История и легенды Древнего Рима - читать онлайн книгу. Автор: Марианна Алферова cтр.№ 33

Такая «идейность» почему-то уважаема людьми. Римляне любили ставить друг другу в пример своего Катона. Но от идейного борца всегда лучше находиться подальше во времени и пространстве. Катон обложил налогами предметы роскоши и вообще большие состояния, роскошные повозки. Женские украшения, домашняя утварь — за все надо было платить налоги. Он велел перекрыть воду в частные дома и сады, которая была подведена туда незаконно; разрушить здания, что выступали за пределы частных владений на общественную землю, поднял цену откупов налогов ^[37] и плату за подряды снизил. Он судился много и по каждому поводу. Но одно его выступление в суде стоит отметить особо: Катон был обвинителем Сервия Гальбы, который предстал перед судом за то, что перебил испанцев, сдавшихся в плен, и нарушил обещание отпустить их на свободу. Гальбу простили. К сожалению.

В своей книге «Земледелие» он советует владельцам устраивать распродажу: «Продать масло, если оно в цене; вино, лишний хлеб продать, состарившихся волов, порченую скотину, порченых овец, шерсть, шкуры, старую телегу, железный лом, дряхлого раба, болезненного раба, продать вообще все лишнее». Интересно, кто все это купит — ломаную телегу и дряхлых рабов? Кому они нужны? Ну разве что цензор всучит все это барахло соседям, которые не откажутся купить, помня, что Катон может вычеркнуть их из списка или потянет их в суд.

Совет продать «дряхлого раба» привел в ярость Плутарха, когда он писал биографию Катона. Плутарх долго объяснял, что он лично не продал бы и старого вола, который состарился на его полях, не только что раба, который много лет прослужил хозяину.

Между рабами Катон поддерживал распри и вражду: единодушие рабов казалось ему опасным. Если раб совершал преступление, и Катон собирался его казнить, то он устраивал собрание и заставлял остальных невольников осудить товарища, «повязывая кровью» подвластных ему людей. Один из рабов повесился из-за того, что заключил сделку без ведома хозяина, а Катон узнал об этом.

Да, он был умерен в еде, не приобретал роскошных вещей, но зачем тогда он копил деньги? Занимался не только своим имением (что вполне естественно для римлянина — приверженца старинного образа жизни), но скупал водоемы, горячие источники, плодородные земли и пастбища, а затем и вовсе занялся ростовщичеством, ссужал деньги под заморскую торговлю через доверенных лиц. Катон не позволял жене щеголять в украшениях, зато сам при каждом удобном случае похвалялся воинскими подвигами. Под видом защиты добродетели он преследовал своих соперников — знатных и знаменитых полководцев, завидуя их славе и ненавидя их образ жизни. Так он отравлял жизнь Сципиону Африканскому и Титу Фламинину.

Побывав в Карфагене и увидев, что этот город опять процветает и богатеет, он стал требовать новой войны. Такое впечатление, что он не испугался силы Карфагена (в военном отношении город был совершенно растоптан), а позавидовал его богатству. Каждое выступление в сенате он заканчивал словами: «А еще я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен». Ему возражали: Карфаген не опасен, у него нет ни флота, ни армии, а своим существованием он не дает Риму расслабиться. Противником уничтожения Карфагена выступал Сципион Назика. Совсем нетрудно держать лишенный армии Карфаген на коротком поводке и спускать на него время от времени цепного пса Масиниссу. Или кого-то другого.

«А еще я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен», — твердил Катон, поклонник староримских добродетелей.

Идеологическая пропаганда Катона сделала свое дело. Пусть прошло уже 50 лет, но слова «Ганнибал у ворот» по-прежнему вызывали ненависть и страх.

Союзник Рима Масинисса, поощряемый Римом, затеял войну с Карфагеном. Волей или неволей Карфаген нарушил одно из условий мирного договора. Рим возмутился. Карфагенские послы кинулись в Рим, умоляя о снисхождении. Но мира послы не вымолили — Рим постановил: быть войне. Против Карфагена были высланы флот и армия под командованием двух консулов. Карфагеняне вновь отправили послов в сенат, заявляя, что согласны на все условия. Римляне первым делом потребовали 300 детей — заложников знати. Детей отправили в Сицилию, а послам объявили, что остальные условия Карфаген узнает позже.

Римляне уже стояли в Утике, и карфагенские послы явились туда — выслушивать дальнейшие условия. И тут узнали, что Карфаген должен отдать все оружие. 2 000 катапульт, дротики, стрелы. Погрузив на повозки, карфагеняне сами привезли свое оружие римлянам. Тогда настал черед следующих условия. «А теперь пусть карфагеняне покинут свой город и поселятся вдали от моря на своих землях. Сам город будет срыт до основания», — сказали несчастным римляне.

Что тут началось! Послы, узнав о таком решении, сначала принялись поносить вероломных, потом рухнули на землю, бились о нее головой. Потом вновь стали умолять, доказывать, что это решение совершенно бесчеловечное.

Но консулы были неумолимы: они получили от сената приказ разрушить Карфаген и должны были подавить свою жалость и выполнить приказ.

Когда послы вернулись в Карфаген и объявили о решении Рима, в городе поднялся крик. Тех старейшин, кто советовал выдать заложников и разоружиться, толпа растерзала, потом перебили италиков, случайно оказавшихся в Карфагене. Горожане рыдали перед пустыми арсеналами, звали отданных Риму слонов, бегали по верфям и оплакивали уничтоженные корабли и, наконец, решили защищаться и умереть вместе со своим городом.

Карфаген превратился в одну мастерскую. И пока римляне, уверенные в победе, медлили, мужчины и женщины днем и ночью сооружали катапульты, копья, мечи и щиты. Канатов для катапульт не было — женщины остригли волосы, чтобы сплести канаты.

Военные действия консулов Мания Манилия и Луция Марция Цензорина в 149 г. до н. э. были весьма неудачны, они попадали впросак на суше и на море, и только Сципион Эмилиан, в тот год военный трибун, спасал римлян от значительных поражений. Слава Сципиона и его авторитет быстро росли.

На следующий год прибыли новые консулы осаждать Карфаген, но они не могли ничего поделать с осажденным городом. Пунийцы повсюду рассылали послов, которые говорили, что вслед за Карфагеном наступит черед других народов. Боги, которых проклинали пунийцы в свой тяжкий час за то, что покинули их город и отдали на растерзание Риму, казалось, вновь пришли им на помощь.

Но тут начались раздоры среди карфагенян: Гасдрубал, возглавлявший армию в окрестностях Карфагена, обвинил командующего обороной города — тоже Гасдрубала — в измене, и того убили.

К несчастью для Карфагена, в Риме произошли перемены, народное собрание выбрало консулом Сципиона Эмилиана, добивавшегося только должности эдила. Народ же поручил Сципиону вести войну против Карфагена, хотя на эту честь претендовал другой консул.

Первым делом Сципион навел дисциплину в римских легионах, потом разбил полевую армию Карфагена и наконец вплотную занялся городом. Он приказал копать рвы, насыпать валы и строить стены вокруг осажденного города. И, наконец, начал штурм со стороны гавани, откуда карфагеняне не ожидали нападения.