И еще он видел двуногого, который брел за тележкой с упорством преследующего добычу вольфодога. Близился полдень и над пустыней вовсю светило обжигающее солнце, но двуногий был одет в странный костюм, закрывающий все тело и голову. Птица сделала несколько кругов над идущим, издала протяжный крик, двуногий поднял лицо к небу и лучи отразились в двух круглых стеклах, заменяющим ему глаза.
Двуногий остановился. Он тяжело дышал, пот заливал ему глаза, он долго колебался перед тем, как снять с головы маску, но все-таки снял.
Бегун – а это был он – вытер лицо грязной тряпкой и сделал несколько жадных глотков из пластиковой бутылки с мутноватой горячей водой. Правая сторона его лица была посечена осколками, глаз оплыл и едва открывался под нависшей бровью. Но даже этот заплывший глаз горел пугающей неукротимой ненавистью.
Бегун перевел дыхание, забросил автомат на плечо и снова натянул на голову старый армейский противогаз.
– Сдохни первым, Книжник, – выплюнул он в вонючую гофрированную трубку. – Сдохни первым!
Он с трудом сделал шаг, потом второй, третий и пошатываясь побрел вдоль Рейлы, на запад, к мосту.