Линейный крейсер "Михаил Фрунзе" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коваленко cтр.№ 29

А кто рядом с водителем? Сам Чкалов! Становится интересно. Валерий Павлович – капитан первого ранга, начальник центра тактической подготовки морской авиации. После того, как он разбился в тридцать восьмом на «девятнадцатом» – чуть-чуть не насмерть, к опытным машинам знаменитость допускают редко. Его дело выжать из серийного аппарата все, причем дважды: раз в небе, другой на бумагу, словами и схемами. Нужно, чтобы строевой летчик знал, на что способен самолет по гамбургскому счету. Чкалов ведь что сочтет нужным, то и напишет, нелицеприятно для заводов и конструкторов – какие могут быть рычаги давления на человека, которому безоговорочно верит Сталин? И – что ему здесь нужно?

А чего ему в жизни не хватает? В семье все хорошо, работа у него по характеру – опасная, почетная и очень нужная. Вот разве регулярный риск высшего пилотажа и испытаний на отказ приелся?

Значит, впереди авантюра, яркая и громкая, как беспосадочный перелет в Америку. Вот и составили маленький заговор: лучший авиаконструктор, лучший конструктор моторов воздушного охлаждения, лучший летчик. Раз машина зашла за Косыгиным – значит, флот тут очень даже при чем.

Пока руки жали, в голове тяжело ухнуло, словно закрылся казенник пятидюймовки.

– Вы что, товарищи – на приз Шнейдера нацелились? С радиальным мотором?

Ждал, надеялся – рассмеются, хлопнут по плечу, разочаруют… Увы. Поликарпов, не отвлекаясь от руля, кивает.

– Точно, – говорит Чкалов. Как всегда, окает. Улыбается, -быстро мыслишь. Истребительное у тебя, Миша, чутье.

– Надо бы с радиальным, – уточняет Швецов, – иначе все будет очень скучно… и без меня, совсем. Только я, хоть режь, двигатель до трех тысяч сил не разгоню. Даже с ресурсом в десять часов.

– Нужно, – нажал голосом Чкалов. – А то выйдет из «Красного Кертисса» «Красный Аллисон»… И у тебя последний завод отберут.

Конструктор-двигателист в ответ пожал плечами. Мол, сам хотел бы, но… На коленях у него раскрытая папка, в папке – единственный лист бумаги. Подумал, сунул Косыгину.

– Вот что мне Николай Николаевич выдал. Знакомься.

Очередной дракон для рыцаря.

Первым делом смотрим подпись. «М. Каганович». Нарком оборонной промышленности. Это что, его авантюра? Так Галлер пошлет большим загибом, он экстравагантных кунштюков не любит. И будет сказ о том, как поссорились Лев Михайлович с Михаилом Моисеевичем… Точно будет, если за идейку не заступится свой, моряк. Так вот зачем в этом автомобиле нужен кап-три Косыгин!

Что ж, стоит прочесть все. Вдруг и правда, что полезное?

Первые строки – трескотня, достойная помполита.

«В целях поддержания престижа Советского государства… укрепления советско-американской дружбы…» Значит, рассчитано не только на подчиненных. С нижестоящими Михаил Моисеевич держится куда проще… по-хамски держится, если честно. А тут – развел политику. Значит, ждет, что бумаженция дойдет до Галлера, хотя копию ему и не отправил.

Итак, вот оно: требование разработать машину для того, чтобы победить в гонках гидросамолетов на кубок Шнейдера. Вопрос политический: два года подряд призы берут представители не просто капиталистического, но фашистского государства. Если та же команда возьмет кубок в третий раз – ей засчитают окончательную победу и соревнования будут прекращены за явным превосходством итальянцев.

Последний победитель, итальянский «Макки МС-82» действительно быстр – сейчас это самый скоростной самолет мира. В рекордном полете выжал почти семьсот пятьдесят километров в час. Правда, Муссолини от него никакой пользы, кроме рекламы. Самолет для такой гонки – вещь в себе. Двигатель с ресурсом в десяток часов, одно крыло длинней другого… Еще эти «гидросамолеты» норовили утонуть сразу по приводнении, пока в правила не внесли пункт о необходимости продержаться на воде хотя бы шесть часов.

Итак, что будет, если флот ввяжется в работу по заданию НКОП? Придется отвлекать лучшие силы для того, чтобы сделать самолет на одну гонку… Ну, выиграет ее Союз. Получит хорошую прессу, тяжеленную бронзовую штукенцию и семьдесят пять тысяч франков, что на порядок меньше стоимости гоночного самолета.

При этом работы по другим, полезным, проектам замедлятся. Нет, пусть гонками Муссолини занимается! Пусть фашисты и дальше строят рекордные самолеты ради престижа, а воюют на устаревших фиатовских бипланах. Зачем в это втягивать СССР ?

– Нет, товарищи, – протянул Косыгин, брезгливо приподнимая приказ за уголок, – флот на это денег не даст, не просите! Пусть Михаил Моисеевич у себя резервы изыскивает. А у нас… сколько можно ждать корабельный разведчик под катапульту? Тоже, кстати, гидроплан!

Поликарпов не отвечает, у него сложный поворот, закладывает вираж, словно на истребителе. Аж в дверцу вжимает! Шины визжат по сухому асфальту. За окном – ветер, березы размахивают голыми ветвями с одинокими желтыми листьями. Но ясно, погода летная.

Чкалов, видимо, поймал оценивающий взгляд, брошенный кап-три на небо. Спросил:

– Ты сейчас на «девятнадцатом» летаешь?

– Да. Это имеет отношение?

– Еще какое. В лобовую с кем-нибудь сходился? Хотя бы в учебном бою?

– Нет.

– Тогда не поймешь. Приедем, сразу по машинам… Так проще объяснять, чем словами. Только бы облака не опустились!

У Швецова другое мнение. Он пытается объяснять.

– Гонки сделали репутацию двигателям водяного охлаждения. Ложную, понимаете? У них лобовое сопротивление ниже… но меньше живучесть, до первой пули. Это особенно важно над морем, так ведь?

Косыгин кивнул.

– Вот, – продолжил Аркадий Дмитриевич. – Радиальные двигатели живучее, но нам стали урезать фонды, причем с обеих сторон, и с нашей, и с американской. Еще немного, и…

Чкалов перебил конструктора.

– Я все Мише покажу – в небе. Дойдет, не бойтесь.

И правда – показал. Дошло.

Сначала была кабина опытного самолета. Когда Чкалов повел его к хищной остроносой машине, Косыгин сначала глазам своим не поверил.

– Мне – сюда?

– В переднюю кабину, иначе не проймет. – Валерий Павлович улыбнулся. – Забыл, что это – прототип учебной спарки? Двойное управление уже есть, проверено. А с Байдуковым я уже договорился…

Точно, из ангара выкатывают другую машину, знакомый, полюбившийся «восемнадцатый».

Михаил влез в непривычно тесную кабину. Приборы, впрочем, знакомые, управление тоже. Запахи: краска, теплое масло, бензин – успокаивают. Самолет уже прирученный, послушный. Щелкает переговорное устройство:

– Освоился? Выруливай, взлетай. Осторожно пройди по кругу, потом, как Георгий взлетит, начнем.

Косыгин чуть не заорал: «Я?!» Вовремя осекся. Летчики любят пошутить – и не любят трусов. Чего бояться? Позади сидит инструктор, о каком можно только мечтать. Случись что – можно бросить ручку, и Валерий Павлович вытащит, хоть с того света.