Метро 2035. За ледяными облаками - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Манасыпов cтр.№ 54

Уколова села рядом, вытерла ему лицо рукавом. Кровь? Точно, весь в крови Быка. Тоже мне, братишка…

– Не ори, – пробилось через гул, – горло сорвешь.

– Так есть?

– Даже цинков нет. Одна коробка была. И пулемет. Последний довод короля.

Азамат вздохнул. Спасибо, конечно, но как бы им пригодилась половина коробки, а?

– Там только окорока развешаны, в той каморке, и все. Больше ничего не нашла. Мы же их есть не станем?

Повезет же кому-то с ней, подумалось Пуле. Вдуматься если, так не женщина, мечта.

Женщины есть разные. Ледяные, холодные, теплые, горячие, обжигающие. Так же, наверное, как и мужики. Одна оказалась огненной. Забыть ее не смогу никогда.

Она весила не так и много. Пятьдесят с небольшим кило. Жесткая, местами твердая и угловатая. Совершенно не мой тип, наверное, но это спорно. Но ее пламя… ох, только в такой оно и могло рождаться. Ее раскаленный нрав, ее чертов обжигающий характер заставил прикипеть к ней. Хотя, по нормальным жизненным меркам, ненадолго. Мы были вместе всего полгода… Даже чуть меньше.

Когда ей приходилось злиться, рядом можно было дрожать всем телом. То ли от страха, зная боль от гнева, то ли от восторга. Сложно сказать, на самом-то деле. Нет, никакой спонтанности. При всем взрывном характере – только расчет, холодный и выверенный. Кто заставил ее злиться? Где? О, да… Хана тебе.

Смог ли считать ее своей хотя бы немного? Да. Пусть и ненадолго. Особа-то была, можно сказать, ветреная. Не очень любила переходить из рук в руки, но принимала зигзаги судьбы с нордическим спокойствием. Мужских рук ее тонкое тело знало много. Даже очень.

Кто-то, знавший ее раньше, рассказал про обжигающее солнце, опалявшее ее несколько лет. Жизнь – штука сложная, закинет куда угодно. Эта оказалась терпеливой, выдержала, не сдалась. Закалилась даже, думаю.

Много носил ее на руках и плечах. При вроде бы небольшом весе оказалось непросто. Но, правда, оно того стоило. Недавно, в столице, увидел ее сестру. Замер, вспоминая подаренное… обжигающий огонь, сильный голос и все ее твердые неласковые места.

Старая любовь не ржавеет. Особенно если ухаживать за такими женщинами. Ее официальное имя, внесенное в паспорт, не любил ни один из множества ее мужчин. Когда злились, все называли коротким словом из пяти простых русских букв…

Труба.

А ласково?

А ласково любой называл куда длиннее. Эспэгэшечка. Да, моя милая, такой ты и останешься в памяти. Все твои семьдесят три миллиметра калибра и взрывной характер.

Ф-ш-ш-шу-у-ух-х…

Локомотив, вздрогнув остатками сил, встал у моста. Кинель, непроглядно-черный, катился матовой лентой вдаль.

С двух башен, таких крохотных рядом с «Разрушителем», зябко и сторожко смотрели стволы обычных ПК. На танк и «Выдры» с «Тайфунами», глядевшие в ответ с платформ. Пулеметчики, судя по всему, ощущали себя не особо уютно.

Локомотив подал гудок. Длинный, короткий, еще раз длинный.

– Обязательно? – Клыч поморщился, стоя на платформе рядом с Войновской. – Голова болит после ночи…

Прозвучало почти двусмысленно. Войновская не ответила, глядя на тот берег. Попасть из пулеметов в нее не могли, прикрытую штурмовым щитом и Восьмым. Успеет спрятаться. Да и вряд ли, будучи в здравом уме, кто-то станет палить по самому натуральному танку. Сто двадцать миллиметров против семь шестьдесят два смотрелись выгодно.

– Дальше-то что? – поинтересовался Клыч.

Майор не ответила. Спасибо, хоть не погнала в вагон, заплывший кровью и страхом. Как-никак, все в поезде должны Антону Анатольевичу, пусть и всего ничего. Собственные жизни.

А что? Все просто, как черенок от лопаты: майору нужна информация. А уж после нее станет ясно: нужно ли на тот берег или нет? Глядя на громаду «Разрушителя», Клыч уже видел несколько проблем. Первая – самая простая: найти следы Пули. Вторая сложнее – выйти на них за городом. А вот третья казалась неприподъемной. В самом прямом смысле, мост-то, пусть и усиленный, – автомобильный. И уж точно не строился из расчета на локомотив с танком. А по рельсам махина проехать не сможет. Лишаться такого козыря? Клыч не верил. Совершенно.

Парламентеры появились быстро. В лице городского головы, лично самого Лакирева. Алексей Николаевич, невысокий, крепкий и обманчиво мягкий гладко бритым лицом, за спинами прятаться не любил. За то и уважали.

Майор спрыгнула вниз и пошла навстречу. Клычу только и осталось, что топтаться у вагонов и стараться услышать хотя бы что-то. Не вышло. И уставшая злость, после ночи и Кондуктора решившая отдохнуть, нежданно-негаданно взялась просыпаться.

Долго ли, коротко… охренеть не встать, за десять минут майор договорилась. И даже хлопнула по рукам. Вернулась, вполне себе довольная сама собой.

– Отцепляйте крайнюю платформу с «выдрой», – Войновская посмотрела на Клыча. – Ты пойдешь со мной. Восьмой, смотри в оба. Если что…

Восьмой приказ понимал с полуслова. Незримо возник за спиной Клыча, придавливая одним присутствием. Адово неандертальское страшилище.

Локомотив запыхтел, трясясь по-лошадиному, почти загнанной скаковой. Как будто ночью именно его резали, кромсали и кошмарили прочими способами. Клыч сплюнул, не нарадуясь вернувшейся злости-подружке. Тонизирует, мать ее, приводит в норму. Так-то оно лучше будет. Скоро степь да степь кругом, волчьи углы и редкие медвежьи буреломы с падями, оврагами и курганами. Лихомань еще та, ого-го. Та самая, где дед Макар кобылок-мутантов не гонял. Само оно то для окончательного расчета с суровыми военными и их командиршей. А уж способ найдется.

Можно, конечно, ехать медленно. Осторожно красться по полотну, держащемуся почти на честном слове и соплях. А куда еще деваться, если позади состав? То-то и оно, не разгонишься.

Клыч скорчил, как от зубной боли, рожу. Еще не так перекосишься, пожалуй, если мосток чертов на ладан дышит. Гудит и потрескивает… твою… чем он там потрескивает, а? Нельзя было надежно сделать? Руки бы оторвал. Прям, натурально, привязал бы хренового архитектора, усиливающего дерьмоконструкцию, ногами к дереву. А руки – к паре кобыл посильнее, да хлыстом их. За такую работу только так и оплачивать стоит. Тут же люди едут, в конце концов, пусть и в окружении военных, местных ублюдков и прочих упырей, включая Григорича со сворой шавок. Целый один человек переправляется. Нельзя было о таком раскладе подумать?

– Ссышь, когда страшно? – поинтересовался всегда бодрый Десятый, гоготнув.

Вот падла, а… Какая там была десятая казнь? О, да, Библию Антон Анатольевич любил страстно. Мало где найдешь столько страхов и ужасов, как в этой милой книге. А, черт, десятая не подходит. Смерть младенцев в случае с ражим наглым детиной – явно борщ. Хо, то, что надо…