Ужас на поле для гольфа - читать онлайн книгу. Автор: Сибери Куинн cтр.№ 146

– Ты лжешь! – Кэндис с пеной во рту снова встряхнул парня. Но де Гранден осторожно отвел его руку.

– Мягче, друг мой, – прошептал он. – Помните, нам надо вернуть вашего сына. Возможно, нам удастся только напугать его сейчас, но он будет молчать. В Харрисонвилле есть отделение gendarmerie ^[267]. Отвезем его туда. Несомненно, офицеры заставят его признаться, и мадам Кэндис будет очищена перед всем миром. Поедемте.

– Хорошо, – неохотно согласился Кэндис. – Давайте поедем. Мы можем добраться туда через полчаса, если поспешим.

Огни полицейского отделения высветились в безлунной летней ночи, когда Кэндис остановился перед зданием и вытащил пленника из машины.

– Bon soir, messieurs les gendarmes ^[268], – поздоровался де Гранден, церемонно сняв мягкую войлочную шляпу на входе в караульную. – Мы сейчас прибыли из Руплейвилля, – он сделал паузу, затем жестом указал на низкорослого пленника, извивающегося в руках Кэндиса, – и привезли с собой похитителя маленького мальчика Кэндисов. Не меньше.

– О, так ли? – неуклюже ответил дежурный сержант. – Еще одного? Мы получили всевозможные материалы по этому делу: стопка писем высотой в фут; у нас около дюжины телефонных звонков в день, нам предлагают низкую цену за…

– Monsieur le sergent, – любезность де Грандена исчезла, как ночной мороз перед утренним солнцем, – если вы считаете, что мы спешили по сельской местности в полночь для нашего собственного развлечения, вы сильно ошибаетесь. Посмотрите на это!

Он сунул выкупное письмо под нос изумленного полицейского. И пока тот завершал чтение этого послания, он коротко рассказал о приключениях этой ночи.

– Да, похоже, у вас в самом деле есть кое-что, во что мы можем вонзить наши зубы, – усмехнулся сержант. – Где малыш?

Он бесцеремонно повернул заключенного.

– Говори, ты! Будет хуже, если не скажешь.

– Мистар, – пленник выразительно поднял свои узкие плечи, – я не знаю, о чем вы говорите. Я добрый человек, бедный, но добрый. Я ничего не знаю об этом дитё, о котором вы грите. Сегодня вечером я гуляю по лесу по дороге домой, и вижу, что кто-то оставил хороший новый фонарь. Я пошел за ним, потому что он нужен мне в моем доме, и эти жантльмены, которых вы видите здесь, приходят в быстром автомобиле, и – вжух! – что-то бросают в лес. Я думаю, что, может быть, это бутлегеры, бегущие из полиции, поэтому я иду посмотреть, что в сумке, и сразу что-то стреляет прямо в мое лицо – пуф! Это делает меня слепым, и, пока я бегаю, как рыба без воды, эти жантльмены здесь, они поднимаются и говорят: «Ты… ты украл дитё, мы убиваем тебя сейчас, если ты не скажешь нам, где он!» Я не знаю, почему они так говорят, мистар. Я бедный, добрый человек. Не крал я дитё, не крал я ничо. Это не я!

– Хамф! – сержант повернулся к де Грандену, пожав плечами. – Он, наверное, чертов лжец, как большинство из них; но его история достаточно простая. Мы просто засадим его на пару дней и дадим ему время подумать над этим. Надеюсь, он будет готов признать что-то к тому времени, когда мы его привлечем к ответственности.

– Но, мсье, разве вы не понимаете, насколько это абсурдно? – возразил де Гранден. – Пока злодей сидит в злодейской клетке, маленький мальчик, которого мы ищем, может умереть с голоду. Ваша задержка может означать его смерть!

– Не могу с этим ничего поделать, – покорно ответил молодой офицер. – У меня было больше опыта с такими ребятами, чем у вас. И если мы попробуем его измотать, он призовет всех святых в календаре засвидетельствовать его невиновность и станет кричать об ошибке, – мы ничего не сможем предпринять. Дайте ему время подумать об этом в прекрасной одиночной камере – вот способ взорвать этот снаряд.

– Morbleu! – Я подумал, что маленький француз взорвется от изумленного гнева. – У вас больше опыта, чем у меня, Жюля де Грандена из le Sûreté? Кровь дьявола! Кровь самого неблагородного кота! Мы увидим то, что увидим. Вы признаете свою неспособность заставить его исповедаться! Могу я попытаться? Parbleu, если я не смогу заставить его заговорить в течение десяти минут, я превращусь в монаха и буду жить в молитвах и на отвратительной репе всю оставшуюся жизнь!

– Гм… – сержант поглядел на сердитого маленького француза. – Обещаете не причинять ему вреда?

Де Гранден подошел на цыпочках и прошептал что-то в ухо полицейского, махая руками, как ветряная мельница под ураганом.

– Окей, – согласился офицер, широкая улыбка заполонила его лицо. – Я наслышан о том, как вы, ребята, работаете. Давай посмотрим, как вы раскручиваете такие штуки.

– Merci, – поблагодарил де Гранден, пересек помещение и остановился перед высокой чугунной печью, которая работала зимой.

В топке лежала скомканная бумажка и несколько щепочек светлого дерева. Де Гранден поджег их спичкой, шевеля танцующее пламя длинной чугунной кочергой.

– Поможете, друг мой Троубридж? – спросил он, вытаскивая из кармана крепкую веревку, и начал ловко привязывать пленника к стулу искусными узлами.

– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил я удивленно.

– Стойте, и будьте готовы дать мне немного льда из холодильника, – тихо прошептал он мне на ухо; затем, по мере того, как кочерга медленно раскалилась от серого до красного, от красного до светло-оранжевого в огне, он схватил ручку и продвинулся медленным, угрожающим шагом к привязанному и беспомощному заключенному. Его маленькие круглые голубые глаза стали жесткими, как глаза милой домашней кошки вспыхивают от ярости, когда она увидит уличную собаку-дворняжку.

– Похититель маленьких детей, – объявил он голосом таким тихим, что было едва слышно, но тяжелым и беспощадным, как лезвие скальпеля. – Я собираюсь дать вам последний шанс сказать правду. Скажи, где малыш, которого ты украл?

– Signor, – ответил заключенный, изворачиваясь и натягивая веревки, – я сказал вам только правду. Per l’amore della Madonna… ^[269]

– Ah bah! – француз поднял светящуюся сталь на дюйм от лица парня. – Ты сказал правду? Что знает похититель детей? Nom d’un chat, что утка знает о вкусе коньяка?

Сделав еще один шаг, он внезапно схватил полотенце над умывальником, скрутил его в свободный узел и бросил на лицо заключенного, плотно прижимая его к глазам.

– Наблюдайте за ним, друзья мои, – сказал он, протягивая руку, чтобы взять кусочек льда, который я вынул из холодильника по его молчаливой команде, а затем разорвал воротник связанного человека.

Завороженные, мы смотрели на сцену перед нами. Де Гранден казался диким и непримиримым, как аллегорическая фигура Немезиды в классической греческой пьесе. Перед ним, дрожа, как будто от холода, несмотря на летнюю ночь, сидел побледневший связанный заключенный. Он был малорослым человеком, чуть ли не мальчиком по виду; его мелкие, правильные черты и тонко смоделированные миниатюрные руки и ноги придавали ему почти женственный облик. Его ужас был настолько очевиден, что меня почти тронул, но француз был беспощаден.