Лучший возраст для смерти - читать онлайн книгу. Автор: Ян Валетов cтр.№ 3

Вожди напряглись. Книжник готов был поклясться, что они едва не бросились врассыпную, когда она дернула рукой с пистолетом. Вот что значит слава, идущая впереди тебя!

– Я возьму печень, – сказала Белка негромко. – И часть со спины.

– Договорились, – поспешно выпалил Облом. – А этого ты тоже на мясо пустишь?

Книжник понял, что речь идет о нем.

Она пожала плечами.

– Мне он без надобности… Не люблю, когда убивают просто так.

– Он нарушил Закон, – начал было Нога.

– Сдохни сегодня! – сказала Белка, как выстрелила, ее голос металлом лязгнул в гортани. – Я плевать хотела на ваши законы. И на вас. Валите отсюда.

– Мы даем племени еду, – примиряюще возразил Облом. – Мы защищаем герл и бэбиков. Мы воспитываем кидов и делаем из них челов. Никто в Парке не выжил бы без Закона. Закон – это жизнь. Тот, кто не уважает Закон, должен умереть, иначе умрет племя. Ты же знаешь, не только у нас так… В Сити Закон еще строже. За что в нас стрелять, Белка? Мы все делаем по Закону. Это ты ушла и живешь, как хочешь.

– Сдохни сегодня, Облом, – повторила Белка. – Мне насрать, что вы там делаете со своим стадом. Отвали, если не хочешь пулю в брюхо. Вернетесь, когда я уйду.

– Иди сюда, Книжник, – позвал Нога. – А то она и тебя застрелит, и мы не сможем тебя судить…

– Но… Но она же отдает вам дира! – промямлил Книжник.

– Это должен был быть наш дир, – ухмыльнулся Облом, – а теперь она нам его отдает. Понимаешь разницу, червяк? Когда уже к тебе наконец-то придет Беспощадный, говнюк? Когда я уже перестану видеть твою мерзкую морду?

– Ты можешь остаться, – сказала Белка, не поворачиваясь.

– Не зли меня, Книжник, – Облом презрительно скривил рот. – Не беси меня! Если ты сейчас не встанешь и не пойдешь с нами, я тебя просто убью…

– Он и так тебя убьет, – негромкий голос Белки звучал совершенно ровно, без эмоций. – Он тебя убьет, потому что любит это делать. Другой причины ему не надо.

Книжник понял, что ей совершенно все равно, убьет его Облом или не убьет. Просто ей нравилось перечить Вождям. Даже спина Белки выразительно говорила о том, как она ненавидит и презирает эту троицу. Она вовсе не горела желанием защитить Книжника от расправы, зато унизить Облома с компанией было ей в радость.

Книжник поднялся на ноги.

Наступит ночь, и он вынужден будет вернуться в Парк. Он не выживет в лесу. Лес – не его стихия. Белке есть куда идти, ему же идти некуда – только в Библиотеку. У него нет другого дома и ему уже не построить ничего путного – слишком мало времени осталось до прихода Беспощадного.

– Пообещай, что не станешь избивать меня, – сказал он, вытирая с лица быстро густеющую смесь оленьей и собственной крови.

Во рту стоял кислый вкус дерьма и рвоты, болели разбитые губы, саднило бок, а на предплечье, куда угодил приклад, наливалась багровая шишка.

Книжник был не готов воевать с Вождями.

Он хотел мира, пусть ценой унижения. Он хотел вернуться в полумрак своего жилища, где по ночам шуршали старой бумагой крысы, где пахло сырыми книжными переплетами и мочой грызунов. Только там, среди тысяч чудом уцелевших, хоть и изгрызанных книг, он чувствовал себя защищенным. Там он был дома.

– Если вы оставите меня в покое, я расскажу вам о месте, где есть лекарство от Беспощадного, – сказал он, стараясь придать голосу твердость.

Свин заржал.

Весело так, задорно, демонстрируя дыру вместо правого верхнего клыка, выбитого во время Испытания.

– Ты с нами торгуешься? – спросил Облом, прищурясь. – Да ты вконец охренел, червяк. Племя решит, что с тобой делать…

Книжник сглотнул подступившую к горлу желчь.

– Племя сделает то, что ты скажешь…

– Ты ничего не купишь своим враньем, Книжник, – презрительно процедил Облом. – Нет никакого способа остановить Беспощадного. Он приходит за всеми, когда наступает срок.

– Это не так… Есть лекарство.

– Это так, – отрезал Вождь. – Нет лекарства от смерти. Заканчивай прятаться за спиной герлы. Будь хоть чуть-чуть челом, говнюк…

– Но в книгах…

– Что полезного можно найти в книгах? Там написано, как охотиться? Как выжить зимой, когда зверь уходит? Они – мусор, как и ты.

Книжник прошел мимо Белки, подумав, остановился и обернулся, чтобы посмотреть ей в глаза.

Теперь он стоял на линии огня, прикрывая своим телом всю троицу.

– Ты меня не помнишь? – спросил он.

Лицо у Белки было худым, скуластым, серые глаза смотрели колюче, недобро. Она вся казалась сплетенной из жгутов: предплечья, шея – сплошные мускулы, ни капли жира, ничего лишнего. Даже густые рыжевато-пепельные косы, которые Книжник почему-то помнил лучше всего, были грубо откромсаны ножом и превращены в неровное подобие «каре».

– Помню, – сказала она сухо. – Ты – Тим.

– А я думал, ты меня не узнала…

Книжник повернулся и пошел к Вождям, приволакивая ногу.

Белка наблюдала, как Свин отвесил подошедшему Книжнику оплеуху, но не во всю силу, так – попугать. Книжник даже не стал закрываться, пошатнулся от удара и зашагал дальше, обреченно повесив голову.

Облом отступал осторожно, спиной вперед, ни на секунду не выпуская Белку из поля зрения. Перед тем, как скрыться в кустах, он погрозил ей пальцем и быстро юркнул в зелень.

Когда фигура Облома скрылась в листве, Белка сунула пистолет в поясную кобуру и перехватила нож поудобнее. Рыжий зверек снова выскользнул из капюшона и ловко уселся у девушки на плече.

– Домой хочешь? – спросила она, нагибаясь над вспоротым брюхом дира. – Погоди, скоро пойдем…

Лезвие скользнуло по шкуре и плоть разошлась под напором стали.

Одним движением Белка приподняла печень, показавшуюся в разрезе, ловко вырезала сочащийся горячей кровью кусок и выбросила его наружу. Гладкое, покрытое плотной плевой лакомство упало в траву.

Теперь предстояло вырезать из спины дира балыковую часть, ее можно завялить или закоптить на зиму. Руки девушки были покрыты кровью, рукоять разделочного ножа скользила. Белка выдрала из-под ног пучок травы и протерла ладони, а потом и нож.

Глаза ее натолкнулись на лежащий рядом с тушей странный продолговатый предмет. Это была деревянная палочка с черной сердцевиной.

Белка с трудом вспомнила название палочки – карандаш.

Карандаш – это то, чем пишут буквы. Или рисуют. Букв Белка не знала, рисовать не умела. А может, умела, но с детства не пробовала это делать.

Карандаш мог принадлежать только одному челу – Книжнику. Тиму. Щуплому застенчивому мальчику, который тогда, несколько лет назад, не мог защитить ни себя, ни других. Он и остался таким же щуплым и беззащитным. А, значит, бесполезным.