В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю - читать онлайн книгу. Автор: Том Холланд cтр.№ 83

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю | Автор книги - Том Холланд

Cтраница 83
читать онлайн книги бесплатно

Между тем затребованные у отцов города Гераклеополя 65 овец стали первым признаком того, что крах римского правления может означать для христианских чиновников, оставленных в Египте. Magaritai – мухаджирун – все еще инстинктивно мыслили как их далекие предки – категориями грабежей и угнанного скота. Даже шагая по вымощенной мрамором улице мимо роскошных дворцов и величественных соборов, они сохранили инстинкты, заложенные пустыней. К большим городам, таким как Александрия и Ктесифон, несмотря на обещанные им богатства, арабы относились с мрачным подозрением, считая их рассадниками чумы и черной магии. В точности так же, как это делали их предки, совершавшие хиджру на север из глубин Аравии, чтобы служить цезарю или шахиншаху, мухаджирун предпочитали селиться на открытых пространствах, где они могли жить среди себе подобных и пасти своих овец. А их высшей целью было наслаждение удовольствиями и доходами от военных действий. Согласно древней традиции, война – самое почтенное занятие арабов. Неудивительно, что их поселения быстро приобретали характер гарнизонных городов.

В Ираке, где их привлекали и манили незанятые возвышенности Ирана, вскоре появились два больших города из палаток и камышовых хижин. Один – Басра – располагался на юге, недалеко от места, где Тигр и Евфрат впадают в море, другой – Куфа – был отделен пальмовой рощей от благословенной Богом Кадисии. В десятилетие, последовавшее за падением Александрии, мухаджирун отправлялись отсюда на Восток, согласно новой, более амбициозной программе завоеваний. Персия, в отличие от Египта, была страной гор и неприступных крепостей. Подчинение владений Сасанидов велось жестко. Имелись, конечно, весьма полезные трофеи, включая захват царских сокровищ и мощей пророка Даниила. Но тем не менее кампания велась пять долгих лет, прежде чем в 650 г. наконец начался штурм Истахра. Хотя Йездегирду снова удалось скрыться, остальным жителям повезло меньше: 40 тысяч человек были убиты, а величественные монументы и храмы огнепоклонников города Ардашира превратились в дымящиеся руины. После времен Александра и сожжения Персеполя катастроф такого масштаба в Персии еще не было.

По правде говоря, у арабов, которых повсюду сопровождал триумф, открылись перспективы завоевания более обширной империи, чем империя Александра. Но величие, несмотря на богатую добычу и славу, полученную мухаджирун, было не без проблем. То, что Бог благоволит им и унижает их врагов, понимали все – и завоеватели, и завоеванные. Бог имел в виду, чтобы мухаджирун сполна насладились плодами своей победы – это тоже было ясно, по крайней мере арабам. Даже когда первая волна военных действий и сбора трофеев катилась дальше на восток и запад, вымогательство дани обеспечивало получение дохода и от уже покоренных территорий. Правда, такая схема зависела уже не от воинов – но чиновников, как продемонстрировал пример отцов города Гераклеополя, на покоренных территориях тоже хватало. На самом деле налоговая машина и Нового Рима, и Ираншехра оказалась настолько беспощадной, что отчаявшиеся христиане быстро смирились с тем, что лишь пришествие Христа сможет облегчить их положение. По этим расчетам прибытие исмаилитов не могло стать предвестником конца света. Чиновники двух обезглавленных супердержав, поднаторевшие в деле сбора налогов и желавшие сохранить свое положение и власть, изо всех сил старались угодить новым хозяевам. Имперский налоговый аппарат был огромным и беспощадным, словно кракен в морских глубинах. На него никак не влияли бушующие на поверхности штормы. Он мог в любой момент расправить свои щупальца, схватить жертву и выжать из нее последние средства – как делал это всегда.

