Ужас на поле для гольфа - читать онлайн книгу. Автор: Сибери Куинн cтр.№ 51

– La pauvre enfant! ^[103] – сочувственно пробормотал де Гранден. Звук его голоса разбудил девушку.

Красоту мгновенно сдуло с ее лица: губы растянулись в квадрат как на древнегреческих трагических масках, большие карие глаза вытаращились на нас с яростью, а красный рот изверг такой поток ругательств, который заставил бы покраснеть даже самую грязную торговку в Биллингсгейте ^[104].

К лицу Уилтси прихлынула кровь, и он повернулся к нам.

– Я не понимаю, что происходит, – признался он. – И вот так уже много часов подряд.

– Вот так? – спросил де Гранден. – А что вы предприняли? Это больше похоже на бред, чем на слабоумие, друг мой.

– Ну, мы давали ей небольшие дозы бренди со стрихнином, но они не дают желаемого эффекта, и мы увеличиваем дозы.

– О, – немного иронично улыбнулся де Гранден. – А вы не пробовали использовать снотворное, гиосцин, например?

– Святой Георгий, конечно нет! – признался Уилтси. – Мы никогда не думали о его применении.

– Очень хорошо, я предлагаю использовать для подкожных инъекций гидробромид гиосцина, – на этом де Гранден закончил, с безразличным видом пожав плечами.

Но Аглинберри, движимый любопытством нормального человека к душевнобольному, не отрываясь, смотрел на девушку.

С ней вновь произошли изменения: девушка затихла и сидела печальная и тоскливая, как ребенок, которому отказали в лакомстве.

Молодой Аглинберри с трудом сдерживал дрожь.

– Бедное дитя, – пробормотал он. – Бедное, бедное дитя, такое прекрасное и такое несчастное!

– Oui ^[105], мсье, – согласился де Гранден, спускаясь по лестнице, – вы правильно делаете, что жалеете ее, но – для справки – душа ее давно уже мертва и только тело продолжает жить. Но – pitié de Dieu ^[106] – что это за жизнь! Ах, если бы только было средство привить здоровый дух в здоровое тело!

И всю дорогу до Редгэйблз он хранил угрюмое молчание.

Солнце зашло в красной дымке на западе, и бледный месяц начал свое легкое плаванье по вспененному прибою перистых облаков. Недалеко от старого дома раздался звук рожка и громкий лай гончей.

– Grand Dieu! – де Гранден нервно спрыгнул со стула. – Что это? Неужели в этой стране охотятся в брачный период, срывают еще не распустившиеся цветы?

– Это не так, – раздраженно ответил Аглинберри. – Кто-то пустил своих собак по моей территории. Давайте прогоним их. Я не позволю здесь браконьерствовать.

Мы покинули дом и быстрым шагом направились в сторону озера, откуда раздавался лай собак. Вскоре послышались и человеческие голоса.

– Это вы, господин Аглинберри? – кто-то окликнул его по имени, и среди зарослей блеснул луч фонарика.

– Да, – коротко ответил наш хозяин. – А кто вы, черт возьми, и что вы здесь делаете?

– Мы из Торнвуда, сэр, – сказал человек, и мы увидели, как из-под темного пальто мелькнули белые больничные одежды. – Сумасшедшая девушка, Мэри-Энн, сбежала около часа назад, и мы ищем ее с гончими. Она совсем сошла с ума после вашего посещения, пришлось ее связать. После инъекции она успокоилась. Сестра принесла в ее комнату ужин, а она вдруг проснулась, отшвырнула ее к стене так, что у той чуть ребра не захрустели, и сбежала. Она не могла уйти далеко босоногая.

– Вот черт! Это чересчур! – разъярился Аглинберри, ударив тростью по ближайшему кусту. – Мало того, что мое поместье наводнено цыганами, что о нем ходят гнусные сплетни, так еще сюда добираются сумасшедшие! Надеюсь, вы отыщите ее! – бросил он через плечо, повернувшись к дому. – И Бога ради, держите ее в Торнвуде, я не хочу, чтобы она здесь шаталась!

– Мсье… – начал было де Гранден, но Аглинберри оборвал его.

– Да, я знаю, что вы скажете, – бросил он. – Женщина-призрак будет охранять меня от сумасшедших, как это было с цыганом, так, что ли?

– Нет, друг мой, – начал де Гранден с удивительной мягкостью. – Я не думаю, что вам нужна защита от бедной безумной, но…

Он остановил себя на полуфразе, потому что его внимание привлек некто, спешащий к нам через небольшую поляну.

– Мой Бог! – воскликнул Аглинберри. – Это она! Сумасшедшая девушка!

Казалось, он сам сошел с ума. Он бросился к фигуре в белой одежде, размахивая тяжелой тростью.

– Я разберусь с ней! – кричал он. – Пусть она буйная, я разберусь с ней!

В следующий момент, уже на полпути к маньячке, его трость готова была нанести удар. Любой студент-медик, владеющий основами знаний о безумии, мог бы сказать ему, что лунатиков нельзя пугать. Тяжелая трость зависла в воздухе, словно легкая соломинка: маньячка бросилась к Аглинберри, потом остановилась в дюжине футов и протянула к нему тонкие руки.

– Джон, – позвала она тихо, с загадочной, экзотичной густой вибрацией голоса. – Джон, сахиб, это я!

Лицо Аглинберри изменилось – как у человека, внезапно разбуженного ото сна. Удивление, недоверие, радость – словно у помилованного преступника, освобожденного от петли, – промелькнули на его лице. Грозная дубина упала с мягким стуком на торф. Он прижал стройное тело сумасшедшей к своей груди и покрыл ее лицо поцелуями.

– Амари, моя Амари! Амари, возлюбленная моя! – напевал он, всхлипывая. – О, моя любовь, моя драгоценная, драгоценная любовь! Я нашел тебя, нашел, наконец!

Девушка засмеялась, и в этом смехе не было намека на безумие.

– Не Амари – Мэри-Энн в этой жизни, Джон, – сказала она ему, – но – твоя, Джон-сахиб, где бы мы не стояли, рядом с Гангом или Гудзоном, вечные возлюбленные.

– Ага, вы взяли ее, сэр! – из чащи выбежали двое служащих лечебницы с собаками на поводках. – Держите ее крепче, пока мы не упакуем ее в смирительную рубашку!

Аглинберри спрятал девушку за себя и выступил вперед.

– Вы не получите ее, – объявил он твердо. – Она моя.

– Ч-что? – запнулся служащий, повернулся к подлеску и позвал спутника. – Эй, Билл, сюда, здесь их двое!

– Вы не возьмете ее, – повторил Аглинберри еще двоим служителям, подоспевшим на помощь. – Она собирается остаться со мной. Навсегда!

– Послушайте, сэр, – заявил самый главный. – Эта девушка опасная лунатичка, она вечером чуть не убила сиделку. Она лечится в Торнвуде. И мы пришли, чтобы забрать ее обратно.

– А вот это – через труп Жюля де Грандена, – прервал его француз, когда тот двинулся вперед. – Parbleu, я облачен здесь властью. И я буду нести ответственность за ее поведение.