Книга о самых невообразимых животных. Бестиарий XXI века - читать онлайн книгу. Автор: Каспар Хендерсон cтр.№ 29

Несмотря на сказанное, для людей паразиты часто означают приближение смерти, а ведь окончание существования считается самой большой загадкой человечества. Но, если мы можем преодолеть отвращение к ленточным червям и взглянуть на них под другим углом зрения, точно так же мы, вероятно, в состоянии иначе взглянуть и на смерть.

Стремление побороть смерть управляло нашим поведением на протяжении всего человеческого существования. Другие животные, как и мы сами, могут распознавать опасности, но, судя по всему, никто из них не представляет себе так ярко и в таких мрачных красках противоположное жизни состояние. «Трагедия познания», как назвал это свойство человека антрополог Скотт Атран, вероятно, присуща человечеству уже около 500 000 лет, с тех пор как возникновение языка заставило нас отчетливее осознать факт отсутствия умерших. Мы всегда ощущали мрачное присутствие смерти, всегда знали, что за самыми разнообразными масками скрывается этот тихий и страшный собеседник, с которым мы ведем прерывистый, но никогда не прекращающийся диалог.

Возможно, нам необходимо рассматривать разные представления о смерти, как если бы мы воспроизводили эволюцию наиболее ярких плоских червей и по мере движения вперед приглядывались к разным цветам. Кто знает, какой цвет нам покажется наиболее подходящим? И какой цвет мы будем носить, когда, наконец, уйдем в небытие? Нужно ли жить, все время помня о смерти или, наоборот, как будто ее вовсе не существует? Можем ли мы выбрать свое отношение (или несколько разных), которое было бы адекватно реальности? Или даже самая лучшая наша догадка будет своего рода анозогносией – многослойной формой отрицания? Вот что пишет Эсхил в дошедшем до нас фрагменте «Ниобы»:

Даже для тех, кто считает себя абсолютно рациональным и для кого смерть не таит никаких тайн, в ней остается многое, что не поддается контролю. Например, принять собственную смерть некоторым относительно легко, но смерть любимого человека (или самой большой мечты) оказывается непереносимой. После смерти дочери Туллии Цицерон надеялся, что ему поможет философия стоицизма, которая предлагает равнодушно относиться к событиям, которые мы не можем изменить. Но вскоре он понял, что эта доктрина не отражает человеческие чувства и эмоции. «Не в наших силах забыть или смириться с обстоятельствами, которые мы считаем злом, – пишет он. – Они разрывают нас на части, сражают нас, пронзают нас, обжигают, душат – и вы, стоики, призываете нас забыть о них?» Личная близкая встреча со смертью относительно не затронула Мишеля Монтеня, но смерть близкого друга Этьена де ла Боэси опустошила его.

Второй закон термодинамики гласит, что любая физическая система стремится к хаосу. Жизнь – это тоже система, так что и она должна когда-то закончиться. Вечности не существует. В конце концов все станет очень темным и очень холодным – почти как Англия зимой. Некоторые из наиболее проницательных умов конца XIX в. с трудом смогли смириться с этим жестоким физическим законом. (С этой точки зрения физика оказалась чем-то противоположным религии: как ее охарактеризовал Маркс – «сердце бессердечного мира».)

В начале XX в. Бертран Рассел – вот уж классический пример упорного англичанина – проповедовал героическое неповиновение:

Все труды веков, вся преданность, все вдохновение, вся полуденная яркость человеческого гения обречены на гибель в гигантском пожаре Солнечной системы; и сам храм достижений человека неизбежно будет погребен под развалинами Вселенной – если этот факт и нельзя назвать бесспорным, он уже практически не вызывает сомнений, так что всякая философия, отрицающая это, несостоятельна. Только на этом фундаменте правды, только на твердом основании несгибаемого отчаяния можно построить обиталище для души.

Рассел считал, что этого основания достаточно, чтобы достойно прожить жизнь. Пятьюдесятью годами позже это мнение все еще поддерживало его неукротимую деятельность: в частности, при создании документа, ставшего известным как манифест Рассела – Эйнштейна, в котором оспаривались направленные на всеобщее уничтожение политики сверхдержав в период холодной войны. Это образец гуманистической позиции, отличный пример понимания ценности «маленькой Земли», на которой мы живем, – бледно-голубой точки, как позже назвал ее Карл Саган – вместо поиска некоего невидимого трансцендентного.

Развитие науки, свидетелем которому стал Бертран Рассел, пролило новый свет на природу реальности, смягчив суровость второго закона. Во-первых, сегодня мы считаем, что Вселенная будет продолжать существовать намного дольше, чем это представлялось в конце XIX в.: по крайней мере еще несколько миллиардов, а не несколько миллионов лет. Во-вторых, все новые открытия биологии и смежных наук позволяют нам полнее оценить жизнь и не в последнюю очередь ее поразительную способность упорядочивать царящий в мире хаос. И это дает основания полагать, что жизнь располагает если не безграничной, то недооцениваемой способностью к продолжению. По словам самого Рассела (а для него это утверждение было почти мистическим), «мир полон магических вещей, которые терпеливо ждут, пока ум человека станет острее».

После неожиданного столкновения со смертью в самой середине своей жизни Тайлер Волк, эколог, занимающийся крупномасштабными земными процессами, попытался осознать собственную смертность и конечность мира. Его ответ на эти вопросы оказался довольно простым. На материальном уровне жизнь не может существовать без смерти: переработка органического вещества в биосфере позволяет ей быть в двести раз продуктивнее. И наши тела тоже должны стать почвой. На эмоциональном и духовном уровне главное – научиться принимать этот факт. По словам Уильяма Блейка: «Тот, кто целует радость, пока она летит, живет на восходе вечности».