Ужас на поле для гольфа - читать онлайн книгу. Автор: Сибери Куинн cтр.№ 27

Двигаясь на мягких бархатных босоножках вперед и назад под музыку старой ведьмы и слепых музыкантов, девушка сплетала свой танец, как кружево или паутину, позвякивая колокольчиками на запястьях и щиколотках с искусством испанской танцовщицы.

Наконец, танец завершился.

Задрожав как лист, Мириам бросилась на пол и легла перед Гунонгом Безэром в позе презренной покорности. Он что-то сказал ей резко по-малайски – видимо, это было разрешение уйти, – и она поднялась с покорностью собаки, ожидающей наказания от хозяина, и выбежала из комнаты, оставляя за собой звон колокольчиков.

Старая карга тоже поднялась вместе со своими слепыми компаньонами, и мы остались втроем под мерцающим светом свечей и неусыпным наблюдением безмолвных малайских охранников.

– Ну как вам, она красива? – спросил Гунонг Безэр, раскуривая сигарету и выпуская дым к потолку.

– Красива? – выдохнул де Гранден. – Mon Dieu, мсье, она великолепна, она превосходна! Убейте меня, она божественна! Никогда не видел столь замечательной танцовщицы – nom de Dieu, я онемел, как рыба! Нет слов ни в одном языке, чтобы описать ее!

– А вы, доктор Троубридж, что думаете о моей маленькой Мириам? – обратился ко мне Гунонг.

– Она весьма хороша, – ответил я, понимая глупость моих слов.

– Ха-ха, – добродушно рассмеялся он, – вы говорите как консервативный янки, ей-богу. Итак, джентльмены, я кое-что должен вам сообщить. Но сначала, быть может, вы закурите? Полагаю, эти сигары хороши. Я выписываю их из Гаваны. – Он передал нам через стол полированную дорогую кедровую коробочку. – Ну, а теперь, – Гунонг глубоко затянулся, – немного семейной истории, а затем деловое предложение. Вы готовы, джентльмены?

Мы с де Гранденом кивнули, задаваясь вопросом: какова будет следующая глава этого невероятного романа.

– Когда мы сегодня так счастливо встретились, – начал наш хозяин своим приятным голосом, – я попросил, чтобы вы называли меня Гунонг Безэр. За отсутствием лучшего, это было просто название моего острова. Фактически, джентльмены, я – почти достопочтенный Джеймс Абингдон Ричардсон.

– Parbleu, мсье, – спросил де Гранден, – что означает «почти достопочтенный»?

Молодой человек выпустил облако ароматного дыма к медному потолку и наблюдал, как он поплыл кверху, и только потом ответил:

– Мой отец был английским миссионером, моя мать – принцесса по рождению. В ней не было малайской крови, доминировала арабская. Ее звали Лейла, Жемчужина Островов.

Мой отец покинул семью, они со старшей сестрой отошли от англиканской церкви и поехали к малайцам, чтобы распространять Евангелие среди невежественных язычников.

Он задумчиво затянулся сигарой и горько улыбнулся.

– Это был величественный мужчина шести футов роста, голубоглазый, кудрявый, с неотразимым голосом и огнем фанатизма, горящим в его сердце. Местное население, как арабы, так и малайцы, внимали его пламенному Евангелию, как в свое время обитатели Аравийской пустыни слушали проповеди Мухаммеда, погонщика верблюдов. Мой дедушка, пиратский принц, владевший мраморным дворцом и тысячью рабов, стал одним из новообращенных и приехал в миссию со своей десятилетней дочерью Лейлой. Он отдал ее в миссионерскую школу обучаться трогательному учению Пророка из Назареи. Она оставалась там четыре года.

Наш хозяин вновь сделал паузу, тихо попыхивая сигарой, видимо, стараясь выстроить свои мысли.

– Уверен, будет правильно назвать моего отца особым священником. Видимо, так. Он отличался от официальных представителей английского духовенства с их охотой на лис и тягой к мирскому.

Как вы знаете, женщины на Востоке созревают быстрее, чем ваши западные женщины. И вот, Лейла, Жемчужина Островов, возвратилась во дворец своего отца с маленьким мальчиком… Благочестивая сестра миссионера выгнала ее из миссии, как только узнала, что ей предстояло стать тетей маленького мальчика, родившегося вне освященного брака.

Старый пиратский принц был разъярен. Он казнил бы свою дочь и ее ребенка-метиса и напал бы на миссию с огнем и кинжалом, но моя мать познала христианское милосердие во время обучения в школе. Она была уверена, если пойти к моему отцу с таким количеством жемчуга, сколько ее руки могли удержать, и рубиновыми ожерельями, сколько может выдержать ее шея, то он примет ее и, как говорится, гм, сделает честной женщиной.

Однако то одно, то другое задержали ее на три года, и когда мы добрались до миссии, оказалось, что отец взял в жены английскую леди.

О, он принял драгоценности, принесенные моей матерью – не обидел ее отказом, – и взамен разрешил ей остаться в каморке. Она, родовитая принцесса, мыла полы и пекла хлеб, полностью подчиняясь жене моего отца. Я же, его первенец, подчинялся его законнорожденным младшим сыновьям.

Они были суровы ко мне. Белые мальчики, бывшие моими единокровными братьями, не упускали случая напомнить мне о бесчестии моей матери и моем собственном позоре. Моя мать жила в смирении и терпении; и мне досталась та же участь.

Когда мне было примерно десять лет, кузен моего отца, виконт Абингдон, сломал шею при охоте на лис. Умерев, он не оставил потомства, так что мой отец сделался английским поместным дворянином и возвратился домой, дабы принять титул.

Прежде чем уехать, он предложил моей матери деньги, чтобы отдать меня в обучение в магазин какого-то торговца. Но моя мать, несмотря на многолетнее рабство, все же оставалась принцессой королевской крови. И она помнила Священное писание, чтобы сказать: «Деньги твои в погибель тебе» ^[51]. Она плюнула ему в лицо и вернулась во дворец своего отца, сказав, что муж ее умер.

Меня послали учиться в Англию в школу – да, я учился в государственной школе, в Винчестере, потом поступил в Кембридж, но тут в тысяча девятьсот четырнадцатом вспыхнула война.

Чего ради я должен был бороться за Англию? Что Англия или англичане когда-либо сделали для меня? Это было требование крови – английской крови, наверное. Во всяком случае, я пошел в армию и был официально приписан к лондонскому полку. Всё в те дни было смертью или славой, вы знаете. «За Короля и Страну», и тому подобная чушь. Были стерты расовые различия, и каждый человек, безотносительно его цвета или сословия, был важен. Чушь!

Однажды вечером я зашел в офицерскую палатку и был представлен одному молодому человеку из другого полка. «Лейтенант Ричардсон, – сказал мой капитан, – это лейтенант Ричардсон. Странное совпадение: вы, парни, оба Джеймсы Абингдоны Ричардсоны. Должно быть, вы станете большими приятелями!»

Другой лейтенант Ричардсон осмотрел меня с головы до пят, затем приказал отчетливо, так, чтобы все в комнате могли услышать и понять: «Джеймс, мои ботинки нуждаются в полировке. Займитесь ими!»