную часть потерь повстанцев составили потери среди местного населения. Причины заключались в политике коммунистической власти не столько по отношению к повстанцам, сколько к мирному населению. Приказы советского командования содержали требования расстреливать на месте без суда всех, захваченных с оружием в руках, брать и расстреливать заложников за разрушение железнодорожной линии и телеграфной связи, за оказание помощи повстанцам, сжигать и уничтожать артиллерийским огнем целые деревни, поддерживавшие мятежников или оказывавшие упорное сопротивление. Командир 115-й стрелковой бригады Полисонов 2 апреля отдал приказ: деревни Боровую, Ярковское и Бигилу (Гилеволиповской волости) сжечь {2:403}.

Широкое распространение получили расстрелы без суда мирных жителей. Отсюда такие колоссальные потери на повстанческих территориях. Характерно в этой связи обращение повстанцев полка П.С. Шевченко к коммунистам в июле 1921 г., которое содержало прямую угрозу: «Товарищи, первым долгом уведомляем вас о том, а именно, чтоб вы не делали зверской расправы с партизанскими семьями, а то даем вам честное слово, что вас и ваши семьи партизаны будут уничтожать до корня. И будем производить такую короткую расправу, что хуже которой не может быть. Одним словом, будем всех превращать, как говорится, в капусту. Довольно вас миловать, довольно прощать вам за ваше зверство. Так вот, примите к сведению» {2: 500}.

Главным средством разрешения конфликта оставались насилие, военные действия. Командование красноармейских частей угрожало командирам и комиссарам, проявлявшим миротворческую инициативу, суровым наказанием. Действовал приказ: ни в какие переговоры с бандитами не вступать, отвергать всякие переговоры с восставшими, не признавая их как равную сторону. Мятежникам выдвигалось лишь одно условие: полная и безоговорочная капитуляция.

Ликвидацией восстания руководила созданная 12 февраля 1921 г. Сибирским бюро ЦК РКП(б) полномочная тройка. В нее вошли председатель Сибревкома И.Н. Смирнов, помощник главкома вооруженными силами Советской Республики по Сибири В.И. Шорин, представитель ВЧК в Сибири И.П. Павлуновский. 14 февраля Смирнов снова телеграфировал Ленину о восстании.

Оценка восстания со стороны сибирского руководства претерпела кардинальное изменение после середины февраля. Положение стало тревожным. Командование советских вооруженных сил Тобольского боевого участка телеграфировало об этом помглавкому по Сибири (аналогичные телеграммы были направлены в адрес Сиббюро ЦК РКП(б), Уральского бюро ЦК РКП(б), Тюменского губкома партии, командующему войсками Приуральского военного округа). В тексте данной телеграммы обращает на себя внимание признание: движению не придавали серьезного значения — не предвидели, что ситуация резко изменится. Командование требовало срочной помощи {2: 269). 24 февраля Тюменский губком РКП(б) затребовал от центра дополнительные вооруженные силы {2: 273—274}.

11 марта 1921 г. руководство Тюменской губернии направило телеграмму в ЦК РКП(б), президиум ВЦИК и заместителю председателя Реввоенсовета республики Э.М. Склянскому. Текст телеграммы свидетельствовал о растерянности губернского руководства: «В пределах Тюменской губернии не имеется в нашем распоряжении ни реальной силы, ни вооружения, ни обмундирования, ни огнеприпасов. Присланный из Казани полк оказался небоеспособным, частями переходит на сторону противника в полном вооружении. Положение становится серьезным, поскольку ликвидация беспорядков приняла затяжной характер: придется признать в этом году в губернии крах посевной кампании… лесозаготовительных работ, лишение центра России хлебозапасов, рыбы, пушнины и прочее.

Настойчиво, решительно требуем от вас немедленного принятия всех необходимых мер для быстрейшей ликвидации беспорядков в смысле соответствующего воздействия на Сибирское военное командование, в смысле непосредственной помощи с вашей стороны. Нужны реальные силы, вооружение, обмундирование, огнеприпасы. Нужна помощь партсилами, партийносоветские аппараты разрушены, во многих волостях члены партии поголовно уничтожены, 75% всего состава профработников уничтожено… без помощи центра все попытки наладить снова партсоветскую жизнь губернии безнадежны, неопределенность и неизвестность усугубляют тяжесть положения» {2: 330—331}.