Таков был монстр, верой и правдой служивший Юстиниану, зверь, выполнявший волю Хосрова Великого. Какое тогда более грозное доказательство своей силы и милосердия мог дать Бог в руки такого лидера, как Омар, человека, настолько презиравшего мирские соблазны, что на всех надписях его вполне могли упоминать вовсе без титулов?139 Естественно, как эмир правоверных – их командир, – он обязывался обеспечить их послушание, но не унижение. Строгое предупреждение пророка, что все его последователи – братья, делало нелепым любую идею, которую жители покоренных территорий были склонны принимать как должное – к примеру, что Омар считается их царем. Его право на огромные богатства, захваченные мухаджирун, определялось именно тем фактом, что он их презирал. «Что такое добродетель?» – постоянно допытывался пророк. Омар, завоеватель всего известного мира, никогда не считал ниже своего достоинства проиллюстрировать ответ.

Благочестивы те, кто веруют в Бога, в последний день, в ангелов,
в Писание, в пророков,
По любви к нему дают из имущества своего ближним, сиротам,
бедным, странникам, нищим, на выкуп рабов,
Которые совершают молитвы, дают очистительную милостыню,
Верно исполняют обязательства, какими обязывают себя,
Терпеливы в бедствиях, при огорчениях и во время беды.
Таковые люди праведны. Таковые люди благочестивы140.

Шли годы, размер завоеванных территорий постоянно увеличивался, память о пророке постепенно становилась менее отчетливой, а ценность его примера – более проблематичной.

В 644 г., через десять лет после начала великих арабских завоеваний, Омар был убит безумным персидским рабом, и правоверные, которые не могли обойтись без нового командира, оказались на распутье. Их выбор в конце концов пал на человека по имени Осман, которого традиция – и сомневаться в этом не приходилось – называла одним из первых и самых благочестивых сподвижников пророка. Одновременно он был выходцем из семьи, обладавшей богатством и властью. Омейяды (Омейады), если верить мусульманским историкам, были курейшитами, нажившими состояние на торговле с римлянами и вложившими средства в сирийскую недвижимость. Традиция обозначила корни Омейядов не в сердце пустыни, а где-то неподалеку от имперских границ. Они многого достигли во время завоевания региона, что может объяснить местную осведомленность: говорят, один брат – Язид – рыскал по всей провинции с военным отрядом, а другой – Муавия – захватил Кесарию и был назначен Омаром губернатором Сирии. Осман не только утвердил его в этой должности, но также в приступе непотизма [4] поставил и других членов его семьи на доходные посты.

Понятно, что Омейяды быстро приобрели соответствующую репутацию. Один племянник – льстивый «оппортунист» по имени Марван – особенно прославился своей ненасытностью. Получив 100 тысяч серебряных монет от Османа, он отбыл в Северную Африку, где проявил недюжинные способности к лишению местного населения богатств и присвоению добычи. Вторым Омаром он определенно не был.

Все это не могло не отразиться на новом эмире. Но было еще кое-что. Осман, в отличие от Омара, не довольствовался разделом покоренных империй проверенным временем способом: как вождь племени разбойников, деливший добычу после успешного набега. Новый эмир считал, что арабы стали выше этого. Завоеватели, если хотят наилучшим образом использовать бюрократический аппарат побежденных супердержав, должны сами принять определенные вещи: в первую очередь централизованное управление и четко определенную управленческую цепочку. Иными словами, те самые знаки рабства, которые всегда высмеивали арабы пустыни. Когда Осман, обосновавшись в Медине, сделал попытку оформить свои новые провинции в хорошо организованную империю, Бог, по словам одного армянского епископа, послал беспорядки в армии сынов Исмаила, так что их единство было расколото141. В 656 г. отряд мухаджирун из Египта, которым не понравился новый чиновник, отправился обратно в Аравию, чтобы пожаловаться эмиру лично. Застигнутый врасплох Осман сделал вид, что намерен удовлетворить их жалобу, но на деле даже не собирался ничего предпринимать. Возмущенные таким лицемерием, египтяне осадили, а затем взяли штурмом дом эмира, а его самого убили.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию