Театр отчаяния. Отчаянный театр - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Гришковец cтр.№ 97

Спектакль «Плаха» как начался банальностью и штампом, так и закончился тем же. Во время репетиции Геннадий давал замечания, периодически останавливал действо, что-то нервно объяснял, показывал, а иногда заливисто смеялся чему-то одному ему понятному.

Студийцы в целом были хорошо подготовлены физически и пластически. Все были на уровне. Совсем не так, как было в первый год работы студии. Но то, что им приходилось делать, было бессмысленно и примитивно. Однако я видел, что делали они всё с удовольствием, азартом и без сомнений. Татьяна тоже, очевидно, серьёзно относилась к происходящему на сцене. Сергей исполнял всё, что говорил ему режиссёр, без колебаний, иногда даже задавал уточняющие вопросы.

Я испугался. Мне стало страшно. Татьяна была для меня незыблемым авторитетом, вне всяких сомнений. Сергей тоже не мог не видеть и не понимать того, что видел и понимал я… «А может быть, я какой-то ненормальный?» – подумалось мне. Но я определённо не захотел участвовать в том, что сотворил режиссёр Геннадий.

Когда репетиция и прогон закончились, Геннадий ещё долго всем что-то уточнял, Татьяна давала советы. А я думал над тем, что мне нужно будет говорить, если спросят о моём отношении к увиденному. И даже если не спросят, всё равно нужно будет что-то говорить.

– На сегодня закончили! Встретимся в следующий раз, – громко сказал Геннадий. – Всем спасибо за работу!.. Подойди, пожалуйста, на минутку, – это он сказал мне.

Татьяна стояла рядом с Геннадием, и я подошёл к ним.

– Вот что… Я посмотрел, в какой ты форме… – сказал Геннадий деловито, – и вижу, что ты можешь участвовать… Но времени очень мало. Поэтому только в сцене нашествия я вижу тебя, во второй линии и на заднем плане…

– Я помогу ему, – неожиданно сказал Сергей, подойдя к нам. – Подробно объясню, разберу весь спектакль и покажу, что и когда надо делать… А потом, Гена, ты сам уже его введёшь в сцену. Это много времени не займёт. Мы самостоятельно позанимаемся. К следующей репетиции будем готовы.

– Ну что же, – сделав задумчивое лицо, сказал Геннадий, – попробуем. Татьяна Александровна мне сказала, что это тебе очень важно… Важно сразу влиться в работу, в коллектив.

Пока происходил этот разговор, я молчал и ничего не собирался говорить. За время службы я прекрасно научился молчать в непонятных ситуациях. Но мне уже было отчётливо ясно, что в студии с режиссёром Геннадием мне не место. И если все – и Татьяна, и Сергей, и остальные заодно, то мне придётся уйти. Как бы я ни любил, как бы предан ни был пантомиме, но я не мог делать то, что хотел Геннадий. «Даже говорить с ним не могу и не буду», – решил я твёрдо.

– Ну чего ты затих, а? – спросил меня Сергей, когда все ушли. – У тебя же на лице всё написано. Гена, конечно, дурак, но Татьяна-то нет… Она всё по твоему лицу поняла.

– Это же полное… – я замялся на секунду, – говно. И больше ничего…

– Конечно! – Оно самое… – заулыбался Сергей. – Только не надо так переживать.

– Я не понимаю… Зачем? Татьяне зачем? Тебе зачем?

– Всё просто! Ты сейчас поймёшь… Татьяна долго и упорно ведёт эту студию. А люди приходят и уходят. Она отлично понимает, что так и будет продолжаться, если не появится творческой работы. Она давно хотела найти режиссёра. Вот нашла…

– Вот этого?

– Да, этого… Привела. Он рассказал свою идею… Легенда о манкурте… Айтматов… Спектакль… Звучало хорошо. Красиво! Решили начать. Начали. Вначале было непонятно и даже весело… А когда стало ясно, что всё это говно, – было уже поздно. Татьяна тоже поняла, что получается не то, что она хотела… Но уже действительно было поздно останавливаться. Надо было доводить дело до конца. Тем более остальным, особенно девчонкам, нравится… – Сергей замолчал на несколько секунд. – А я в этом участвую потому, что сразу согласился… А значит, буду работать на результат… Уж так воспитан… И Татьяну нельзя подводить. Она переживает… А тут ты с такой физиономией…

И Сергей засмеялся, почти зажмурившись.

– И что с этим со всем делать? – растерянно спросил я.

– Дело твоё, – сказал Сергей, вмиг став серьёзным. – Ты можешь в этом не участвовать и на эту плаху не ложиться… Ты же на спектакль не подписывался… Но знай, Татьяна всё поймёт, и ей будет больно, она очень тебя ждала и волновалась… Можешь сказать, что тебе всё не нравится и что нам в студии такой режиссёр не нужен… Можешь! Но я тебя не поддержу… Я в деле… Увы… А можешь порадовать Татьяну… Совсем немного поучаствовать в этой профанации, выступить вместе со всеми… А потом мы с тобой… Спокойно и твёрдо скажем, что нам такая пантомима и такая режиссура не нужны. Это будет благородно и по-мужски. Она поймёт…

– Согласен, – решительно сказал я. – Приходилось и не в таком участвовать… А давай?..

– Давай! – весело перебил меня Сергей.

– Погоди, ты ещё не знаешь, что я хочу предложить…

– Я всё равно согласен.

– Давай, прям немедленно займёмся и сделаем несколько номеров… До премьеры в кукольном театре ещё три недели. Успеем что-то сделать… И покажем после «Плахи». Пусть люди знают, что пантомима – это не только замудрённое говно.

– Отличная идея… – сказал Сергей, улыбаясь. – Нет, правда отличная… Только мы этим займёмся завтра. Сейчас давай сделаем то, что я пообещал… Давай я покажу тебе, что делать в спектакле. Отнесись к этому как к упражнению.

– А как мы сможем завтра заняться? Завтра же нет репетиции…

– Прелесть этого прекрасного Дома культуры заключается в том, что после семи вечера тут можно делать что хочешь. Но это можно только своим… А я уже свой, – весело ответил Сергей.

Сергей и вправду там был своим. Он, как выяснилось, выучил какой-то минимальный набор слов и знаков языка глухих и мог с настоящими хозяевами Дома культуры общаться. У него даже завелись приятели среди глухих больших спортсменов. Сергея как филолога интересовало всё, что связано с языком.

Все эти дни после возвращения домой родители ничем меня не ограничивали, ничего не просили сделать, никак не обременяли. Мы дома и праздника не устроили по случаю окончания моей службы. Не собрали родственников и знакомых. Одноклассники звонили, интересовались, хотели повстречаться, посидеть вместе…

– Я, конечно, очень рад тому, что ты совсем не выпиваешь, – говорил мне папа, усмехаясь, – но это как-то странно… Я серьёзно… Моряк вернулся домой… Такая погода! А ты даже пива не попил на природе!.. Мы с матерью опасались, что вернётся наш сынок, и мы его видеть не будем… Весна, свобода, девочки, пиво… А ты… – Отец пожал плечами. – Мы тебя действительно не видим… Но как-то странно, сынок…

Мы с Сергеем стали каждый вечер между студийными тренингами и репетициями собираться вдвоём. Делали разминку и придумывали номера. У нас сразу, с первого вечера, с первой пробы, с первой репетиции сложился яркий сценический дуэт. Даже нечего было выдумывать.

Сергей – высокий, прямой, спокойный, строгий и неторопливый, а я – вертлявый, шустрый и забавный. Драматургия была ясна и очевидна. Идеи номеров посыпались одна за одной. Номеров парных. Возникали также замыслы сольных номеров. Я очень хотел показать и пантомиму, которую придумал ещё на корабле, ту самую пантомиму про фигу. Но мы решили сделать и идеально отрепетировать четыре совместных номера, чтобы быть абсолютно убедительными.